И остальные стали это замечать. Анна больше не делала покупки в отделе больших размеров магазина «Раск». Она даже начала пользоваться косметикой — совсем чуть-чуть, и этого было достаточно, чтобы сделать ее лицо более выразительным и подчеркнуть глаза. (Если Анна и научилась чему-либо из своих советов о красоте, которые она годами раздавала, то это тому, что чем меньше косметики, тем лучше.) Норма Дивэйн уговорила ее добавить несколько едва заметных подкрашенных прядей в прическу.
Мысли Анны вернулись к Марку. Воспоминание об их совместно проведенной ночи, как драгоценный камень, было спрятано на дне ее души. То, что он не позвонил, не означало, что он не хочет ее видеть. Она знала, что Марк боится причинить ей боль. Друзья Анны могли бы сказать ей, что она тешит себя напрасными надеждами, но выражение лица Марка, когда он говорил «до свидания»… Никто не мог бы так хорошо сыграть. Анна видела, как он разрывался, желая то, что она предлагала, и в то же время зная, что этого будет недостаточно для каждого из них.
Анна представила, как насмехалась бы над ней Лиз. «Добро пожаловать в реальный мир», — сказала бы она. Но Анна меньше всего хотела, чтобы из-за слов Лиз у нее образовался ком в горле. Тот простой факт, что Марк держался на расстоянии, доказывал: он был благороднее, чем женатый любовник ее сестры, кем бы он ни был.
Анна заставила себя взглянуть на монитор. Одно сообщение было от поклонника, который по нескольку раз смотрел все фильмы с участием Моники. Он внес предложение по римейку фильма «Темная победа», согласно которому героиня Моники Бетт Дэвис должна быть хромой, а не слепой. Еще одно от [email protected], в котором спрашивалось, что думает Моника о межрасовых отношениях, потому что автор письма испытывала сильное половое влечение к черному парню с работы. И одно от няни-пенсионерки по имени Дотти, которая после долгих лет жизни в браке со склонным к садизму мужем нашла в себе смелость уйти от него. Она поблагодарила «Монику» за поддержку, говоря, что ее письмо было последним толчком, в котором она нуждалась.
Слава Богу, что в последнее время ничего не было слышно от Гэри Кэри. Возможно, его напугало письмо, в котором Анна сообщила, что ему не стоит волноваться насчет безопасности в «ЛореиЛинда», потому что в дополнение к системе сигнализации она патрулировалась охранниками с собаками. Возможно, Анна несколько перегнула палку, но откуда он мог знать, что это неправда?
Анна выходила из системы, когда поняла, что больше не слышит Монику и Брэнта. Они помирились или просто переместились в другую часть дома? Она поднялась и осторожно приоткрыла дверь. Наступило время ланча, и Анна умирала от голоду. Некоторое время она размышляла, стоит ли идти в кухню, так как это могло привести к тому, что она будет втянута в ссору.
В итоге голод решил за нее. Анна на цыпочках спустилась вниз по ступенькам и обнаружила, что в кухне не было никого, кроме Арселы, которая мыла посуду после ланча. Анна открыла холодильник и увидела, что он завален низкокалорийным сыром и порезанной тонкими ломтиками грудинкой индейки, которую Арсела купила специально для нее.
— Какие последние новости от Черри? — спросила Анна, размазывая горчицу по кусочку пшеничного хлеба.
Арсела просияла.
— Она скоро приедет. Адвокат сказал, что все в порядке. — Домработница помолчала, а потом благодарно произнесла: — Спасибо, мисс Анна! — Ее глаза наполнились слезами.
— Я ничего не сделала, правда. — Все, что сделала Анна, — это попросила подругу Мод, Дороти Стейнберг, написать письмо, в котором бы говорилось, что по приезде в Штаты Черри будет работать в больнице. — Я просто рада, что это сработало. Я не могу дождаться, когда я с ней встречусь.
Анна как раз собиралась вцепиться зубами в свой сэндвич, когда услышала взрыв смеха, доносившийся из патио. Она выглянула в окно и заметила Монику и Брэнта, которые, кажется, забыли о своей стычке. Они были не одни — к ним присоединился Гленн. Анна не слышала, как он звонил, должно быть, его впустила Арсела. В эти дни Анна была так поглощена мыслями, что ей с трудом удавалось сосредоточиться на своей работе. Моника позвала ее взмахом руки. О Господи! Анна никак не могла это проигнорировать: Монику не удовлетворит то оправдание, что у нее был перерыв на ланч, а в последнее время Анна изо всех сил старалась сгладить все шероховатости в их отношениях.
Отложив свой сэндвич, Анна открыла дверь и вышла в патио. Она давно не видела Брэнта и Гленна. Приготовившись к стандартному приветствию — бессмысленному подмигиванию Брэнта и сердечному «Привет!» Гленна (он напоминал ей учителя, который поощряет застенчивого ребенка подпевать в такт), — Анна была удивлена, когда они уставились на нее так, будто раньше никогда не видели.
Брэнт издал протяжный тихий свист.
— Ну, знаешь что? — он осмотрел ее с ног до головы и повернулся к Монике. — Твоя сестра — шикарная баба.
— Не то чтобы ты раньше не была великолепной, — быстро перебил его Гленн. — Но теперь… — он отступил назад, чтобы внимательнее присмотреться. Он был в черной шелковой футболке и серой куртке от Армани, капли пота, как драгоценные камни, блестели в его уложенных гелем волосах. Он выглядел почти… соблазнительно. — Я немедленно подпишу с тобой контракт. — Спохватившись, Гленн добавил: — Хотя тебе будет нелегко соперничать с моей знаменитой клиенткой.
— Представь себе! — воскликнула Моника, и Анна почувствовала холодные нотки в ее голосе. — Я пыталась уговорить Анну позволить мне купить ей новый гардероб, но она настояла на том, чтобы ушить свои старые вещи. Она всегда была слишком практичной.
Даже Анну, которая лучше других знала, на что способна ее сестра, поразила ловкость, с которой Моника перевела внимание со стройной фигуры Анны на мешковатые слаксы и топ, которые были на ней надеты, — вещи, которые еще несколько недель назад плотно облегали ее тело, — в то же время напоминая Брэнту и Гленну о своей щедрости.
У Анны загорелись щеки, и она опустила взгляд.
— У меня нет времени ходить по магазинам, — беспечно сказала она, думая о всех тех случаях, когда возила на инвалидной коляске свою сестру вверх и вниз по Родео-Драйв, а Моника ни разу не предложила ей купить даже пару колготок.
— Здесь не из-за чего волноваться, детка. С такой фигурой, как у тебя, тебе вовсе не нужно наряжаться, — глаза Брэнта бродили вверх-вниз по телу Анны.
— Что вы скажете, если мы все пойдем поплаваем? — с воодушевлением спросил Гленн.
У Анны оборвалось сердце. Но до того, как она успела пробормотать какой-либо предлог для отказа, Моника улыбнулась своей улыбкой чеширского кота и сказала:
— Это как раз то, о чем я подумала.
Анна бросила на Брэнта отчаянный взгляд, но это было бесполезно. Он был не в том положении, чтобы командовать. Моника получала все, что хотела. Единственная причина, по которой она время от времени ссорилась с бывшим мужем, — это то, что она любила напоминать ему, кто из них босс.
Однако Анна сделала все возможное, чтобы отказаться.
— Я бы с удовольствием, но я пообещала Тьерри, что перезвоню ему по поводу всех этих изменений, — вы ведь знаете, как он ненавидит, когда кто-то заставляет его ждать.
Моника вела себя так, будто она ничего не слышала.
— Полотенец должно хватить всем, хотя с Арселой ни в чем нельзя быть уверенной. — Она вздохнула — многострадальный работодатель, страдающий от собственной доброты. — Почему бы тебе не пойти и не проверить? — сказала она Анне.
Кровь прилила к щекам Анны. Она хотела дать своей сестре пощечину, но Брэнт и Гленн решили бы, что она ведет себя неадекватно. К тому же не было никаких гарантий, что Моника не захочет отомстить ей, например прекратив финансирование «Саншайн Хоум», что она уже не раз грозилась сделать. Анна глубоко вздохнула и направилась к домику у воды.
Через несколько минут она уже подходила к комоду, где лежал ее купальный костюм, и вдруг ей пришло в голову, что он будет висеть на ней как на вешалке. Анна покопалась в груде бикини, которые до несчастного случая предпочитала ее сестра, и выбрала самый открытый. Не глядя в зеркало, Анна надела его. Когда она наконец-то рискнула украдкой на себя взглянуть, сквозь нее прошла волна шока. И не только потому, что бикини идеально сидели на ней. Она выглядела…
Сексуально. Анна не просто льстила себе. Невозможно было отрицать того, что она видела в зеркале: грудь, которая соблазнительно выглядывала из бюстгальтера на бретельках, и ноги, которые не тряслись, как бы она ни двигалась. И это было не только потому, что Анна сбросила вес; упражнения на износ в гимнастическом зале окупились сполна. Как это она до сих пор этого не замечала?
Она вышла как раз тогда, когда Брэнт и Гленн появились из раздевалки, расположенной с другой стороны. Брэнт выпустил еще один похотливый свист, а Гленн молча уставился на нее.
