И вот все эти споры, искания, борьба – позади!
Каковы теперь отношения между Алексеем и Ходовым? Может быть, они стали врагами? Ведь они так долго боролись!
Алексей усмехнулся. Пожалуй, дружбы между ними пока еще и нет, но есть проект опытного ледяного мола – их совместный проект, связывающий их больше чем может связать симпатия или привычка. Проект существует и завтра будет рассмотрен.
Заводы уже изготовляют подвижные кессоны и водолазные костюмы для работы на дне моря, магнитные членисторукие краны, способные брать трубы с поверхности льда и устанавливать их трубчатым частоколом без прикосновения к металлу человеческих рук. Создаются монтажные машины для установки радиаторов и заполнения их холодильным раствором. Уже выпущены в большом количестве холодильные машины, которые встанут на льду, чтобы полярным летом охлаждать замороженное сооружение, предохраняя его от таяния. Строятся ветряки, которые будут приводить в действие холодильные машины.
Вспомнился спор о ветряках и холодильных машинах на общую мощность двадцать миллионов киловатт, с помощью которых Алексей собирался заморозить монолит ледяного мола длиной в четыре тысячи километров. Алексей улыбнулся. Насколько экономичнее решен теперь вопрос! Холодильные машины и ветряки требуются на неизмеримо меньшую мощность – лишь для поддержания мола в замороженном состоянии. Наверняка завтра при обсуждении проекта кто-нибудь вспомнит о первых, еще не отстоявшихся мыслях Алексея.
Завтра, защищая проект мола, Алексей и Ходов, пожалуй, уже не смогут считаться пионерами строительства. Их опередили многие и многие заводы, уже работающие на будущую стройку, опередили геологи, начавшие разведку трассы, в том числе и Галя.
За окном светлело. Доходившие до облаков огни города исчезли. Исчезли и сами облака, поднялись выше, протянулись к горизонту лучами. К ним в небо поднимались контуры дворцов высоты с устремленными вверх шпилями. Здания эти казались одновременно и могучими и легкими на фоне бело-оранжевых веселых барашков, на фоне золотистого неба. Высотные дворцы словно поднимались до самого завтрашнего дня, уже загоревшегося вверху на облаках, до того самого завтрашнего дня, о котором думал Алексей.
Ему стало одновременно и грустно и радостно. Почему-то вспомнились Женя и Галя, захотелось зажмуриться и засмеяться. Сердце у него сжалось, как бывает, когда захватывает дух от большой высоты. Он крикнул:
– Здравствуй, завтра!
Глава третья. Посетители
«Группа Волковой исчезла, связь с ней прервана. Поиски береговыми радиолокаторами не дали результатов. Вездеход и буровая вышка над поверхностью льда по всей трассе разведки не обнаружены. Самолеты найти группу не смогли. Ближайший вездеход находится от трассы в пятистах километрах. Ему дано указание идти в район исчезновения группы! Радируйте ваши распоряжения».
Виктор Омулев сжимал бланк в потной руке. Он был в отчаянии. В том, что случилось, он видел прежде всего свое глубокое несчастье. Он только что приехал в Москву, чтобы лично доложить о начатой по его замыслу разведке морского дна со льда. В свое время его остроумное предложение не ждать вскрытия льдов и начала навигации, а установить буровую вышку на вездеходе, который проходил бы через любые торосы, было принято восторженно. Начало строительства приблизилось на целый год. Виктора назначили начальником геологической разведки строительства, это было признанием, уважением, наградой. Торжество было омрачено упрямством Гали, настоявшей на своем, отправившейся зимой по льду на вездеходе в открытое море для разведки дна. И вот теперь рухнуло все!.. Галя!.. Галя, с которой Виктор связывал свои мечты, Галя, дочь самого Николая Николаевича Волкова, погибла!.. И он, Виктор, должен будет вместо личного доклада о разведке дна по его методу сообщить Волкову о гибели дочери…
Он сидел в приемной Николая Николаевича Волкова и не знал, как скажет ему о несчастье.
Николай Николаевич сам открыл дверь кабинета, провожая какого-то генерала, и пригласил Виктора. Худой и высокий, на две головы выше Виктора, он не сутулился – еще чувствовалась военная выправка, – хотя волосы и усы давно поседели. Серые глаза смотрели на Виктора с пристальным вниманием.
Николай Николаевич прошел за огромный письменный стол и предложил Виктору сесть в мягкое кресло.
Как мечтал Виктор о приеме в этом кабинете! А теперь…
Он помнил дядю Колю, когда тот еще был парторгом ЦК на строительстве сибирской плотины. Он, Виктор, бывал потом в доме Волковых в дни рождения Гали.
В дни рождения… а теперь ее нет. Страшно подумать! А ведь он должен сейчас все сказать…
Николай Николаевич был занят телефонным разговором. Виктор ждал. Да, Волков очень любил единственную свою дочь, хоть и мечтал когда-то о сыне. Он никогда ее не баловал. Часто признавался, что радуется, находя в ней все те черты, которые хотел видеть в сыне. Вот теперь эти черты и погубили ее. Ну кто ее заставлял ехать в эту рискованную экспедицию?
– О чем задумались? – спросил Волков, ничем не выдавая тревоги, которую, несомненно, должно было внушить ему обеспокоенное лицо Виктора.
Когда Виктор ехал к Волкову, он думал, что сможет поговорить также и об интересующих его делах, но теперь это казалось ему немыслимым. Он молча протянул Николаю Николаевичу радиограмму.
Николай Николаевич не торопясь надел очки и взглянул на бланк. Видимо, он обладал способностью читать с одного взгляда. Быстрым движением он снял очки и посмотрел на Виктора.
– Все меры приняты, Николай Николаевич, экстраординарно, – заговорил Виктор. – Радиолокаторы, самолеты, конечно, и вертолеты… Вездеход идет в район аварии…
– Пятьсот километров, – выразительно сказал Волков.
Виктор видел, как изменился он в лице.
– Николай Николаевич, я сам в отчаянии. Я ведь люблю Галю… Может быть, она вам говорила…
– Дочь мне говорила все. Так не любят… и не только не любят! Так не руководят!.. Разве можно посылать группы поодиночке? Если бы вы не разделили вездеходы пятьюстами километрами, они могли бы в решительную минуту прийти один другому на помощь.
– Я боялся рисковать, Николай Николаевич. Я лимитировал количество групп.
– Боялись?.. – горько повторил Волков. Он порывисто встал и прошелся по комнате. – Какая там погода?
– Поземка, переходящая в пургу.
Волков был человеком действия. Не обращая внимания на Виктора, он звонил по телефонам, отдавал распоряжения секретарю. Он добился в министерстве отмены распоряжения Виктора о раздельном движении вездеходов во льдах, настоял на расширении фронта работ по разведке грунта до вскрытия льдов, потребовал отправки на грузовых самолетах достаточного числа вездеходов с буровыми вышками. Потом он договорился с полярной авиацией о массированных полетах в районе аварии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
