Хорти, правитель Венгрии, также получил заверения Гитлера относительно того, что он приобретет некоторые территории. Адольф Гитлер пообещал ему область Банат (в бассейне реки Дунай), Закарпатскую Украину, а также часть Галиции. Я летал вместе с ним из Будапешта в Нойштадт и обратно. После этого Хорти наградил меня орденом, который носили на ленте вокруг шеи.
В свою очередь и царь Борис отдал распоряжение болгарскому министерству иностранных дел наградить меня орденом, который также носили на ленте вокруг шеи. В дополнение к ордену – до этого, между прочим, у меня уже был один болгарский орден – я позднее получил в подарок лично от царя золотую заколку и золотые запонки с его вензелями, к тому же украшенные рубинами и бриллиантами. Наша стюардесса также получила в подарок золотой кулон с авиационной эмблемой, украшенный драгоценными жемчужинами. Я всегда носил эти ордена с собой, но надевал только тогда, когда со мной летели царь Борис или правитель Венгрии. Во время нашего очередного совместного полета царь посмотрел на этот сверкающий орден и сказал, что мне он очень идет.
Грандиозный передел территорий привел к возрождению тщетных надежд. Однажды во время обеда Гитлер (к тому времени мы уже вернулись в Берлин) сообщил мне, что к нему прибыла делегация от Закарпатской Украины. Я помню ее очень хорошо, поскольку на меня произвел сильное впечатление, даже, можно сказать, шокировал, тот факт, что судьба их безнадежной борьбы решается в ходе политических игр, в которых им даже не позволено принимать участия. Делегация от Закарпатской Украины уговаривала Гитлера сделать все, что в его силах, чтобы предотвратить вхождение этой территории в состав Венгрии. Между этим регионом и Венгрией не было никаких исторических связей. Как раз напротив, жители Закарпатской Украины воспринимали вхождение в состав Венгрии как национальную трагедию.
В душе Гитлер был согласен с их точкой зрения. Я также полагал, что он знает, как сильно подобными мерами будет подорвано доверие украинцев к Германии. Однако он сказал нам, что вынужден отклонить их просьбу о том, что лучше присоединить эту территорию к Германии, лишь бы только не к Венгрии. Он объяснил им, что ныне оккупированная Польша после окончания войны вновь станет независимым государством. Германия сохранит за собой только область Вартегау и ранее существовавший коридор, соединявший Восточную Пруссию с остальной частью Германии. Включение Закарпатской Украины в состав Германии означало бы создание еще одного коридора. Однако в случае вполне вероятных в будущем конфликтов с Востоком Закарпатскую Украину окажется невозможно оборонять и эта территория будет потеряна.
Он выразил глубокую симпатию к людям, которые стояли перед ним, едва сдерживая слезы, но он не мог нарушить своего слова, данного правителю Хорти. Впоследствии я часто думал, что планы Гитлера в отношении Украины полностью изменились после начала в ближайшем будущем вооруженного конфликта с Востоком, поэтому, скорее всего, совершенно иной была бы и судьба этой территории.
Лейтенант-командор Прин и его экипаж
Повседневную жизнь рейхсканцелярии нарушило сообщение, переданное капитаном фон Путткамером, согласно которому германская подводная лодка прошла пролив Скапа-Флоу и потопила два вражеских крейсера. Более поздние сообщения подтвердили эти известия.
Через два дня мы узнали о том, что подводная лодка под командованием лейтенант-командора Прина пришвартуется в Вильгельмсхафене сегодня после полудня. Я предложил Гитлеру использовать два наших больших «Кондора», чтобы забрать из Вильгельмсхафена всех членов экипажа подлодки и доставить их в Берлин, где фюрер смог бы лично их поздравить. Гитлер согласился. Я немедленно поднялся в воздух и приземлился в Вильгельмсхафене сразу же после прибытия туда подводной лодки. Мы остались в аэропорту и ожидали там появления ее экипажа. Они прибыли к самолетам прямо со своего корабля, в перепачканной мазутом форме и со взъерошенными бородами. Однако их командир не захотел, чтобы они прилетели в Берлин в таком виде. Им пришлось побриться и сменить обмундирование. Прин производил прекрасное впечатление. Он был маленького роста, но очень оживлялся, когда рассказывал мне о своих приключениях.
Я разделил его экипаж, состоявший из тридцати человек, по двум самолетам. Теперь у них был совершенно другой вид. Лейтенант-командор сел рядом со мной в кабине на место бортинженера. Личный фотограф Гитлера Хоффманн несколько раз сфотографировал нас во время полета. Нас попросили провести ночь в Киле – так, чтобы на следующее утро мы были в Берлине. Официальная встреча намечалась на аэродроме Темпельхоф в 10.30 утра. Мы вылетели из Киля с таким расчетом, чтобы прибыть на место назначения как раз в указанное время. Команда подводной лодки, вся одетая в новую форму, производила очень хорошее впечатление. Их приветствовали представители германского правительства и берлинской общественности. Затем их пригласили в рейхсканцелярию, где их лично поздравил Гитлер, а потом они получили приглашения от Геббельса и правительства Берлина. Экипаж осыпали почестями и подарками как от лица общественности, так и от официальных лиц. Они оставались в Берлине в течение недели. Затем их доставили обратно на подводную лодку, где они продолжили нелегкую службу на своих боевых постах. Большинство из них так и не смогли осознать до конца всю безнадежность их героической борьбы.
Молотов в Берлине
Гитлер вызвал меня к себе в ноябре 1940 года. Он сказал, что я должен еще раз слетать в Москву. Министр иностранных дел Молотов хочет посетить Германию с официальным визитом. Через германское посольство в Москве Гитлер отправил уведомление, что он предоставит в полное распоряжение Молотова свой личный самолет, чтобы сократить министру иностранных дел время в пути и сделать путешествие более приятным. Через несколько дней от Молотова пришел ответ: «С сожалением вынужден отказаться!» Молотов хотел отправиться в Берлин с делегацией, насчитывавшей 256 человек, для перевоза которой, естественно, потребовалось бы много самолетов. Как установила наша разведка, большая часть членов делегации, помимо официально объявленной цели визита, имела также задачу посетить германские промышленные предприятия, на которых производились некоторые виды техники и моторы к ним (их Москва хотела производить сама, а также обменивать на свою сельскохозяйственную продукцию), и как можно полнее оценить германский промышленный потенциал.
Молотов прибыл в Берлин на поезде. Когда он вошел в рейхсканцелярию, я находился в фойе. Советский министр иностранных дел появился в сопровождении трех своих офицеров милиции. Во время переговоров между Гитлером и Молотовым офицеры германской полиции пробовали развлекать русских. Они предложили им кофе и другие напитки, но русские от всего отказались со своими обычными сдержанными улыбками. Очевидно, им были даны строгие указания не прикасаться ни к чему, что им будут предлагать. Получив некоторый опыт в ходе поездок в Москву, я уже понимал причину подобного поведения. Молотов проживал в домике для гостей у Гитлера в течение 12, 13 и 14 ноября. Поскольку англичане все эти дни бомбили Берлин, он мог получить некоторое представление о современной войне. Я его близко увидел только в тот момент, когда советский министр иностранных дел уже покидал Берлин. Насколько низко Гитлер его оценивал, можно было заключить из фразы, сказанной однажды за ужином: «Молотов не обладает реальной властью, он просто бюрократ».
Загадочные авиакатастрофы
В Норвегии произошло несколько загадочных авиационных катастроф. Это были акты саботажа! В большинстве случаев у самолетов в результате взрыва отрывало хвостовую часть. В конце концов было установлено, что к этим происшествиям причастны англичане, которые разработали очень чувствительное взрывное устройство.
Бомба по виду напоминала резиновую дубинку, и я получил одно из таких устройств, чтобы показать его членам своего экипажа. Гибкий резиновый шланг наполнялся взрывчатым веществом, а внутри находилась аккумуляторная батарейка. Взрывное устройство могло сработать на любой заранее заданной высоте. Обычно аккумуляторная батарейка имела срок годности до одного года, поэтому «резиновая дубинка» могла храниться в каком-нибудь недосягаемом месте самолета в течение довольно долгого времени. Если в течение года самолет поднимался на заданную высоту, взрывное устройство срабатывало. Бомбу можно было заложить в один из многочисленных маленьких люков в корпусе самолета. Для этого требовались минимальные приготовления. Я ознакомил экипажи всех самолетов, находившихся под моим началом, с этим «идеальным средством для уничтожения самолетов», и конечно же мы предприняли все необходимые меры предосторожности.
