— А вот я, — бросил Импи, — чем больше слушаю разбирательства в суде, тем более склонен согласиться, что этот мистер Фетерстоун выбрал лучшую участь.
— И готовы в этом отношении последовать его примеру? А, сэр Импи? — спросил, едва усмехнувшись, солиситор.
Паркер посмотрел в окно. Начинался дождь.
Портвейн сорок седьмого года оказался действительно выдохшимся. Лишь слабый призрак его прежнего пламени и аромата витал над ним. Лорд Питер несколько мгновений качал бокал.
— Вкус страсти, преодолевшей зенит и превратившейся в скуку, — сказал он с внезапной торжественностью. — Осталось смело признать, что все мертво, и отставить в сторону.
Решительным движением он выплеснул вино в огонь. На губах снова заиграла насмешливая улыбка:
Преотличные дела: Клайва смерть прибрала. Что нам сказать об этом человеке? Его не будет с нами в нашем веке[56].
Какая в этом четверостишии классическая мощь и краткость! Как бы то ни было, по существу дела мы можем сообщить многое, сэр.
С помощью Паркера Питер изложил законникам всю цепочку расследования от начала до дня, когда леди Мэри послушно явилась с ее версией ночных событий.
— Мистер Гойлс во многом проиграл, что не убийца, — продолжал Уимзи. — Ему бы пошла зловещая роль полуночного преступника. Но приходится иметь дело с тем, что есть. Надо выжать из него все, что возможно, как из свидетеля.
— Поздравляю вас и мистера Паркера с тем, что вы ак далеко продвинулись, — медленно заговорил Мерблс. — И с тем, как умно вы подошли к расследованию.
— Да, можно сказать, что у нас есть определенный результат, — кивнул детектив.
— Пусть даже отрицательный, — добавил Уимзи.
— Именно! — подхватил Импи с неожиданной резкостью. — Именно отрицательный. Затруднив дело защите, что вы намерены делать дальше?
— Очень мило! — возмутился лорд Питер. — Вы это говорите после того, как мы так много раскрыли!
— Допустим, — согласился барристер. — Хотя большинство из сказанного лучше было бы замолчать.
— Черт возьми, мы хотим добиться правды!
— Вот как? — сухо переспросил Импи. — А я нет. Не отдам за правду и двух пенсов. Мне нужно дело. Для меня неважно, кто убил Кэткарта, если я сумею доказать, что это не герцог Денверский. Будет достаточно, если удастся посеять по этому поводу весомые сомнения. Но тут ко мне является клиент с рассказом о некой ссоре, подозрительном револьвере, отказе от свидетельских показаний и неадекватном идиотском алиби. Я напускаю туман на присяжных, рассказывая о таинственных следах, несоответствии во времени, о загадочной молодой женщине, о сомнениях в том, что произошло: то ли разбой, то ли преступление на почве страсти. И тут вы объясняете следы, снимаете обвинения с неизвестного, раскрываете несоответствие во времени и мотивы юной дамы и таким образом возвращаете подозрения к изначальному моменту. Как вы полагаете, каков последует результат?
— Я всегда говорил, что профессиональный адвокат — самый аморальный на свете человек, а теперь в этом убедился, — проворчал Питер.
— Так-так, — вмешался Мерблс, — все это лишний раз доказывает, что нельзя почивать на лаврах. Вам надо продолжать, мой мальчик, и собрать больше улик определенного сорта. Если Кэткарта убил не Гойлс, нужно найти того, кто это сделал.
— Надо благодарить судьбу, — сказал Биггс, — что в прошлый четверг вы, леди Мэри, недостаточно хорошо себя чувствовали и не предстали перед большой коллегией присяжных (Мэри вспыхнула), и обвинение будет строить тактику на том, что выстрел прозвучал в три утра. Если возможно, не отвечайте ни на какие вопросы, и мы преподнесем им сюрприз.
— Но поверят ли ей после этого на суде? — засомневался Питер.
— Тем лучше, если не поверят. Она предстанет в качестве нашего свидетеля. Вас, леди Мэри, станут прерывать грубыми выкриками, но не надо обращать на них внимание. Это все игра. Придерживайтесь своей версии, и мы доведем дело до конца. Вам ясно? — Биггс погрозил пальцем.
— Ясно, — кивнула Мэри. — Меня освистывают, а я упрямо твержу: «Это правда». Таков смысл?
— Именно, — подтвердил адвокат. — Кстати, Денвер, полагаю, по-прежнему отказывается объяснить свои перемещения в пространстве?
— Категорически, — ответил солиситор. — В семействе Уимзи все очень упрямые. Боюсь, что эту линию расследования продолжать бесполезно. Вот если можно выяснить правду каким-нибудь иным способом, его, возможно, удастся убедить подтвердить факты.
— Таким образом, — подытожил Паркер, — у нас еще три линии, по которым нужно продолжать. Первая: надо установить алиби герцога, опираясь на внешние источники. Вторая: необходимо еще раз проанализировать улики с целью установить настоящего убийцу. И третья: на прошлое Кэткарта может пролить свет парижская полиция.
— Похоже я знаю, куда обратиться по второму пункту, — внезапно заявил Уимзи. — В «Нору Грайдера»
— Фью! — присвистнул детектив. — О ней-то я и забыл. Это ведь там живет кровожадный фермер, который спустил на тебя собак?
— Со своей замечательной женой. Как тебе понравится: он бешено ревнив и готов подозревать любого мужчину,
