возвращается к отцу. Ну, в общем, всё с тобой ещё продумаем поосновательней! И до самых-самых мелочей! О-ох, и втягиваешь ты меня в неприятную историю с совершенно непонятным концом, – сокрушённо пожаловалась Ама. – Но я – твоя подруга, и поэтому должна тебе помочь!
Глава третья
В самый последний день месяца абу эламская армия всё-таки насмелилась и перешла границу с Вавилонией, а затем направилась тремя дорогами в сторону Киша, крупного города, располагавшегося неподалёку от столицы Мира. Во главе этой армии встал сам Теуман, его сопровождали два сына: Итуни и Ацина. Каждый из них получил по корпусу, а всего в эламской армии их было пять. Силы внушительные, но Теуман не собирался ими ограничиваться, и ждал подмоги от союзников, от князя Дунану и арамеев, а также его посланцы повели переговоры с несколькими халдейскими племенами и арабами, от которых затем прибыли свои переговорщики.
Арабы никогда не складывали оружие и вели непримиримую борьбу с ассирийцами уже на протяжении почти двух веков, а Теуман вообще собирался сколотить внушительную коалицию против империи и надеялся, что на западе Ассирии тоже по-настоящему полыхнёт.
Теуман въехал на своей колеснице на вершину высокого холма, сложенного из красной глины, и наблюдал с него, как три огромных железных змеи, ощетинившихся копьями, подползали к Тигру, чтобы переправиться через него и больно ужалить империю.
Теуман двигался в середине своей армии, и на первом же привале ему сообщили, что в расположение эламитов прибыло несколько посланцев, уполномоченных для переговоров. Они прибыли от арабского шейха Абийатэ, от гамбулийского князя, и от арамеев.
Когда о их прибытии доложили, Теуман недовольно скривился в лице:
– И это всё?!
– Да, государь, – ответил эламскому царю его главнокомандующий.
– А где остальные халдеи? – спросил Теуман своего туртана Илтикеша. – Получается, с нами заодно одни гамбулийцы, а мы же отправляли ко всем халдейским правителям своих людей!
– От них так никто и не прибыл. Остальные халдеи по-прежнему осторожничают.
Теуман этим известием был неприятно удивлён. Ещё больше расстроило Теумана известие о том, что из Ашшура по направлению к Деру двинулась большая ассирийская армия, и во главе неё встал сам Великий царь.
Ашшурбанапал очень быстро отреагировал на вражеское вторжение.
* * *
Эламиты обустраивали свой временный лагерь в фарсахе от Тигра, а передовые их части уже подошли к реке и видели, как на противоположном его берегу сосредоточивались арамеи. С того берега приплыла лодка, и на берег сошёл человек. Он сообщил, что гамбулийцы до сих пор не подошли, хотя их князь поклялся богами поддержать эламитов всеми силами, а арамеев пока что набралось не больше двух тысяч, да и те из рук вон плохо вооружены и не очень-то горят желанием вступать в противоборство с закалёнными и превосходно вооружёнными ассирийскими полками. У союзников явно нехватало не только настроя на борьбу, но и оружия, и некоторые из них имели лишь обычные дубинки.
Теуман собрал у себя в шатре Военный совет, и на нём было принято единодушное решение отступать.
Так ничего и не совершив, эламиты позорно побежали назад.
* * *
Теуман хотя бы немного отошёл от терзавших его переживаний, но сейчас он по-прежнему пребывал в сумрачном настроении и у него пока что ничего не получалось.
Псамметих так и не выступил, халдеи, кроме гамбулийцев, затаились в ожидании, и даже непримиримые арабы не подошли, им перекрыл все пути наместник Ура.
Приближённые эламского царя старались без нужды не попадаться ему на глаза. В такие минуты нынешний правитель Элама становился непредсказуемым и чрезвычайно опасным для окружающих, и даже любой из высокопоставленных придворных мог получить удар кулаком по лицу или плетью, а то и вовсе ни за что попасть в руки палача. Кстати, Теуман никогда не расставался с палачами и в походе двоих из них всегда держал под рукой. На всякий случай.
Царь Элама окончательно замкнулся и теперь в основном общался только с сыновьями.
Старший, Итуни, сообщил ему:
– Отец, к нам ассирийцы всё больше засылают лазутчиков. Наши люди на днях схватили ещё нескольких. Уже в окрестностях Суз.
– Где они сейчас?!
– В казематах царского дворца.
– Их с пристрастием допросили?
Итуни кивнул головой.
– И в чём-то они признались?
– Ничего особенного они не рассказали, отец.
Теуман почувствовал, как у него запульсировала кровь в висках и сильно начало ломить в затылке. Он испугался, что его настигнет новый приступ падучей болезни, однако всё обошлось, и боль в затылке постепенно отпустила.
Теуман перевёл дух, отдышался и только после этого произнёс:
– Я сам с лазутчиками переговорю…
– А у тебя хватит сил? – забеспокоился Итуни.
– Хватит! На это у меня сил хватит…
Теуман спустился в казематы и прошёл в пыточную.
В пыточной на дыбе были подвешены два окровавленных тела. Один лазутчик потерял сознание и не подавал никаких признаков жизни, а второй ещё реагировал на боль и с ним можно было переговорить.
Теуман подошёл к ассирийцу и приподнял плетью его подбородок. От страшных побоев ассириец почернел, правый глаз у него полностью заплыл, губы распухли, потому что были разбиты, всё лицо и тело покрылись сплошными синяками и были испещрены шрамами и запёкшейся кровью.
– Ты по-эламски понимаешь? – спросил ассирийца Теуман.
Ассириец кивнул головой.
– Если ответишь на мои вопросы, то обещаю тебе, что ты умрёшь быстро и без мучений. Действительно ли во главе ассирийской армии идёт Ашшурбанапал?
Лазутчик это подтвердил.
– Ассирийцев восемьдесят тысяч или больше?
Лазутчик, ничего не ответил и, уронив голову, потерял сознание.
Теуман недовольно хмыкнул и, подозвав палача, указал едва заметным жестом на щипцы.
– Раскали-ка мне их на огне…
– Сильно?
– Раскали до красна!
Вскоре палач подал царю раскалённые до красна щипцы.
Теуман приложил их к груди ассирийца, а затем к его паху, у того задымилась кожа и сразу запахло жареным мясом. Лазутчик истошно закричал, тут же задёргался всем телом, а затем глухо застонал, но так и не пришёл в себя.
Теуман всё равно был удовлетворён. От вида чьих-то мучений он получал огромное удовольствие. Всё-таки правы были те из его приближённых, кто называл нынешнего эламского царя за глаза прирождённым садистом, а то и монстром.
Теуман вновь повернулся к палачу:
– Дай меч!
Палач подал эламскому царю свой широкий меч.
Теуман его покрутил в руках, провёл пальцем по лезвию и поморщился, от-того, что порезался. Он отсосал выступившую кровь. И после, убедившись, что лезвие достаточно наточено, произнёс:
– Из этих ассирийцев уже ничего не выудить – так пусть отправляются в царство
