— Это помогает?
— Кажется, помогло пару раз, когда я проходил через это, ещё в больнице. Это прервало мои галлюцинации и паранойю — вроде как перезапустило организм. Каждый раз у меня сильно болела голова, но с этим может справиться обезболивающее. Теперь, когда я преодолел пик своего эпизода, невозможно точно сказать, насколько это помогло, пока не наступит зима.
— Драри хочет, чтобы я постарался начать принимать лекарства за несколько недель до того времени, когда обычно вижу галлюцинации, или раньше, если есть рецидив. Если бы решал он, я бы уже пил лекарства, но мне нужно время уговорить себя на это.
Кэмерон кивнул. Звучало многообещающе, но всё это было для него чересчур. Он должен был верить, что у доктора Драри всё под контролем.
— Значит, ты попробуешь их принимать? Амбулаторное лечение вместо того, чтобы сдаваться в больницу, когда дело примет опасный поворот?
— Я попробую. Раньше меня особо не волновало, что со мной будет, но знакомство с тобой... Это отчасти заставило меня понять, что я упускал.
Кэм мог расплакаться, видя разбитое выражение лица Джона. Этот мужчина уже упустил слишком много, а он всё ещё был так молод. Кэм сгрёб Джона в объятия и притянул его для поцелуя, для долгого медленного соблазнения, для слияния губ и языков, пока они не стали дышать в унисон.
— Надеюсь, ты получишь всё, что упускал.
— Я надеялся, что ты мне поможешь...
Поглаживая волосы Джона, Кэмерон покрывал поцелуями его лицо, веки, щёки, челюсть.
— Я хочу этого больше всего. Ты должен знать, я всё ещё испытываю трудности. Разбираюсь, что делать со своей жизнью.
— Добро пожаловать в клуб, — ответил Джона, хохотнув. — Чем по-твоему ты можешь заняться?
— После пары разговоров с Джексоном, я решил, что могу вернуться к учёбе, получить какую-нибудь лицензию для консультирования молодёжи. Может, я использую её для музыкальной терапии. Музыка всё ещё является моей первой любовью, хоть отчасти она похитила мою жизнь.
Джона улыбнулся сам себе.
— Джексон. Думаю, он хороший парень. Он рассказывал мне новости о тебе, когда нам не разрешали видеться.
— Правда? Очевидно, он хорошо хранит секреты. Никогда ничего не говорил.
— Я просил его не говорить. Не хотел беспокоить тебя всем своим дерьмом, когда ты вот-вот должен был стать свободным.
— В следующий раз беспокой меня своим дерьмом, Джона.
— Хорошо.
— Так что, да, я могу пойти для этого в Университет Северной Каролины в Эшвилле. Я вроде как влюбился в... Фолли-Крик, так что, думаю, я на какое-то время здесь осяду.
— От меня ты не услышишь споров на этот счёт, — робко произнёс Джона.
— У меня отложена куча денег, но нужна работа для повседневных расходов. К сожалению, у меня есть опыт работы практически только с музыкой.
— В Эшвилле есть тонна площадок с живой музыкой... Может, ты мог бы работать на одной из них, стоять на входе или даже участвовать в шоу, если разрешат.
На самом деле, над головой Кэма будто зажглась лампочка. Он крепко поцеловал Джона, прежде чем дать ему упасть обратно на подушки, вызывая смех.
— Ты чёртов гений, Джона! Я никогда даже не думал об этом! Уверен, мне придётся подниматься по карьере с самого начала, но я хотя бы буду рядом с тем, что люблю.
— Рад помочь, — сказал Джона, с нелепо самодовольным видом.
— Боже, ты помогаешь просто находясь рядом!
Джона прикусил губу, прежде чем поднять взгляд на Кэма.
— Ты останешься на ночь? Я никогда этого не делал... в смысле, не проводил ночь с мужчиной. Но, думаю, с тобой я этого хочу.
— Дикие лошади, Джона.
— А?
— Не смогли бы мне помешать.
— Ты такой идиот.
— Да, и тебе это нравится.
Глава 18
Джона должен был признать, что нервничает, как индейка в конце ноября. Он вообще едва ли делил кровать с мужчиной, не говоря уже о том, чтобы провести вместе всю ночь. Он хотел быть нормальным. Хотел этого с Кэмом, так что старался изо всех сил. Но, да, он всё равно нервничал.
Он оставил Кэмерона исследовать маленький коттедж, пока сам проскользнул в свою комнату, чтобы немного навести порядок. Молодой человек, в основном живущий как отшельник, обладал не самыми лучшими навыками домоводства. Собрав грязную одежду с пола и незастеленной кровати, Джона быстро забежал в маленькую прачечную комнату, чтобы загрузить стирку. Затем вернулся в спальню, чтобы открыть окна, немного проверить и застелить кровать — что было нелепо, учитывая, что они просто улягутся на неё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Приведя комнату в презентабельный вид для пары парней двадцати с лишним лет, Джона вышел обратно в гостиную и обнаружил, что Кэмерон листает одну из книг с его поэзией, лениво поглаживая Аиду, которая явно бросилась к нему на колени, как только выдался шанс. У Джона волнующе кружилась голова от осознания, что в его доме мужчина — этот мужчина — вдали от больницы и призраков. Он прикусил свою щеку изнутри, чтобы не рассмеяться.
— Ты знаешь, ей на самом деле никто не нравится. Она едва терпит меня. Как ты её очаровал?
— Наверное, я просто располагаю к себе, — ответил Кэм с самодовольной улыбкой.
— Ну, будь осторожен. Сиамские кошки известны своей капризностью. Если ей не понравится, как ты на неё смотришь, она может вцепиться когтями в важные части твоего тела.
Когда Кэм наклонил голову, Джона понял, во что ввязался.
— Думаешь, мои части важны?
— Мне казалось, что я показал тебе это чуть раньше.
— Может, тебе нужно попробовать ещё раз. Я не уверен, что понял.
— На это будет достаточно времени после ужина. Если хочешь, у меня есть ингредиенты для знаменитой маминой паэльи и эмпанад с яблоком и корицей... — он прервался, когда выражение лица Кэма стало глуповатым. — Что?
— Мне просто нравится, когда ты одновременно смешиваешь свои южные корни с испанскими. Это чертовски очаровательно. У меня прямо мурашки.
Джона почувствовал, что покраснел, и покачал головой.
— Хорошо, остынь, парень. Ты будешь ужинать или нет? Я могу быть не в состоянии отвезти тебя в город на ужин с вином, но здесь, в моём доме, я могу сделать хоть что-то.
— О, я хочу ужин и десерт тоже, — сказал он с преувеличенным вожделением. Затем поднялся с дивана, скидывая забытую Аиду и получая недовольное рычание в ответ. — Веди. Я помогу.
***
Оказалось, что под помощью Кэмерон имел в виду занятие любовью с шеей Джона, пока тот пытался обжарить рис в курином бульоне и добавить туда нарезанные овощи. Джона не особо жаловался, но не хотел испортить самый первый раз, когда готовил ужин для мужчины. Боже, он чувствовал себя суетливым подростком, который впервые запоздало влюбился, потому что раньше Джона никогда не был способен на такие вещи.
— Ладно, мистер Загребущие Руки, давай ты возьмёшь из холодильника пиво и присядешь. Если продолжишь в таком духе, ужин получится не очень вкусным.
Кэмерон поцеловал его загривок и отошёл.
— Оно того стоило бы, — произнёс он с усмешкой в голосе. Но всё же подчинился, принося пиво для себя и для Джона и присаживаясь за грубо высеченный кухонный стол.
Джона быстро разложил паэлью по тарелкам и принёс её к столу.
— Эмпанады должны быть готовы к тому времени, как мы доедим.
Кэмерон радушно улыбнулся ему и взял свою вилку.
— Выглядит отлично. Мне никогда раньше не гот... о боже, это великолепно, — простонал он, прервав себя куском еды.
— Да? — улыбнулся Джона. — Не слишком пряно?
— Нет такого понятия, как слишком пряно. Я один из тех сумасшедших, кто поливает яичницу острым соусом. Для меня это идеально, и это всё, что важно.
Несколько минут они ели в уютной тишине; Кэму не понадобилось много времени, чтобы оставить тарелку пустой. Джона встал, чтобы поставить остатки в холодильник, и достал из духовки эмпанады, чтобы они остыли. Ужин был приятным, но для Джона пришло время рассказать Кэмерону остальную историю об отце. Они никогда не смогут завести успешные отношения, если он не узнает правду о прошлом Джона.
