– А настоящая? – уточнил Сергей.
Он мне не поверил. Он действительно понимал меня, не блондинку-пустышку в завлекательном мини – меня настоящую… Сумасбродную, странную, мятежную…
– Ты будешь смеяться.
– Не буду. Обещаю.
– Ладно. Я мечтаю стать известным писателем. Вот. – Я почувствовала, что краснею, потому что выдала то, что таила глубоко внутри, свою большую тайну.
– Почитаешь мне что-нибудь? – спросил Сергей.
Я подумала, что он шутит, но он был серьезен.
– Тебе правда интересно?
– Конечно, – ответил он, и в его голосе, взгляде, легком движении пальцев, коснувшихся моей руки, не было ничего, что могло бы заставить усомниться в искренности этих слов. Внезапно у меня перехватило горло. Всем, включая маму и папу, было наплевать на мое увлечение, все считали его глупостью, пустой тратой времени, чем-то вроде коллекционирования фантиков от жвачек… Даже Георгий разуверился во мне, когда я отказалась от штурма МГУ… А уж про Артема нечего и говорить… И вдруг приходит кто-то, кому небезразличны мои странности, сомнения и противоречия, выплеснутые на бумажные листы…
– Не надо, не говори так… – Я отчаянно кусала губы, чтобы не разреветься. – Не будь таким… понимающим…
– Почему?
– Не знаю… Мне почему-то страшно.
– Это из-за твоего парня? – тихо спросил Сергей.
Внутренне я ожидала и боялась этого вопроса. Холодный ветер внезапно подул со всех сторон одновременно, стало зябко и неуютно. И тоскливо, оттого что сейчас все может закончиться.
– Да, у меня есть друг… – призналась я, глядя на воду. – Думаешь, я не должна была встречаться с тобой?
– Я думаю, ты никому ничего не должна. – Сергей взял мою ладонь в свои ладони, и сразу стало теплее. – Раз пришла, значит, сама этого захотела, верно? Если кто-то тебе по-настоящему дорог, то не станешь встречаться с другим.
Я, наконец, осмелилась посмотреть ему в глаза и вновь встретила тот самый взгляд, и на миг стало трудно дышать…
«Если он меня сейчас поцелует, мы упадем в воду», – вдруг подумалось мне, и неожиданно для себя я расхохоталась до слез. Даже лебеди, потерявшие было к нам интерес, бросили нырять и вытаращили черные глазки-бусинки.
– Что такое? – удивился Сергей.
– Давай сойдем на берег, тогда скажу…
– Идет.
Мы подрулили к берегу, сдали катамаран.
– Говори, – с улыбкой потребовал Сергей, но слова застряли на языке.
– Отойдем с дороги, – пробормотала я.
Мы поколесили по парку, пока не оказались на относительно безлюдной тенистой аллее.
– Ну? – почему-то полушепотом спросил Сергей.
Я смотрела на его шевельнувшиеся губы и чувствовала, как в груди зарождается жидкий огонь и постепенно разливается по всему телу, проникая в каждую его клеточку. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного.
– Я подумала, что, если ты меня поцелуешь, мы свалимся в воду, – прошептала я в ответ.
– Ради такого можно и искупаться…
Сергей обнял меня и поцеловал так, как никто и никогда прежде. Закружилась голова, подкосились колени, и, наверное, я бы все-таки упала, не держи он меня так крепко. «Значит, это все-таки бывает…» – промелькнуло где-то в затуманенном сознании и пропало. Не представляю, сколько это длилось, но, когда мы оторвались друг от друга, я поняла, что еще чуть-чуть, и, если он захочет, я позволю ему абсолютно все, отдамся прямо здесь, в центре города, в людном парке, на пыльной траве – где угодно, и плевать на всех и все, и будь что будет… Потому что я сама хочу этого до безумия… Мне стало страшно. Я отпрянула, спрятала пылающее лицо в ладони. Так вот что такое страсть… И что мне теперь делать с этим открытием? Мне вдруг стало страшно, как в том сне, словно я вновь услыхала за спиной тяжелое дыхание черного человека…
– Саня… – горячо прошептал Сергей, касаясь моих волос, – я хочу, чтобы ты знала… Я никогда не испытывал ничего подобного…
– Я тоже… – призналась я, – только все слишком быстро…
– Саня, – он бережно отнял мои ладони от лица, прижал к губам, – ты мне очень нравишься. Я никогда не сделаю ничего против твоего желания… Я никогда не причиню тебе боль.
Почему он это сказал? Будто что-то знал о моих ночных кошмарах, знал обо мне то, чего я сама не знала о себе… И мне, никогда не верившей красивым словам, в этот раз отчаянно захотелось поверить.
Домой я вернулась поздно. Из комнаты доносился кашель бабушки. После майских праздников, невзирая на ночные заморозки, отрубили горячую воду, и в нашем полуподвале поселилась промозглая сырость. На потолке в ванной треснула побелка, из рваной раны поползла омерзительная черная плесень. Постиранное белье отказывалось высыхать в кухне на натянутых веревках, и его просушивали горячим утюгом. Влагу впитали постели, ложась спать, я надевала страшноватую байковую пижаму и шерстяные носки, наутро ломило колени, словно провела ночь на болоте. Бабушка простыла, но терпеть не могла больниц, поликлиник и всего, что связано с медициной, предпочитала таблеткам и уколам народные средства, а вызывать врача категорически отказывалась.
Я мельком глянула в зеркало. Румянец на щеках, блеск в глазах, губы припухли от бесчисленных поцелуев… При одном воспоминании о нежных и настойчивых прикосновениях его рук и губ сладко затомилось в груди и внизу живота…
Вышла мама. Вид у нее был усталый, под глазами мешки. Мама зябко куталась в шерстяной платок.
– Взгляни на часы, уже двенадцать, – укоризненно посмотрела на меня. – Неужели нельзя позвонить?
– Извини, – потупилась я.
– Может, все-таки скажешь правду: где и с кем ты была?
– На выставке. С моим новым знакомым Сергеем. После мы гуляли по Москве.
– Что за знакомый? – насторожилась мама.
Я выдала краткую информацию, но мама не успокоилась.
– А как же Артем?
– Артем мне не муж…
– Вот как? – резко возразила мама. – Однако ты спишь с ним. Артем считает тебя своей девушкой. Для его родителей ты – невеста. Саня, нельзя играть чувствами людей…
– Я не играю, – прошептала я, почувствовав запоздалую вину.
– Стоило Артему уехать на две недели, как ты завела интрижку с каким-то непонятным парнем. – Лицо мамы сделалось каменным. – Сколько ему лет?
– Какое это имеет значение?
– Имеет. Он старше тебя? Намного?
– Ему всего лишь двадцать пять.
– Всего лишь… – горько усмехнулась мама. – Он – опытный мужчина, а ты – глупая девчонка. Ты же совсем его не знаешь. Возможно, он заурядный бабник. Задурит тебе голову, натешится и бросит… Или ему нужна московская прописка?
– Перестань! – прошипела я. – Как ты можешь думать плохое о человеке, которого совсем не знаешь?
