злости, увидев, что брат Джека стоит в сторонке, не далее чем в десяти футах, и ничего не делает, чтобы остановить издевательство. Его окружали улыбающиеся девушки, по меньшей мере четверо.
— Ты это видишь? — спросил Джонни, поворачиваясь к дяде.
Стив подошел ближе.
— Джеральд Кросс? Да, вижу. С тех пор, как парень подписался за Клемсон, девчонки ему проходу не дают. Через год перейдет в профессионалы. Контракт будет миллионов на десять. Как минимум.
— Я не о нем.
— Тогда о чем?
— Мне можно спуститься?
Стив пожал плечами.
— Решай сам. Я же тебе не папочка.
* * *
Джонни сбежал по лестнице и через запасную дверь выскочил в зал. В нос ударил запах пиццы и подгоревшей говядины, горячих потных тел и несвежего подгузника. Он повернул к Джеку и тут же услышал, как кто-то прошептал его имя. Еще кто-то указал на него пальцем.
Тот парень.
Не сразу, но, может быть, через минуту он понял.
Новость уже разлетелась, и теперь его узнавали.
Джонни еще не пересек фуд-корт, а на него уже обратили внимание с десяток посетителей. Вот только ему самому не было до них никакого дела. Один из обидчиков ударил Джека по больной руке, метя в то место, где полая кость имела наименьшую защиту. Джек пытался укрыть руку, но Джонни видел, что друг вот-вот расплачется.
С ходу врезавшись в толпу, он врезал сразу, со всей силы. Под кулак попали усики, зубы и мягкая плоть губ. Верхняя лопнула, как перезрелая ягода. Парень отшатнулся влево, собрался и вскинул руки. Он даже успел размахнуться, но в последний момент узнал Джонни.
— Что за…
Только теперь Джонни увидел перед собой испуганные карие глаза, испачканные кровью зубы и торчащие шипы склеенных гелем волос. Незадачливый противник сплюнул кровь и отступил.
— Чертов урод.
Джонни трясло от ярости, от всего, что накопилось за долгий год молчания, всего, что он удерживал в себе с той минуты, как очнулся, измазанный кровью, в больничной палате. Парень с «ирокезом» ухмыльнулся, посчитав, что его обидчик дрожит от страха, и посмотрел через голову Джонни на притихшую вдруг компанию приятелей. Опустив руки, попытался отделаться шуткой.
— Успокойся, Покахонтас[26].
Никто не засмеялся. Джонни был знаменитостью, темным героем, странным, отвязным малым со свирепыми, черными глазами. Он видел то, что не предназначено для обычных мальчишек. Он потерял сестру-близняшку, спас Тиффани Шор и, может быть, убил человека.
Он носил боевую раскраску.
Сумасшедший.
Джонни поднял палец, но потом посмотрел в наполненные слезами, сияющие глаза друга.
— Пойдем отсюда.
Он уже повернулся к выходу, когда увидел Джеральда, стоящего в третьем ряду зрителей, высокого и широкоплечего, с песочными волосами и кожей цвета обожженной глины. Джонни потащил за собой Джека, и толпа молча расступилась. Он остановился перед Джеральдом и увидел, как отступили девушки и каким одиноким и беззащитным выглядит их кумир.
Джонни выдернул из-за спины Джека и положил руку ему на плечо. Он не видел, как друг опустил глаза и сгорбился, не видел его стыда, страха и нервной дрожи. Рядом с Джонни Джеральд казался великаном — на десять дюймов выше и на сотню фунтов тяжелее. Он был почти готовым героем летнего пота и зеленой травы, но у тех, кто наблюдал за ними, не возникало сомнений насчет того, кто здесь главный.
Выставив тот же палец, Джонни ткнул Джеральда в грудь.
— Ты, хрен собачий, он же твой брат. Да что с тобой не так?
* * *
Толпа пропустила их молча. Джонни смотрел прямо перед собой, избегая зрительного контакта с кем бы то ни было, но еще одного старшеклассника, высокого парня с блондинистыми волосами и широко расставленными глазами, все же заметил и узнал. Аллен. Сын детектива Ханта. Тот, что был на реке. В джинсовой куртке и туфлях со стальными носами, он стоял один, позади остальных, прислонившись плечом к колонне и зажав в зубах зубочистку. Когда Джонни посмотрел на него, Аллен не моргнул, не пошевелился. Только перекатил зубочистку. Туда-сюда.
Ключ-карта от Стива открыл служебную дверь, и Джонни вывалился в просторное прохладное помещение с бетонным полом и запахом сырости. Ступеньки справа уходили вверх, а под ними оставалось низенькое серое пространство. Джек шлепнулся на пол, прислонился спиной к стене и подтянул ноги. На полу остались темные пятна от жевательной резинки. Шнурок на одной кроссовке развязался, на джинсах, у коленей, виднелись зеленые полоски от травы.
— Полный отстой, — выдохнул Джонни.
Джек прижался лицом к коленям. Джонни посмотрел на него, потрогал заклепку, прошелся пальцами по сварному шву. Когда Джек поднял голову, Джонни заметил, что зеленые полосы на коленях потемнели.
— Как мы сюда попали?
— Дядя Стив дал карточку.
Джек шмыгнул носом и вытер сопли тыльной стороной ладони больной руки.
— Те парни — хрены собачьи, — сказал Джонни.
— Говножуи. — Джек фыркнул.
— Ага. Жопошники.
Джек рассмеялся, немного нервно, но уже свободнее, и Джонни расслабился.
— С чего это он на тебя наехал?
— Хотел, чтобы я сказал кое-что, а я отказался. — Джонни вопросительно посмотрел на друга, и Джек пожал плечами. — «Здоровяки жгут, хиляки сопли жуют».
— Джеральд — мудак. Как твоя рука?
Джек подвигал рукой, потом прижал ее к груди и посмотрел на грудь Джонни. Под рубашкой виднелись повязки.
— У тебя там кровь.
— Швы, наверное, порвал.
Джек уставился на бинты.
— Это с той ночи?
На бинтах темнели пятна. Джонни плотнее запахнул рубашку.
— Мне надо было пойти с тобой. Когда ты попросил помощи, мне надо было пойти с тобой.
— Ничего от этого не изменилось бы.
Джек стукнул себя кулаком по колену.
— Я плохой друг. — Звук от удара кулаком о колено получился такой же, как от удара кухонным молотком по куску мяса. — Я… — пауза, удар, — плохой друг.
— Перестань.
— Я ничего не сделал для Алиссы.
— Ты и не смог бы.
— Я видел, как ее похитили.
— Ты ничем не помог бы.
Но Джек не слушал.
— Я и для тебя ничего не сделал. — Снова удар, сильнее.
— Хватит, Джек.
Тот наконец остановился.
— Так это правда? То, что о тебе говорят? — Он посмотрел на Джонни и покрутил пальцами. — Ну знаешь…
Джонни знал, что имеет в виду Джек.
— Что-то, наверное, правда.
— Так какого черта?
Глядя на друга, Джонни совершенно точно знал, что Джек никогда не поймет отчаянной потребности верить во что-то более могущественное, чем две собственных руки. Джек не знал чувства потери или страха. Он никогда не жил в кошмаре, которым стала жизнь Джонни, но при этом не был и глуп.
Ему нужно было что-то
