Вдруг она поняла, что лошади остановились. На смену апатии пришло тревожное состояние. Веревки которыми Аманда была привязана к лошади, грубо разрезали, и она грузно упала на землю. Послышался иронический смех. Девушка съежилась от страха, увидев четыре пары крепких загорелых ног, окруживших ее. Аманда закрыла глаза и стала молиться, чтобы похитители сразу же убили ее, а если они вчетвером изнасилуют ее, она найдет способ, как сделать это самой. Познав любовь Тони, она не сможет жить, если ее изнасилуют эти дикари.
Ее грубо поставили на ноги и повели к реке, чтобы она умылась. Ее отпустили. Это означало, что топить ее не будут.
С благодарностью она набрала в пригоршни прохладной оживляющей воды, от которой чуть не свело пересохшее горло. Напившись, она присела на корточки, не зная, что же делать дальше. Ее похитители тоже подошли к воде, чтобы утолить жажду.
Они выглядели очень молодо. Все четверо среднего роста, с мускулистыми ногами, крепкой грудью и тонкой талией. Полоски белой и желтой краски украшали их неприятные соколиные лица, придавая им более жестокий и воинственный вид. Коса на затылке намазана каким-то жиром. Единственной их одеждой были набедренные повязки.
Утолив жажду, индейцы устремили взор на Аманду, которая сразу же поняла их похотливые взгляды. Мысли о побеге не давали ей покоя, отчего она все время посматривала по сторонам. Один воин, ближе всех стоявший к ней, схватил ее за волосы и сказал что-то на своем непонятном языке. Он показывал на ее волосы и Аманда поняла, что ему понравился их цвет. Воины стали по очереди дотрагиваться до них. Это, видимо, доставляло им удовольствие. Но унижения Аманды только начинались. Руки индейцев двинулись к ее груди и бедрам.
– Нет! – молила Аманда, отчаянно извиваясь под их ловкими руками. – Пожалуйста, оставьте меня в покое!
Не обращая внимания на ее мольбы, один из них ухватился за вырез платья и резко дернул вниз, а трое других громко засмеялись над тем, что у Аманды покраснели щеки. Затем все четверо набросились на ее и сорвали всю одежду, пока она не предстала перед ними абсолютно обнаженной. Никогда Аманда не чувствовала себя такой беззащитной, униженной, отданной на милость других людей. Ее тело содрогалось от прикосновения их грубых крепких рук, у нее вырвался громкий вопль отчаяния. Один из воинов ударил Аманду, и она упала на землю; голова ее закружилась, изо рта потекла кровь. Потом она почувствовала, что ее волокут к ближайшему дереву – всю ее спину исцарапали прутья и густой низкий кустарник.
Прежде, чем Аманда поняла, что с ней происходит, ее руки привязали чулками над головой к стволу дерева. Двое воинов взяли ее за колени и развели ноги так широко, что Аманде казалось, они разорвут ее. Несколько минут дикари восхищенно смотрели на рыжевато-медный пух волос внизу живота, затем вновь ощупали ее. Аманда открыла рот, чтобы закричать, по прежде, чем этот крик успел вырваться, один из воинов (скорее всего вождь) предупредительным жестом заткнул ее рот. Аманда окинула его ненавистным взглядом.
Дав знак воинам крепко держать ее, вождь снял набедренную повязку и оголил свой член дрожавший от похоти. Индейцы восхищенно закричали, когда он выставил это оружие против беззащитной женщины, крепко прикованной к земле. Опустившись к земле перед раздвинутыми коленями Аманды, он безжалостно вонзил в нее член с такой силой, что она ударилась головой о дерево, к стволу которого были привязаны ее руки. Боль пронзила низ живота, голову, а индеец безжалостно продолжал терзать ее тело. Все знали, что индейцы использовали насилие для подчинения себе и унижения. И сейчас Аманда поняла, почему некоторые женщины не могли пережить такое оскорбление. Она была уверена, что умрет до того, как ею попользуется четвертый индеец. Больше всего на свете в эти минуты Аманде хотелось умереть.
Индеец, который насиловал ее, тянул время. Он знал, какой страх и ужас переживает белая женщина. Храбрая Лиса (так звали вождя) имел много женщин, но изнасилование этой гордой красавицы доставляло ему особое наслаждение. Несмотря на то, что она была до смерти напугана, ее вызывающий подбородок, открытая ненависть в огромных зеленых глазах говорили ему о том, что она не сдастся в рабство так легко. Чтобы побороть гордость пленницы, нужно отдать ее племени. Никто никогда не слышал о том, что у раба может быть гордость. «Повторное изнасилование – единственный способ подчинить и поработить эту женщину», – с сожалением подумал Храбрая Лиса. Он назвал Аманду Медные Волосы. Это имя она будет носить в плену. Кроме его товарищей, каждый мужчина племени поимеет ее. Затем хладнокровие и трезвый расчет покинули Храбрую Лису. Его гнев обрушился на всех белых; он яростно насиловал уже не сопротивлявшееся тело пока не издал громкий радостный вопль, эхом разнесшийся го лесу. Но Аманда ничего не чувствовала и ничего не слышала. Надругательство над ее телом – было слишком тяжелым для нее испытанием. Она впала в забвение в тот момент, когда Храбрая Лиса опять впихнул в нее свой член.
Аманда так и не узнала, что спасло ее от остальных воинов и их жестокости. Один из них, Белое Перо, уже занял свое место между ее ног, как жест Храброй Лисы остановил его. Немедленно, хоть и неохотно повинуясь ему, Белое Перо отошел от распластанного тела Аманды.
– Наездники, – объяснил Храбрая Лиса шепотом. – Слушай.
Тот повернул чуткие к малейшему шороху уши в том направлении, куда указал Храбрая Лиса. Белое Перо прислушался и кивнул.
– Мы еще слишком близко от белых, – проворчал Храбрая Лиса. – Пусть женщина подождет, пока мы не доберемся до племени. Я обещаю тебе, Белое Перо, ты возьмешь ее первым.
Недовольно ворча, два молодых и неопытных индейца не отважились перечить Храброй Лисе. Белое Перо отвязал руки Аманды и бросил ее на лошадь Храброй Лисы. Затем все оседлали своих жеребцов и двинулись дальше, а цокот приближающихся копыт слышался все отчетливее.
Они ехали, останавливаясь лишь для того, чтобы справить нужду, и если вспоминали про Аманду, позволяли ей сделать то же самое. Пылая от ненависти и унижения, Аманде ничего не оставалось, как идти в туалет под их взглядами.
Когда к ней вернулось сознание, она думала, что ее изнасиловали все четыре воина. Ее тело болело так, как будто ее долго били и издевались, и она проклинала Бога за то, что он оставил ее живой и обрек на дальнейшие пытки и унижения. Она поклялась про себя, что найдет способ, как покончить с собой, прежде чем ее изнасилует все племя.
Аманда отчаянно думала о том, чем прикрыть свою наготу, но кроме набедренных повязок и мешков у индейцев совершенно ничего не было. Индейцы ели на скаку; они доставали из сумок вяленое мясо, сухари. Никто из них не предложил пищу Аманде, а сама она не просила, предпочитая молчать, нежели просить еду и унижаться перед дикарями. Она уже сидя ехала на лошади, полностью придя в себя. Аманда находилась в седле перед вождем. Его сильные мускулистые ноги были прижаты к ее бедрам; Аманда еще вздрагивала от боли. Время от времени она нагибалась чуть вперед, чтобы тело ее насильника не соприкасалось с ее телом, но без его поддержки было трудно удержаться в седле.
