– А ты его знаешь? К сожалению, у меня несколько больше жизненного опыта. Ты спала с ним?
– Нет. Но я хочу этого. Очень хочу. – Я вызывающе вздернула подбородок, посмотрела маме в глаза. – Я никогда не чувствовала такого желания с Артемом. По правде говоря, с Артемом я вообще ничего не чувствовала.
– Это всего лишь страсть, – тихо и тревожно произнесла мама. – На страсти отношений не построишь. Она вспыхнет и погаснет, останется разочарование. Разрушить легче, чем создать. Ты сломаешь ваши с Артемом отношения, а потом будешь горько жалеть. Не делай глупостей, Саня. Поверь мне: бразильские страсти хороши только в любовных романах и сериалах. Ты так молода, у тебя совсем нет опыта…
– Вот я и хочу иметь собственный опыт.
– Порой опыт достается дорогой ценой, – покачала головой мама. – Я не хочу, чтобы тебе было больно.
– Я тоже этого не хочу, – сказала я. – Мама, иногда мне кажется, что ты что-то скрываешь. Почему у меня такое ощущение, будто ты хочешь что-то сказать, но молчишь? Пожалуйста, расскажи мне!
Лицо мамы стало по цвету неотличимым от серого шерстяного платка на ее плечах, в глазах мелькнул глубоко запрятанный страх. Она судорожно закусила нижнюю губу, подошла к окну, вгляделась в темноту. Я затаилась в ожидании. Мое сердце стучало так громко, что могло разбудить соседей.
– Что ты хочешь знать? – Голос сбился на хриплый полушепот.
Тресь! Дверь распахнулась, вышел заспанный папа, громко зевнул, почесал волосатую грудь, мимоходом чмокнул меня в щеку, поинтересовался, почему мы не спим, и прошествовал в туалет.
Мама повернулась. Ее лицо снова приобрело естественный оттенок и выражение спокойной уверенности.
– Тебе мерещится, Саня, – проговорила она ровным голосом. – Я просто хотела предостеречь тебя от возможных ошибок. Но ты всегда была упертой. Тебе проще расшибить лоб, чем последовать чужому совету. Но ты уже взрослая и вольна поступать, как считаешь нужным. Это твоя жизнь.
Мама ушла, я снова осталась наедине с собой. На самом деле мне отчаянно хотелось с кем-нибудь поделиться, получить ответ на извечный вопрос: «что делать?», эдакую инструкцию к применению: поступай так, и будет тебе счастье. Но я прекрасно знала, что даже если бы таковая существовала в природе, я бы все равно не воспользовалась ею. Это моя жизнь, мой выбор, мои ошибки…
В растрепанных чувствах я легла в постель, зарылась в подушку пылающим лицом, завертелась с боку на бок, не находя себе места. Мне вспоминался прошедший день. Я видела снова и снова разные эпизоды, словно просматривала запись. Смешные лебеди лопают хлеб. Сергей обнимает меня за плечи, целует… Мое тело охватывает жар… И вдруг откуда-то из недр сознания всплывал Артем… И угрызения совести начинали терзать со страшной силой. Что же делать?
Подушка превратилась в потный ком, одеяло сбилось в бесформенную кучу. И тут из удушливой темноты появилась Алекса. Присела рядом, положила невесомую руку на мое плечо:
– Алекса, ты вернулась? Куда ты пропала?
– Я не пропадала. Ты просто меня не замечала. Я не была тебе нужна.
– Ты сейчас мне нужна. Я запуталась, помоги.
– Бедная девочка. – Алекса прилегла рядом со мной, обняла, ласково погладила по голове. – Наконец ты по-настоящему влюбилась.
– Мне страшно, – призналась я.
– Почему? Любовь – это самое прекрасное, что бывает в жизни.
– А если будет больно?
– Тебе будет больно, если ты не позволишь себе полюбить.
– Ты думаешь?
– Я в этом уверена. Не бойся, я с тобой.
– Ты – это я. Моя слабая глупая романтичная половинка.
– Ты уже пыталась обойтись без меня. Но разве ты была счастлива? Подумай хорошенько.
– Мне хорошо с Артемом.
– Тебе с ним комфортно.
– Я думала, что это – любовь.
– Ты же прочла столько умных книг. И до сих пор не поняла, что любовь – это не шмотки, рестораны и подарки? Любовь – это огонь, посланный нам свыше, безумный и необъяснимый…
– А что, если мои чувства к Сергею – не любовь, а всего лишь страсть, которая пройдет как сон?
– Ничего нельзя знать наверняка. Ты можешь только проверить.
– Ты права… – прошептала я, проваливаясь в дрему, – ты права…
Неделя прошла как в тумане. Кстати подоспела сессия, пришлось включить мозги и отрешиться от любовных перипетий. Зайка паковала вещи, ее глаза были на мокром месте. Крис тоже пребывала не в духе. Она предложила Вадику поселиться вместе, но тот не разделил ее энтузиазма и отговорился привычкой к холостяцкому быту. Крис же казалось, что у Вадика есть женщины помимо нее, и эта мысль приводила подругу в бешенство.
– С чего ты взяла, что есть другие? – увещевала подругу Зайка. – Возможно, он еще не созрел для совместного проживания, но это вовсе не значит, что он тебе врет. Просто ему нужно время.
– Я чувствую, девчонки, я это чувствую, – трагично причитала Крис. – Вот нагряну к нему внезапно, и, если застану какую-нибудь сучку, я им обоим разукрашу физиономии!
На фоне переживаний подруг мои проблемы не стоили выеденного яйца.
В субботу я должна была встретиться с Сергеем. Он снимал квартиру без телефона и урывками звонил с работы, с общего аппарата. Естественно, наше общение ограничивалось несколькими фразами под фоновое сопровождение треска на линии и гул посторонних голосов. К выходным я поняла, что нестерпимо соскучилась по нормальному общению с обжигающими взглядами и прикосновениями. В ночь на субботу мне снились сумбурные летящие сны, даже сквозь сон я слышала, как отчаянно колотится мое глупое сердце.
Мы договорились пойти в кино, встретились на традиционном месте – у подножия задумчивого памятника на Пушкинской. Я плохо понимала содержание фильма. Как только погасили свет, Сергей взял меня за руку, поцеловал запястье, потом в темноте нашел мои губы, я вновь ощутила сладкую горячую истому и поняла: сопротивляться бесполезно, да и не нужно, напротив, надо броситься в этот пожар, даже если суждено сгореть дотла.
– Может, сбежим? – словно прочитав мои мысли, шепнул Сергей.
– Давай…
– Поедем ко мне?
– Да.
Мы выбрались из душного зала, поймали такси и всю долгую дорогу целовались на заднем сиденье, не стесняясь водителя, который, изредка поглядывая в зеркало, добродушно усмехался в пшеничные усы.
Машина остановилась возле неказистой панельной пятиэтажки в трещинах и подтеках, с рассохшимися черными швами. С правого бока подступала ТЭЦ, выплевывая в небо черные клубы дыма из гигантских закопченных труб. Невдалеке шумела МКАД, за ней мрачнел лес. В соседних кустах мужички в грязных майках, разложив на газетке нехитрую снедь, соображали на троих. Рабочая окраина Москвы.
