– Гордон, а никакая не судьба, посоветовал мне обратиться к тебе.
– Но Гордоном руководила судьба, когда он заговорил с тобой обо мне. – Картер посмотрел ей прямо в глаза. – Разве ты не понимаешь? Ты свободна, развелась со своим мужем и больше о замужестве не думала. А я вообще никогда не был женат. До встречи с тобой я даже никогда не влюблялся и уж точно не хотел ни от кого детей. – Картер слегка понизил голос, прислушиваясь к порывистому дыханию Джессики. – И ты хочешь детей.
Джессика покраснела, вспомнив, как она прокричала об этом своем желании в порыве страсти.
– Ты родишь от меня детей, Джессика. Сегодня я решил, что мы должны предохраняться. Потому что не был уверен, что правильно тебя понял. А вдруг бы я ошибся? Но ты ведь правда хочешь детей?
Она молча кивнула.
– Ты ведь всегда хотела детей? Но жизнь складывалась таким образом, что у тебя для этого не было возможности. Но ты подсознательно продолжала мечтать, чтобы в доме Кросслинов жили твои дети…
– Но этого уже никогда не получится. Поместье, в котором я выросла, которое люблю, наше родовое поместье вот-вот исчезнет.
– Это не так, – горячо возразил Картер. – Исчезнут только внешние формы. Но ты навсегда сохранишь в своем сердце красоту, дух и достоинство наследия Кросслинов. И ты передашь это ощущение своим детям. Я уверен, ты будешь замечательной матерью.
Глаза ее наполнились слезами. То, о чем говорил Картер, было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Во всяком случае, для нее. Да и сам Картер был слишком хорошим, чтобы быть настоящим, живым человеком.
И потому она решила, что это просто обычные, в общем, ничего не значащие слова, которые мужчины говорят женщинам после интимной близости. Она ни на минуту не поверила в то, что Картер действительно хочет на ней жениться. Нет, он не обманывал ее умышленно, но это был с его стороны только минутный порыв. Дня через два он сам поймет, что это невозможно.
– Я люблю тебя, – прошептал Картер, и Джессика не стала спорить.
Он поцеловал ее раз, потом другой. Теперь уже его чувства к Джессике не были обычным сексуальным желанием. Его чувства переросли в настоящую любовь. Он хотел заботиться о ней, защищать от всех мирских невзгод. Она была нежной и хрупкой женщиной. Таким женщинам необходимы любовь и защита. Он сделает для нее все. Если, конечно, она позволит ему быть с ней рядом.
Проведя кончиком пальца по ее искусанным в порыве страсти губам, Картер сказал:
– Ты, наверное, проголодалась.
– Да, немного.
– Хочешь, я закажу для нас пиццу?
– Да, это было бы прекрасно.
Поцеловав Джессику в последний раз, Картер высвободился из ее объятий и соскочил с кровати. Она залюбовалась его фигурой. Его бедра были узкими, ягодицы подтянутыми, ноги мускулистыми. Он шел по комнате медленно, почти лениво. Джессика задумалась, что же так привлекает ее в нем: его красивая фигура, грациозность движений или что-то другое. Или это на нее так действует его нагота? Картер надел махровый халат, пошел в ванную и вернулся оттуда с рубашкой для нее. Перед глазами Джессики прошли, словно кадры из фильма, события, которые произошли между ними в этот вечер, и она вдруг смутилась.
– Уфф, – передразнил Джессику Картер, помогая ей надеть рубашку. – Тебе нечего стесняться, – проговорил он слегка иронически, – я уже изучил каждый уголок твоего тела. И, скажу честно, все это мне очень понравилось.
– Раньше я такой никогда не была, – пробормотала Джессика, поспешно застегивая пуговицы.
Картер поймал себя на мысли, что особенно его привлекают в Джессике ее скромность и неуверенность в себе.
– Я дам тебе время, чтобы окончательно прийти в себя, – нежно сказал Картер и вышел из спальни.
А спустя некоторое время они сидели на табуретках у кухонной стойки и ели пиццу, которую заказал на дом Картер. Хотя это был самый прозаичный ужин в мире, Джессика никогда ничего не ела с таким благоговением, как эту пиццу. Она не могла поверить, что сидит рядом с Картером Маллоем в одной рубашке, под которой ничего нет. А ведь еще совсем недавно на ней вообще не было никакой одежды.
Картер Маллой. Почему-то теперь это имя внушало ей какой-то трепет. Картер Маллой.
– Что случилось? – спросил он, озадаченно улыбаясь.
Она смутилась:
– Ничего.
– Скажи мне.
Она опустила голову и сделала вид, что очень заинтересовалась кусочком пиццы, которую держала в руке.
– Мне очень… очень странно, что я здесь нахожусь.
– Тут нет ничего странного. Мы слишком долго к этому шли.
Джессика понимала, что Картер прав, но она никак не могла перестать думать о недавнем прошлом.
– Я просто вспомнила свое детство. Тогда я тебя ненавидела. – Джессика наконец-то решилась взглянуть на Картера и вновь поразилась его невероятной мужской красоте. – Ты так сильно изменился. Просто удивительно! Никак не могу привыкнуть. Я никогда не думала, что человек может так измениться.
– Мы все меняемся, когда взрослеем.
– Некоторые люди с возрастом не меняются. Они просто становятся старше. А ты по-настоящему изменился. – Джессика внимательно изучала каждую черточку его лица и в очередной раз восхитилась тому, каким теперь оно стало открытым и добрым. – Я понимаю, что война во Вьетнаме могла полностью изменить твое отношение к жизни. Но почему ты вел себя так раньше, до Вьетнама? Не думаю, что причиной была лишь бедность твоих родителей. Почему же ты был таким?
Некоторое время Картер молчал, задумчиво уставившись на свои руки. Наконец он заговорил, все так же не поднимая на Джессику глаз:
– Да, бедность моих родителей была лишь удобной отговоркой, которой я часто пользовался. Возможно, она тоже сыграла свою роль, но дело было не только в этом. С тех пор как мои родители стали работать в доме Кросслинов, мы поселились в городе. А этот город – один из самых богатых в нашем штате. Все мои одноклассники были детьми преуспевающих родителей. У них было все, о чем я мог только мечтать. Я от них очень сильно отличался. Они все знали друг друга с раннего детства. А ко мне относились как к отбросу общества. Они постоянно надо мной смеялись. Я так и не смог найти с ними общий язык.
– Но все-таки, почему ты вел такую жизнь? Если бы ты так сильно не изменился теперь, я решила бы, что дело в дурной наследственности. Но тебе удалось полностью побороть в себе свои плохие наклонности. Значит, дело не в дурной наследственности, а в тебе самом. Возможно, проблемы в школе тоже повлияли на твою личность, но мне кажется, ты стал таким еще до школы. Значит, дело в твоей семье. Но этого я и не понимаю. Энни и Майкл всегда были коммуникабельными и добрыми людьми.
– Ничего ты не знаешь, потому что ты не была их ребенком, – жестко сказал Картер. Он говорил это и раньше.
