армия. Среди солдат, находящихся в жутких условиях и подверженных постоянной опасности ужасной смерти, быстро росли негодование и деморализация; Паркен (Parquin) отмечает распространённое мнение:
«Эта война в Испании несёт смерть солдатам, крушение надежд офицерам, богатство генералам!»[184].
Более того, условия, в которых происходила эта война, к тому же усилили и без того серьёзную тенденцию армии к нарушениям дисциплины, поскольку войска стали постепенно ещё хуже обращаться с гражданским населением. Но это ещё не всё. По всей Европе война в Испании вселяла надежды в противников Наполеона. Её использовали австрийские пропагандисты для раздувания восстания в Тироле, она также воодушевляла германских патриотов вообще и прусских реформаторов — в частности. И ещё, эта война помимо прочего дала британцам совершенно необходимую им возможность продемонстрировать на континенте свою воинскую доблесть (повысить, таким образом, свою привлекательность в качестве партнёров по коалиции) и пробить брешь в континентальной блокаде. Итак, перефразируя самого Наполеона, Полуостровная война на самом деле была очень «язвенной». Тем не менее, несмотря на всё, император не захочет добровольно от неё отказаться, поскольку это слишком сильно подорвало бы его престиж, и война поэтому продолжалась до разгрома в Германии и России, который, наконец, привёл к насущной необходимости мирного урегулирования.
Преувеличены ли события?
Итак, мы пришли к довольно смелым выводам. Хотя Европа и сильно страдала из-за наполеоновской империи, только в некоторых областях пассивное недовольство и волнения на нижнем уровне выливались в активное восстание. Более того, там, где это происходило, восстание разжигалось факторами, которые совсем не обязательно были непосредственно связаны с французским правлением. Так, в Калабрии, Испании, Португалии и Тироле корни сопротивления крылись в социальном недовольстве и недовольстве царствующей династией. Повсюду выказывалась верность старому режиму (менее всего в Калабрии), но это фактически являлось не более чем символом. На самом деле, во многих отношениях к нему питали такую же антипатию, как и к французскому правлению: в конечном счёте Иосиф II и Карл IV грешили против католицизма так же, как и Максимилиан I и Жозеф Бонапарт. Наполеоновская империя, несомненно, вызывала недовольство, но не потому, что была наполеоновской, или даже не потому, что была французской, а в связи с тем, что навязывала или ускоряла политические меры, которые разрушали автономию сельского общества, капитализировала сельское хозяйство и благоприятствовала возникновению нового класса буржуазных землевладельцев.
А что же касается действенности народного сопротивления, то совершенно ясно, что само по себе оно совершенно не угрожало французскому господству. Во-первых, ни одно из трёх крупных восстаний не сопровождалось серьёзными отголосками в других местах — так, хоть в Северной Италии в 1809 г. разразилось непродолжительное крестьянское восстание, в Германия сохранялось полное спокойствие. К началу 1812 г. калабрийское и тирольское восстания были подавлены, к тому же разгром угрожал и испанцам. Несмотря на личное отсутствие Наполеона и бесчисленные трудности, с которыми сталкивались французы: крайне сложная ситуация со снабжением, сильные разногласия в высшем командовании на Пиренейском полуострове, в значительной мере неблагоразумное вмешательство Парижа и постоянная смесь регулярных и нерегулярных военных действий — до конца 1811 г. они имели перевес в войне на полуострове. Веллингтон был заперт за португальской границей, а испанцы постепенно лишались способности к регулярному сопротивлению из-за упорного наступления французских армий и взрыва в 1810 г. революции в их американских колониях (до этого они были важным источником финансирования). Партизанская война, конечно, продолжалась с неослабной силой, но рано или поздно наступило бы время, когда была бы разбита последняя испанская армия и захвачена последняя испанская провинция. Поскольку французам тогда удалось бы использовать гораздо большую часть своих войск для подавления восстания, почти нет причин полагать, что они не смогли бы в конце концов справиться с партизанами, а затем с превосходящими силами предпринять наступление на Португалию (на очевидное возражение о том, что всякая более многочисленная армия, чем та, которую они использовали при крупномасштабном вторжении 1810–1811 гг., просто умерла бы с голоду, можно ответить, что после разгрома испанцев трудности со снабжением значительно бы ослабли).
Итак, даже в Испании народное сопротивление не являлось непреодолимой силой. Нужда была только в бесперебойной доставке подкреплений и пополнений, и до 1811 г. многочисленные войска на самом деле направлялись на Пиренейский полуостров. Однако в 1812 г. ситуация самым решительным образом изменилась: когда Наполеон решил вступить в войну с Россией, не только перестали прибывать свежие части, но значительные силы оттуда были направлены на службу в «великую армию». В результате претензии французской экспансии резко вышли за границы ресурсов, необходимых для их поддержки, оккупационные войска стали слишком сильно разбрасываться, а Веллингтону наконец удалось вырваться из мышеловки и начать серию победоносных кампаний, которые привели к освобождению всего Пиренейского полуострова. И даже тогда, если бы Наполеону в 1812 г. или 1813 г. сопутствовала удача, трудно сказать, как Веллингтону удалось бы сохранить свои завоевания. Итак, в действительности даже вклад испанских повстанцев в падение Наполеона, не говоря уже о калабрийских и тирольских, был ограничен. Гораздо большее значение имели дипломатические и стратегические ошибки, которые привели Наполеона к безвыходной ситуации и дали возможность известным державам отомстить ему. Хотя у борьбы, к которой привела «народная война», были и другие результаты, их также приходится ограничивать серьёзными оговорками.
Глава V
Вероломный Альбион
Остров вдали
Дитя, дитя, непослушное дитя,
Говорю тебе, крикун, замолчи;
Успокойся сию минуту, успокойся, а то
Сюда придёт Бонапарт[185].
Для сегодняшних британцев выражение «Великая война» (the Great War) означает один единственный конфликт — первую мировую войну 1914–1918 гг. Однако в 1914 г. оно указывало на войну 1792–1815 гг. с революционной и наполеоновской Францией. Будь то в форме колыбельной песенки, или нравоучительных творений с патриотическими мифами, преподносимых в подарок в бесчисленные наградные дни и на Рождество, эта война была центральным элементом воспитания одного за другим поколений детей. В то же время она
