— К тому же Тони тоже просил меня ничего никому не говорить.
— И ты хотел получать информацию с обеих сторон и быть чем-то вроде арбитра? — безжалостно спросил Нефедов.
Йонсон потупил взгляд.
— Я не виню тебя, — заговорил Нефедов после минутного молчания. — Трапп — твой давний друг, и ты вправе ему доверять, если у тебя есть на то основания. Тем более что ты не мог знать, что он окажется в этом деле кровно заинтересованным, причем непосредственно.
Йонсон быстро вскинул на него глаза.
— То есть как?
— А так, — отвечал Нефедов. — Скажи, знал ли Трапп Нордена или кого-нибудь из его окружения?
Йонсон задумался.
— С Норденом он встречался лишь один раз у меня дома, но это было несколько лет назад в один из предыдущих приездов Берта в Америку.
— И он никогда сам не был в Иксляндии, не встречался там ни с кем по твоей рекомендации?
— Насколько я помню, нет. — Гарри прищурился, стараясь что-то вспомнить. — Правда, он продолжал переписываться с Алексом. — И, увидев недоуменный взгляд Нефедова, добавил: — С Алексом Нильсеном, старшим помощником Нордена.
— Он его знает?
— Так ведь мы все вместе учились в Беркли, — отвечал Йонсон. — Тони окончил университет на год раньше меня. А Алекс — еще раньше.
— Это тот самый Нильсен, — спросил Нефедов, — место которого тебе предлагал Норден?
— Да, я еще возразил, что мне неудобно перед старым знакомым, а Берт сказал, что Нильсену подобрано хорошее место, я и успокоился.
— Ты говорил об этом Траппу?
— Конечно, — подтвердил Йонсон, — он ведь мой старый друг.
«Вот как оно бывает, — подумал Нефедов. — Дружат люди, но у каждого свой подход. У одного на всю жизнь сохраняется наивная вера в нерушимость юношеских привязанностей, а другой очень скоро делает ставку на личные интересы, пользуется наивностью друга и даже по-своему остается к нему привязанным, но в действительности готов предать его в любой момент ради своего спасения».
— Ты не помнишь, куда после университета пошел работать Трапп? Преподавал?
— Нет, — сказал Гарри. — Ему тогда повезло. В университет приехала вербовочная группа из корпораций, и Тони предложили хорошее место в «Хеггерти корпорейшн». Но там он проработал всего несколько месяцев. Потом его перевели в одну калифорнийскую фирму, названия которой я не помню. Это была консультативная фирма, и он стал сотрудничать в местном университете…
Он вдруг замолчал, как бы споткнувшись о какую-то невесть откуда выползшую змею-мысль.
— Серж, — сказал он потухшим голосом, — та фирма называлась «Феникс», а университет — Роландз.
— Нет, не верю, — возбужденно пробормотал он, помолчав с минуту. — Во-первых, это был другой «феникс», там были другие владельцы, фирма оказалась через несколько лет на грани разорения, и Тони остался только в университете. Но он никогда не имел отношения к технике. Он преподавал политологию…
— Как и Бринкли? — быстро спросил Нефедов.
— Да-да. Подождите. Да, он хорошо знал Питера. Мы все были друзьями. Слушайте, Серж, вы мне совсем голову заморочили. Неужели вы думаете, что Тони, Питер, Алекс — все они связаны с делом ВВФ?
— Я не тороплюсь с заключениями, Гарри. Но у меня есть сильные подозрения на этот счет. Не хочу тебе навязывать свою точку зрения. Подумай сам. И тогда скажи, что тебе подсказывает разум. А пока что возьми это.
Нефедов вынул из внутреннего кармана конверт.
— Здесь коротко, но со всеми деталями, которые мне представляются важными, изложены результаты нашего расследования. Если бы я был на твоем месте, то, не откладывая, переслал бы его со своими комментариями преемнице Нордена. При создавшихся обстоятельствах я не знаю другого выхода. Если только ты не хочешь слетать на родину и рассказать все сам. Впрочем, если там заинтересуются твоим письмом, тебе не миновать личных объяснений. Кстати, уверен ли ты, что письмо твое не попадет к Алексу? Что касается меня, я с этим делом пока кончаю. Все, что можно было, собрано и проанализировано. Мавр сделал свое дело. Пойдем, я угощу тебя ленчем в «Неаполе», мне нравится это местечко. А потом сходим в кино на Бликер-стрит, там сегодня идет «Блоу-ап» Антониони. Ты помнишь этот фильм? Я его впервые видел в Москве, еще двадцать лет назад, тогда он мне понравился.
Гарри попал домой в девять вечера. Усевшись в глубоком кресле напротив окна, в которое когда-то смотрел Норден, он прочитал записку Нефедова. Текст был убийственно убедительным и не оставлял никаких сомнений в правоте Нефедова. Взяв с журнального столика блокнот, он быстро набросал черновик письма к Патриции Гунардсон, затем, перейдя в другую комнату, набрал чистовой вариант на текстовом редакторе. Завтра он отвезет его сам в представительство Иксляндии. Посол, предупрежденный звонком, будет ждать.
И хотя дело было сделано и торопиться больше некуда, Гарри долго не мог заснуть. Мозг воспроизводил то одну, то другую картинку из его жизни, и все они как бы нанизывались на одну ниточку. И вдруг то, что раньше ему не приходило в голову, стало очевидным.
Все трое, они в какой-то год зачастили в сан-францисскую оперу. У Тони там было много знакомых, и им доставались контрамарки на хорошие места. Тони был удивительно музыкален. Он на лету схватывал самые сложные мелодии и мог на следующий день свободно наигрывать их на пианино в клубе.
Иногда Тони появлялся с молоденькой балериной, брал их с собой в ресторанчик на Русской горе и угощал, тратя за вечер безумные деньги. Но денег у него хватало лишь на единичные выходы, и балерины это быстро понимали. Тони всегда грустил, когда через неделю-другую снова оказывался в одиночестве.
Алекс был тихий малый. Он нравился девушкам, но связи свои, если они у него и были, держал в тайне, во всяком случае, старался не афишировать. Они с Тони понимали друг друга с полуслова, но это были совершенно разные люди. На чем основывалась их дружба? Просто на постоянном общении, на некоей интеллектуальной общности. Они могли часами говорить и спорить друг с другом, умели прощать друг другу слабости. Так тогда казалось.
Как он познакомился с Сузи? Тони позвонил ему как-то и сказал, что пригласил к себе одну молодую особу, обещал за ней заехать, но у него что-то случилось с машиной, а ей неудобно ехать на своей. Не сможет ли Гарри подхватить ее на выходе из кампуса и привезти к нему? Йонсон поехал в назначенное место и встретил очаровательную женщину, которая заполнила несколько последующих лет его жизни. Но в тот вечер она сидела только рядом с Траппом и танцевала только с ним. Прошло две недели, и она поняла, что не Тони, а Гарри близок ей, как никто. Повлияло ли это на дружбу Йонсона с Тони? Казалось, что нисколько. Не было никаких объяснений, упреков, ссор, Тони улыбался ему, как всегда.
Правда, была та ужасная история, когда муж Сузи публично дал ей пощечину. Он много пил и от одного из собутыльников узнал о ее неверности. Вдобавок кто-то его специально завел. Говорили потом, что это был Тони. Йонсон никогда не спрашивал у Тони, так ли было на самом деле, потому что не верил этому. Не верил, что Тони мог проговориться, даже в пылу спора. Тем более что муж вскоре успокоился и согласился на развод.
Алекса тогда уже не было. Он уехал, пробыв в Беркли всего полтора года. И он был, наверно, прав. Не послушайся он тогда совета Берта, не сделал бы он карьеру в партии. Конечно, некоторые думают, что старший помощник премьера — это не пост. Напрасно. Разве сам Берт не был помощником старого Озмудсена, прежде чем стать секретарем исполкома партии? Правда, Алекс задержался в помощниках, а разница в годах у них с Бертом была не так велика. Алекс всегда был холодным и мудрым. Интересно, сохранит ли Гунардсон его при себе? Пожалуй, нет. У нее есть свои, лично ей преданные кадры.
Чем в то время занимался «Феникс»? Это было началом электронной революции, когда обживалась Силиконовая долина. «Феникс» консультировал новые фирмы, создававшиеся здесь, и Тони был очень активен в этом деле. Суть консультаций заключалась в том, чтобы сводить новые фирмы со старыми, давно существовавшими здесь банками, искавшими выгодных клиентов, чтобы как-то избежать неминуемого, как казалось до того, закрытия и поглощения их сан-францисскими гигантами. Так складывались местные промышленно-банковские группки, которым взаимный союз позволял удерживать независимость до появления выгодного покупателя, превращавшего местных бизнесменов в мультимиллионеров.
Как же получилось, что Тони Трапп, при всей его изворотливости и умении ладить с людьми, не стал миллионером на этой волне? Он потом объяснял, что не уловил вовремя перелома в конъюнктуре, кому-то дал неверные советы и очень скоро вынужден был покинуть «Феникс». Он решил тогда уехать подальше из тех мест, приехал в Нью-Йорк и неожиданно оказался сослуживцем Гарри в ООН. Здесь Тони включил свои таланты на полный ход и очень быстро обошел Йонсона по служебной лестнице.
