восприниматься иначе, как государство, захваченное группировкой попаданцев из деспотичного прошлого. Стало быть, совершенно непригодное для жилья.
При этом за скобками события оставалась версия возможной мести монарха, которого не могла не возмутить статья Алекса, раскрывшего тайну из тайн президента – план обнуления каденций. Так что, следуя этой гипотезе, вполне вероятно, что квартет – спецгруппа, которая этапирует его в российскую психушку, где за год-второй до кондиции овоща доведут.
«Стоп!» – приказал себе Алекс, пресытившись шабашем предположений и домыслов. Повинуясь мимолетному порыву, озвучил:
– Если ваша цель подбросить меня до ближайшей остановки, то премного благодарен. Случись, одолжите мне пятьдесят евро, и вовсе хорошо. Надеюсь, мы в Финляндии, и этой суммы до Хельсинки хватит… Как только до дому доберусь, верну. Адрес только оставьте…
Казбек окатил Алекса затяжным липким взглядом, словно открыл у соседа неведомую прежде черту. Взгляд – иезуитский, глубоко порочного социопата. Алекс невольно вздрогнул. Ему вспомнился сокамерник в пятигорском КПЗ в году эдак восьмидесятом, показавшийся завсегдатаем точек социального презрения. Попал Алекс туда из-за ресторанной драки, как это водится в том формате, случайно. Но, окунувшись в совковое дно, дал зарок: никогда больше! любой ценой!
В совке получилось, в прочих координатах – не вполне. Но ныне, казалось ему, совок свой пробел не только восполнил, но и воспроизвелся в лице чеченцев, напомнивших урода из пятигорского КПЗ. Того, кого Алекс всю жизнь старался из памяти выскоблить.
– Это юмор у тебя такой, Алекс? – наконец откликнулся после «обзорной» церемонии Казбек, залапав Алекса нездоровым вниманием. Почесав за ухом, принялся расставлять метки события: – Ты хоть понимаешь, в чьи руки попал?
– Не мешало бы узнать, – сама искренность признался Алекс. – Умираю от любопытства, кто вы такие.
– Ты глухой или дурака строишь? – сквозь зубы уточнял Казбек. – Мы-то тебе зачем? Похищали тебя?
– Если ты о тех, кто меня притаранил сюда, они мне без надобности, – вносил коррективы Алекс. – Были да сплыли. Разобрался с ними сам…
– Интересно, как? – насторожился Казбек.
– Как бы это проще… – принялся изъясняться Алекс. – Понимаешь, у меня профессия такая – лапшу на уши вешать. Иными словами, дурить людям голову, подбирая нужную дозировку вранья и правды. Так что вся проблема была – чтобы те парни английским нормально владели…
– Ясно, – после выразительной паузы откликнулся, оказалось, совершенно седой предводитель, снявший на миг лыжную шапку. Обмозговав нечто, заключил: – Правильно люди говорят: все, что западнее Карелии – одни лохи.
– Все же, чьих вы будете и я вам зачем? – требовал предъявить командировочное удостоверение у охотников за головами подопытный заложник.
– Знаешь, ты не похож на догадливого человека, как о тебе отзывались, – выдвинул свои претензии заложнику Казбек.
Алекс хмыкнул, то ли так фиксируя новизну мысли, то ли в ознаменование своей капитуляции. И длительное время хранил полное молчание. В немалой степени потому, что прочувствовал пружину интриги, которая вот-вот разразится откровениями; как бы не встрять против течения! Да и очередной «примерки» удавки не хотелось. К тому же, у самого шоссе Казбек его жестко схватил за плечо, сигнализируя: ему – не оборачиваться, своей пехоте – исполнить какую-то команду.
Алекс расслышал звуки сопротивления на задних сиденьях вездехода, длившегося, однако, несколько секунд, причем из двух источников, Венчали их краткие стоны и некая возня, будто валится некто, а его подхватывают.
Он оцепенел, кляня свой главный порок – легкомыслие. Ведь за налоговые прегрешения (один из его мотивов принять ангажемент Кремля), он мог уже отсидеть половину, а то и две трети срока, ныне претендуя на условно-досрочное. Освободившись, вести жизнь рантье-бонвивана, поплевывая на мир условностей и предрассудков, а не проживать, как ныне, жизнь своих литературных героев, персонажей смоделированной под запредельные лишения судьбы. Не потому что это физически и морально преодолевалось с трудом, а потому что жизнь сподобилась в сплошную карикатуру, кафкианскую абракадабру.
В какой-то момент Алексу захотелось перенестись в транзитную зону фильма «Терминал», заделавшись Виктором Наворски. Надо полагать, изгойство последнего – некая позитивный ориентир, ступенька вверх в сопоставлении с той воронкой, всосавшую Алекса по подбородок.
***
(Те же сутки) 1 апреля 2020 г. Медицинский центр Соткамо, Финляндия
Для Соткамо, финской глубинки, два пациента без сознания с признаками тяжелого отравления неизвестной этиологии, да еще без удостоверений личности – событие из ряда вон. Необычна и предыстория события: обнаружены на автобусной остановке гостиничной зоны Вуокатти. Стало быть, подброшены зряче, с прицелом вызова амбуланса прохожими. Район-то многолюдный.
Не возникни проблема их идентификации, а, следовательно, страхового полиса, больных переправили бы в региональный центр Каяани, как тяжелый случай. А так, придержали расходы и без того зашкаливавшие из-за космических цен на процедуры реанимации. Как и сократили бумажную волокиту – спутник задействования муниципальной сметы для бездомных.
Интенсивна терапия с атропином кризис погасили, но поражение центральной нервной системы оказалось необратимым; после выхода из коммы основные когнитивные функции, включая речь, у обоих пациентов не восстановились. Нарушена была и координация движений.
Спустя месяц больных, признанных стопроцентными инвалидами, определяли в специализированный хоспис в качестве лиц, нуждающихся в круглосуточном уходе. Но тут вышла заминка: с небольшим интервалом их личности были, наконец, идентифицированы.
Оказалось, старший из них – Ларс Альсер, владелец, стокгольмского бюро частного сыска с репутацией зубра деликатных дел в весьма влиятельных кругах. Его хватился сын, корифей IT, спустя три недели спустившийся с изыскательских небес на бренную землю: родовое имение взломано, овчарка умерщвлена, телефон отца на прикроватной тумбочке, сам он как под землю провалился. Местоположение отца неизвестно и его секретаршам, утверждавших, что внезапное погружение с концами – повседневность шефа, обретающегося в стратосфере тайн мира сего. Потому они и не забили тревогу.
На прогон фото Ларса Альсера по всем базам данных полуострова ушла неделя. Высветилось: совпадение есть, Ларс Альсер – пациент Медицинского центра Каяани, Финляндия, до сих пор не идентифицированный.
Не менее любопытен эпизод чудодейственного воскрешения из безвестности второй жертвы – Раймо Ярвинена, владельца фермы по разведению собак. Впрочем, куда более предсказуемый, нежели установление личности Ларса Альсера. Ведь на теле Раймо врачи зафиксировали пару десятков собачьих укусов, в основном многолетней давности.
В рамках доследственной проверки отделение полиции запросило региональный департамент, но не общий отдел, а точечно – сектор служебных собак. Командиру подразделения человек на фото знаком не был, но он на всякий случай вывесил изображение на доске объявлений. Спустя неделю на него обратил внимание штатный дрессировщик. Присмотревшись к чертам больного, он узнал в нем Раймо Ярвинена. Виделся он с ним считанные разы, заезжая на ферму посоветоваться о проблемах дрессуры; некогда даже склонял начальство купить у Раймо собак, но, узнав, что у того отсутствует банковский счет, оставил затею.
Обзаведясь у дрессировщика координатами фермы, оперативники обнаружат в жилище Раймо около двухсот тысяч евро наличными, надо полагать, многолетняя выручка
