Ехать на опознание было лишь пустой формальностью — и без него достаточно тех, кто может это сделать. Но там будут мама и Ангелина. Их нужно поддержать. Игорь стиснул зубы. После смерти отца мачеху он все чаще называл мамой, даже в мыслях, на деле же постоянно чувствуя, что он все-таки чужой ей. Почему? Игорь не знал. Она ведь и впрямь никогда не делала различий между ним и Вадиком, по крайней мере внешне. Но внутри Игорь чувствовал, что недотягивает до брата, с ее точки зрения. И работает не там, и до сих пор не женат, и собака… На Арамиса у мачехи была аллергия. Она не жаловалась, но все время демонстративно пила таблетки, когда заходила к нему в гости.
И Ангелина. Игорь заранее представил, как она будет разузнавать, какая пенсия ей причитается. Хорошо еще, если сумеет удержаться до похорон.
Тем не менее не поддержать их он не мог. После смерти отца от инсульта три года назад и теперь… когда Вадика… Он остался единственным мужчиной в семье.
— Я с тобой. — Кристина тоже торопливо переоделась, накинула его старую куртку. — По дороге заскочим в аптеку за каплями, Елена Михайловна и без того жаловалась на сердце.
Игорь кивнул. В таких вещах он полагался на Кристину. В аптеку так в аптеку. Думать о чем угодно, только не о Вадике.
О Вадике, которого уже увезли в судебно-медицинский морг. Быстро они. Как всегда.
В тот самый, в который сам Игорь ходил время от времени по работе. Сможет ли он теперь без содрогания смотреть на это здание или начнет посылать в морг кого-то из молодых, как посылали его? Даже об этом думать было проще, чем про Вадика.
Елена Михайловна и Ангелина сидели в коридоре, на узкой скамье, чудом не касаясь друг друга, но именно специально отдаляясь, это Игорь видел прекрасно.
Лицо у Елены Михайловны было осунувшееся и неживое. Игорь бросил взгляд на Кристину, которая поспешно достала купленные по дороге капли, бутылочку воды и одноразовый стаканчик.
— Игорь, — выдохнула мачеха, и ее седые кудряшки подпрыгнули, чтобы снова безжизненно повиснуть. Кажется, она пыталась улыбнуться, но вышла болезненная гримаса. На ее чуть навыкате глазах — точно таких как у Вадика, — блеснула влага. — Как так, Игорь?
И он забыл, что собирался вежливо подержать за руку, дать лекарство и постоять рядом, пока она не уедет домой. Бросился вперед, едва не оттолкнув Кристину, которая чудом увернулась со своими каплями, присел на корточки перед ней и обнял, уткнулся лицом в колени. И она обняла его тоже, вцепилась в плечи с такой силой — и откуда в ней столько? — и расплакалась. И он расплакался тоже.
Кристина с ненужными сейчас каплями неловко топталась рядом, а потом протянула стаканчик Ангелине. Игорь из-под руки мамы видел, как та механически взяла и выпила воду. Да, Ангелина выглядела иначе. Подкрашенные губы, глаза. Может, многовато косметики, но Игорь в этом не разбирался. Как знать, может, жена брата собиралась куда-то вечером, не ему ее судить. Но выглядела она такая в приемной морга неуместно. Инородно. Даже находиться с ней рядом не хотелось.
Поблизости раздалось покашливание.
— Игорь Валерьевич Ремесов? — вежливо спросил подошедший сотрудник. Что же, он и правда здесь по делу, хоть и формальному. С большим трудом Игорь разжал руки и поднялся на ноги. Обернулся к подошедшему и сухо произнес:
— Ведите.
Своих покрасневших глаз и слез он не стеснялся. Здесь видели и не такое.
А вот идти к брату было страшно. Он даже прикрыл глаза, когда сотрудник морга — как повезло, что сегодня не дежурит никто из знакомых! — отдернул простыню. В первое мгновение на Игоря накатило облегчение — это был кто угодно, только не его брат! Совсем не похож! А потом он стал узнавать искаженные смертью черты. Вот когда он проклял свою внимательность к деталям, которую так ценил в своей работе.
Теперь он будет помнить брата таким. С одутловатым бледным лицом, заострившимся и оттого тонким носом, приоткрытыми синими губами, с лопнувшими сосудами прикрытых глаз и темными следами на шее. Удушение. Неужели все-таки он? Тот, кто уже убил полицейского. Тот, от кого удалось вырваться Кристине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Повторная волна облегчения — и как Кристина смогла избежать такой смерти, надо же, как ему с ней повезло! — смешалась с невыносимой горечью. Брат был никак не слабее Кристины и отличался здоровой паранойей, свойственной многим полицейским. Как он подпустил психопата так близко?
Психопата! Перед глазами всплыло бешеное лицо психа из больницы, который набросился на него с утробным воем: «Ме-ент!» Он даже потянулся к телефону, чтобы прямо сейчас позвонить Халиман и убедиться, что тот на месте, но рука безвольно упала. Вечер, а психолог в клинике работает все-таки не круглосуточно. Да и не дело это… сейчас.
Он присел рядом с братом на стул и коснулся его холодной руки.
— Я найду его, Вадик, — тихо произнес он. — Обязательно найду, ты же знаешь. За маму и Гелю не беспокойся, присмотрю.
Когда он говорил вот так, словно брат еще жив и мог его слышать, становилось легче. Но пора было возвращаться к остальным. Он надеялся, что Кристина присмотрит там за его родными, но бросать все на пережившую только сегодня же покушение девушку тоже представлялось неправильным.
Он оказался прав. В коридоре ничего не изменилось. Ангелина все так же сидела прямо, как палка, мама же крепко сжимала пластиковый стаканчик, который тонко потрескивал от такого сжатия. Кристина по-прежнему стояла рядом с ними, переводя взгляд с одной на другую и не зная, что делать. Игорь хотел предложить всем поехать к маме, чтобы никто не оставался наедине с горем. К тому же ему надо было взять отгул, чтобы заняться похоронами… Как не вовремя! Ему никак нельзя сейчас останавливаться! Но переложить все тяготы на плечи женщин было бы неправильно.
Он уже открыл рот, чтобы предложить взять такси, как вдруг отмерла Ангелина.
— Я иду домой. Мне надо собрать костюмы Вадика, — невпопад произнесла она. — Они ему уже не нужны, да? Освобожу шкаф. Он ведь не придет домой. Больше никогда не придет.
Она как-то странно вздохнула, выдав эту тираду и, прежде чем Игорь успел возмутиться, что она думает сейчас о каких-то костюмах, вдруг уронила голову на грудь, словно поникшая марионетка, и разрыдалась. Теперь Игорь понял, почему никогда не видел ее плачущей. Плакала Ангелина ужасно, с повизгиваниями и соплями. Ее тушь, наверняка дорогая и водостойкая, почему-то все равно потекла, а с ней размазался и остальной макияж.
— Больше…. никогда, — всхлипнула она снова, набирая воздуха для очередной волны плача, и Игорь попытался утешить ее как мог.
— Ангелина, мы найдем эту тварь, найдем того, кто его убил, — произнес он и зачем-то добавил: — Я позабочусь о вас с мамой, ты не будешь ни в чем нуждаться, как и при Вадике.
Он знал, что Кристина не будет против, чтобы часть его зарплаты уходила на вдов брата и отца. Это было в ее характере. Чего он не ожидал, так это того, что Ангелина яростно выпалит в ответ:
— Ты думаешь, мне нужны только деньги? Тряпки эти? Да это Вадик хотел, чтобы я так выглядела! Ему нравилось думать, что я настоящая модель! Он даже… даже рождение детей откладывал, чтобы я не испортила фигуру. Да я…
Она снова залилась слезами.
— Я онлайн-репетитором работаю, — сквозь слезы наконец произнесла она. — И зарабатываю не меньше Вадика, просто откладывала на операцию, чтобы после… снова привести фигуру в порядок. А теперь… Лучше бы это ты умер!
Игорь даже не услышал последней фразы, не отрывая взгляда от искаженного плачем лица снохи. Неужели он совсем не знал ее? А Вадик? Вадик знал свою жену?
Рядом зашипела Кристина, видимо, с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить на выпад Ангелины, а вот мама не смолчала.
— Геля, не надо, — тихо, но уверенно произнесла она и обняла дернувшуюся было невестку. — Я уже потеряла одного сына и не хочу потерять второго. Сынок… начнешь искать убийцу, будь осторожен. Я не отговариваю, родной, я тебя знаю, но заклинаю: будь осторожен.
