И точно, сколько ни упирался зверь, а мужики все же бесцеремонно затолкали его в мешок и, собрав над затылком рогожу, накрепко привязали к ней заплечные ремни.
— Не задохнется он там? — опять забеспокоился Павел.
— Да не бойся ты, — снисходительным тоном успокоил Николай. — Мешок ведь редкий, как решето, хватит ему воздуху. А то, что тесно ему, так это на пользу, иначе, дай свободу в мешке, он такие кренделя начнет выделывать — разорвет и вязки, и мешок.
— Кошка, она и есть кошка, — укладывая на бок вздрагивающий, рявкающий куль, многозначительно проговорил Савелий. — Эта кошачья порода гибкая, не то что собака или другая какая живность. Взять, к примеру, рукавицу вот эту. В энту рукавицу я тебе любого кота запихаю, а попробуй запихай в нее такого же размеру собачку!
— Запихашь, не запихашь, — ворчливо передразнил Евтей. — Собак скорей ловите, как бы за другим тигром не увязались, да быстрей пойдем на ключ — надо еще успеть отабориться засветло.
Быстро собрав разбросанные рюкзаки, мужики стали решать, кому первому нести мешок с тигром.
— Килограммов восемьдесят, пожалуй, будет, — приподняв мешок, уныло проговорил Николай.
— Да, не меньше пяти пудов, — согласился Евтей, с усмешкой поглядывая на топтавшегося в стороне Юдова, успевшего уже вскинуть на плечи свой тощий пионерский рюкзачишко.
— А может, Евтеюшко, стяжок вырубим да понесем его на стежке по двое? — неуверенно предложил Савелий.
— Ну уж нет, брательничек, на жерди-то этой будет он раскачиваться, как маятник, и тебя за собой водить. Идешь как пьяный — не ходьба это! Забыл, как в прошлом году тащили на жерди такого кота? Сам же матюгался...
— Так-то оно так, Евтеюшко, в мешке сподручней, конечно... — Савелий болезненно поморщился, удрученно вздохнул: — А все ж и в мешке тоже не малина, ташшить ведь его надо, окаянного...
— Давайте я первый его понесу, — предложил Павел.
— Погоди, охолонись пока, — остановил его Евтей. — Первый вот потащит Николай, пример вам с Юдовым покажет. Как устанет он, так Юдов спину подставляй, затем уж ты, Павлуха, свою удаль покажешь — вот и пойдет у нас дело кругом. — Евтей лукаво подмигнул брату: — Молодым — дорогу, старикам — почет! Ну-ко, подставляй-ка, племянничек, спину, сейчас мы с Павлухой навьючим на тебя.
Мешок оказался таким тяжелым, что Николай, сделав несколько неуверенных шагов, попросил вырубить палку-посох. Тигр продолжал глухо урчать и дергаться, и после каждого дергания его Николая либо бросало в сторону от тропы, либо толкало по ходу вперед. Пройдя с полкилометра, Николай попросил замену.
Юдов подставлял спину с таким видом, словно тигроловы собирались бить по ней палками. Хватило Юдова шагов на двести. Павел подставлял спину под мешок не без волнения, боясь оказаться слабей Николая. Но, пройдя с грузом несколько шагов, успокоился — такой вес приходилось ему нашивать множество раз, особенно на заготовке брусники. Очень часто там он приносил на приемный пункт не как другие, по пять-шесть ведер ягоды, а сразу десяток. Правда, тот груз все больше под гору носить приходилось и не дальше трех-четырех километров, этот же груз ворочается и дергается за спиной, и надобно идти не по твердой земле, а по рыхлым следам в снегу. Да и зимняя одежда пудовым привеском к телу прильнула, вольно не расшатаешься. И все же, если поднатужиться, можно пронести этот груз, если и не три километра, то уж два наверняка, а там передохнуть немного и дальше продвинуться.
— Не устал, Павелко? Давай подменим, — приостановившись, спросил Евтей.
— Нет-нет, рано еще. Вы мне след пробивайте. Как устану — сам скажу.
— Не мешай ему, дядюшка, рекорд ставить, — насмешливо сказал Николай. — Он сейчас поставил своей целью перекрыть мое расстояние в два раза.
— Не распаляй ты парня, — с притворной строгостью одернул Николая Савелий. — Ишшо и взаправду распалится и будет ташшить этого тигра до упаду, а нам потом придется обоих вытаскивать. — Последние слова бригадир произнес с явной насмешкой.
Павел обиженно опустил голову.
Через километр мужики стали с любопытством оглядываться на него. Парень устал, лямки мешка нестерпимо давили на плечи, но, ловя на себе любопытные взгляды, он упрямо, с какою-то даже злостью напрягал мышцы и шел, не отставая от тигроловов, нарочито твердым, пружинистым шагом. Наконец Савелий, не выдержав, приостановился, удивленно спросил:
— Неужто не устал ишшо? Давай подменим...
— Вы мне тропу бейте, устану — скажу! — сердито отмахнулся Павел и, спохватившись, добавил мягче: — Не беспокойтесь, Савелий Макарович, выше головы не прыгну.
Николай, шедший впереди, вначале тоже оглядывался на Павла, но вскоре перестал, пошел по целику быстрей, вероятно надеясь на то, что Павел не выдержит высокого темпа ходьбы и попросит замену. Но Калугин все не отставал, а тут и место открылось для табора такое, что лучше не придумаешь: и ровные сухие кедрины для нодьи, и молодой пихтач для сруба рядышком, и незамерзающий родник в двадцати шагах.
Помогая Павлу снимать мешок, Евтей, кивая на Николая, одобрительно шепнул:
— Молодец, Павелко! Крепко ты ему досадил. Так и дальше действуй — ничо-о, это им обоим на пользу, может, спеси поубавится.
Чтобы разгоряченный в мешке тигр не застудился, набросали на снег пихтовых веток, на ветки и уклали мешок. Нодью построили и зажгли уже в сумерках. Сруб для тигра ладили при свете костра и нодьи, и лишь в полночь развязали и выпустили в него зверя. Верх сруба завалили в два слоя толстыми бревнами. Предстоящая процедура пересадки тигра в сруб беспокоила Павла, он предполагал, что это дело сложное и трудное, что опять потребуется прижимать зверя рогатинами, опять он будет злобно рявкать, но оказалось все чрезвычайно просто: в углу мешка распороли сантиметров на двадцать шов. Евтей через образовавшуюся дыру засунул руки и ощупью спокойно развязал с тигриных лап матерчатые вязки. Затем он привязал к наморднику шнур, протянул конец его через дыру, тотчас же дыру тигроловы прикрыли руками, затем осторожно развязали верх мешка, и так же ощупью развязал Евтей на тигрином затылке концы намордника. Теперь осталось сдернуть намордник — для этой цели и была, оказывается, пропущена через дыру в углу мешка веревочка. Стоило потянуть за нее — и намордник снялся. Во время всех этих манипуляций тигр только глухо урчал, но не пытался ни укусить, ни царапнуть Евтея за руку, как этого ожидал Павел.
— Пока тигр в мешке и не видит света — делай с ним что хошь, — объяснял Евтей, — хоть когти ему там стриги, главное, чтобы свет к нему не попадал. Ну и руку, конечно, в пасть не суй — откусит! Если же он, когда ты его развязываешь, невзначай вонзит в твою ладонь коготь, постарайся не дергать рукой, а жди терпеливо, когда он сам вытянет его.
Затем тигра подняли на сруб, убрав с него два бревна, сунули мешок в образовавшийся проем и вытряхнули зверя. Пока тигр озирался, соображал, где он и что с ним, мужики вставили бревна на свое место да еще и придавили их сверху для надежности валежником. Сруб был небольшой — метра два в длину и метра полтора в ширину, высота — чуть больше тигриной холки; если делать сруб выше, зверь встанет на задние лапы, а передними разбросает бревна потолка. Все просто. Но не сразу дошли Лошкаревы до этой простоты. Много было, особенно в первые годы, неудач и срывов...
Привязав собак около сруба, промысловики, совершенно обессиленные, наскоро поужинав, улеглись вокруг ровно горевшей нодьи. Спали беспокойно. Ночью то и дело рявкал в срубе тигр, собаки поднимали лай. Проснулись задолго до рассвета. Павел чувствовал себя совершенно разбитым, тело его болело, точно побитое. С трудом поднявшись на ноги, отойдя от нодьи, он растер лицо и шею снегом. Стало немного легче. Завтракали торопливо, с таким видом, точно опаздывали куда-то.
«Вот чудаки, — недовольно подумал Павел. — Полчаса раньше, полчаса позже — какая разница? Уж нынче поспать-то можно было подольше...»
На рассвете, оставив Юдова у нодьи караулить пойманного тигра, вышли на поиски второго.
— Ежели тигра сёдни ночью не увела его, должон крутиться он где-то тут, неподалеку, — размышлял Савелий. — Даст бог — скрутим и второго, а там недельку ишшо с зообазой проваландаемся, придем домой, в баньке как след попаримся и айда на соболевку опять...
— Погоди соболевать да баниться, — сердито остановил брата Евтей. — Не говори гоп, пока не перепрыгнул. В сам деле, возьмет мамаша и уведет его сёдни ночью. Видал, как вчера она неохотно от молодых отбивалась? Преданная! Чего хошь от нее жди — любого сюрпризу.
Как в воду смотрел Евтей: тигрица действительно отыскала ночью своего детеныша и повела его рысью в сторону дубовской пасеки. Пройдя по следу километров пять и убедившись, что тигрица не намерена менять своего курса, бригада остановилась.
