— Что вам мешает поступить так же?
— Я бы не хотел привлекать к нему внимание. Его можно было бы вывезти за границу, но на границе его показывать не хотелось бы. Вы же знаете. 'Сделать ему пластическую операцию — опять-таки дело рискованное.
— Ну, а если он просто-напросто пропадет? Сгинет без следа, и все тут. — Стерман заходил все дальше в расставленную Томом сеть.
— Я бы не советовал, — сказал Бромли. — На него в полиции есть дело. Если он пропадет, начнут его искать, заглянут в досье…
— Разве трудно уничтожить какие-то вшивые папки? Я полагал, что это давно сделано. — Стерман был явно раздражен.
— Папки-то давно сожжены, но за центральную картотеку я не поручусь.
Стерман вновь заходил по комнате. Он что-то мучительно обдумывал.
— Надо идти на риск, хотя думаю, что он невелик. Пусть наш друг поедет в отпуск. Это нам даст как минимум месяц. А тем временем запрячьте его подальше.
— Сразу? — спросил Том, невинно уставившись на американца.
— А что там тянуть? Это и будет гарантией. Главное— чтобы его не нашли. На этот счет специалистов достаточно.
— Есть несколько умельцев, — скромно заметил Бромли, потупив взор.
Он вышел, как всегда, через черный ход — в сад за домом. Стемнело. Он привычно перемахнул через стену. Узкий проход вывел его на Бродхерст-гарденс. Через три минуты он был на Финчли-роуд, схватил попутное такси и вернулся в отель.
Раздеваясь в номере, Бромли подумал, что с утра помимо прочих дел примется за осуществление идеи, занимавшей его последнее время. Ехать из Лондона в Батекс, где была его фирма, три часа. Что если арендовать себе отдельный кабинет в экспрессе, с нужными телефонами и компьютерами? Фирма должна выглядеть солидно, если ее возглавляет лидер движения «За консервативное большинство». Престиж превыше всего! С этой мыслью он лег в постель и включил телевизор на программу поздних вечерних новостей.
23
Гарри насупился и отвернулся. Казалось, он внимательно разглядывает группу молодых парней, громко и весело гудевших на одной из соседних скамеек. В этот очень теплый день Вашингтон-сквер был необычно оживлен. Кое-кто из студентов Нью-Йоркского университета пристроился с книжками прямо на газоне. Университетская библиотека была рядом, на одном из углов площади.
Почему Нефедов выбрал именно это место для встречи? В субботний день у него не было других запланированных свиданий, и брать машину из подземного каземата не хотелось. Потянуло пройтись просто так, куда глаза глядят, и Сергей решил, что давно не был в Гринич-виллидж. К тому же он собирался очень серьезно поговорить с Йонсоном и по возможности подальше от подслушивающих устройств. Конечно, при современной технике все предосторожности были самообманом, и все же отсутствие давящих стен, телефонных аппаратов и потолков в большей мере располагало к откровенному разговору.
Они встретились на углу Тридцать четвертой стрит и Пятой авеню у подножия громады «Эмпайр стейт Билдинг» и не спеша пошли на юг. Очень кратко, не вдаваясь в детали, Нефедов изложил Йонсону свои выводы: он почти уверен, что нити тянутся именно к международному консорциуму, скупавшему акции ВВФ, а не к мафии или каким-то другим группам. Абстрактно рассуждая, все три версии, о которых они говорили несколько дней назад, могли считаться равноценными. Но в пользу версии с консорциумом говорило несколько дополнительных обстоятельств.
Первое обстоятельство: именно эта версия была теснее всего связана с папками Йонсона. Все указывало на повышенный интерес консорциума к акустическому оборудованию и электромагнитам. То, что «Феникс» занят опытами с электромагнитной пушкой, не случайность. «Электро-магнетическая» цепочка идет от канцелярии Нордена через Ленартсенов к фирмам «Фенико, «Э. Томсон», «Дж. Хаггер», «Хэггерти корпорейшн». Связь с акустическим оборудованием пока менее понятна, но достаточно и первого обстоятельства.
Они подошли к книжному магазину «Барнс энд Нобл», и Нефедов, давно не бывавший в этом районе, предложил прервать беседу и заглянуть туда. Лет десять назад он, роясь здесь в отделе старых изданий, к большому удивлению, обнаружил экземпляры своей старой книжки о финансовом капитале. Здесь она продавалась впятеро дороже номинала. Тогда «Барнс энд Нобл» только развертывал свою деятельность, и этот магазин был у него единственным. Теперь же их несколько десятков в различных районах Нью-Йорка. Все они славились как места, где хорошие издания можно купить со скидкой. И хотя это была по большей части иллюзия, выбор был большой, и копаться на полках многочисленных отделений было очень приятно. На сей раз кончилось тем, что Сергей прикупил в свою коллекцию опер еще две — «Лоэнгрина» и «Богему» в редком исполнении. Однако он был раздосадован тем, что не нашел достойного современного издания киноэнциклопедии. Придется, подумал он, еще порыскать в других местах. Гарри же ничего не купил. Он с нетерпением ждал, когда Сергей наконец вернется к делу, ради которого они встретились. Вновь выйдя на Пятую авеню, они продолжали разговор.
Второе обстоятельство, указывавшее на особую важность версии о ВВФ, заключалось в том, что она была дальше всего от поверхности и больше всего была покрыта тайной. Скандал с торговлей оружием таил в себе много секретных подробностей. Но о нем было уже довольно широко известно, велось официальное расследование, и вряд ли что-то в папках Йонсона могло оказаться для Нордена неожиданностью. Конечно, это было крайне неприятное дело, отчасти бросавшее тень и на правительство, которое Норден возглавлял. И все же мало вероятно, чтобы именно это привело покойного премьера в столь очевидное волнение. Другое дело — тайное, скрытое многочисленными предосторожностями проникновение американцев и японцев в главный военный концерн страны, причем в то самое время, когда шли острые политические дискуссии о денационализации ВВФ и о разрешении концернам Иксляндии участвовать в программе космических вооружений. И хотя в папках Йонсона содержатся лишь намеки, но ведь это — намеки лишь для непосвященных, но не для премьер-министра.
В этот момент они подошли наконец к арке Вашингтона, которая, встав поперек Пятой авеню, преградила ее многокилометровое течение из Гарлема на юг. Арка служила и входными воротами в Гринич-виллидж, район студенчества и богемы, где Манхэттен переставал походить на самого себя, утрачивал прямолинейность улиц и переулков, высоту небоскребов и максимально приближался к облику западноевропейского города. Они прошли по скверу и сели на одну из скамеек, освещенную ярким солнцем.
И наконец, третье обстоятельство. Именно версию о консорциуме кто-то на днях пытался стереть в памяти компьютера. Не версию о мафии и не детали скандала с контрабандой оружия, а именно цепочку «Феникс» — ВВФ. Конечно, можно возразить, что более хитрый злоумышленник постарался бы не делать различий и стереть все подряд, чтобы не оставлять следов. Но ведь нарушитель сам попался в ловушку, о которой не подозревал. Его задача была достаточно тонкой — сделать ряд мелких изменений, чтобы не дать обнаружить факт манипуляций с программой и банком данных и чтобы ничего не подозревающий Нефедов сам отказался от версии ВВФ и вышел с помощью попорченной программы на другие версии.
— Кто же это мог сделать? — мрачно спросил Йонсон. — Ведь этот кто-то находится очень близко, следит за нами, знает о нашем предприятии.
— Разумеется, — отвечал Нефедов. — Но я с самого начала не сомневался, что в каком-то пункте наших расследований мы наткнемся на предел, перейти который будет крайне опасно. Думаю, что наши замыслы кому-то прозрачно ясны. И поэтому нам с тобой надо поговорить начистоту.
Йонсон посмотрел Нефедову прямо в глаза и увидел в них поразившее его молчаливое неодобрение.
— У меня есть своя версия на этот счет, — холодно продолжал Нефедов. — Ты был со мной не вполне искренен, Гарри. Полагаю, что ты рассказал кое о чем Траппу.
Именно в этот момент Йонсон насупился и отвернулся, как бы разглядывая парней на соседней скамейке.
— Если ты сделал такую ошибку, — спокойно продолжал Нефедов, — то лучше сказать об этом сразу же, чтобы можно было хладнокровно оценить обстановку. Если Трапп подсказал тебе версию с мафией и помог твоим римским похождениям, то тогда и вся эта манипуляция с моей программой становится понятной.
Йонсон смотрел в сторону.
— Я действительно говорил Траппу об истории с папками, — сказал он тихо. — Но это было еще до того, как я вас встретил в парке. Но я ничего не говорил ему о наших с вами действиях. От меня он об этом, во всяком случае, ничего не знает. К тому же…
Йонсон запнулся. Нефедов вопросительно ждал окончания фразы.
— К тому же Тони тоже просил меня ничего никому не говорить.
