Вероятно, в данном фрагменте речь идет о двух посещених Пушкиным имения Родзянки в Полтавской губернии, которые наложились друг на друга. Первое - в 1824 году, когда Пушкин из Одессы был выслан в родовое имение Михайловское, и второй - в 1829 году, когда Пушкин возвращался с Кавказа.
В пользу этого предположения говорит тот факт, что Пушкин приехал верхом. Следовательно, без провожатого, - он уже знал дорогу.
Редакторы четырехтомного издания "Летописи жизни и творчества А.С. Пушкина" нашли компромиссное решение. Они отметили, что Пушкин был в имении Родзянко в 1824 и в 1829 годах, ссылаясь при этом на воспоминания А.П. Керн, как на единственный и достоверный источник, что не корректно.
Правда, в примечании в конце книги указали, что "в пушкиноведении твердо установилось мнение, что А.П. Керн перепутала пушкинские поездки и имела в виду приезд к Родзянко 3 августа 1824 г.".
Возможно, пришло время поколебать твердо установившееся мнение, которое ни на чем не основано.
Даты она перепутать могла, а вот географическое название перепутать значительно труднее, тем более что Анна Петровна явно пользовалась более ранними своими записями и письмами друзей и знакомых, тексты которых до нас не дошли.
Фрагмент воспоминаний, касающийся посещения Пушкиным имения Родзянко, явно напоминает позднейшую вставку в уже готовый текст, рассказывающий о пребывании автора в имении родителей в Лубнах. Если убрать вставку, то первоначальный текст данного фрагмента выглядит следующим образом: "Прожив несколько времени в Дерпте, в Риге, в Пскове, я возвратилась в Полтавскую губернию, к моим родителям _______________. Во время пребывания моего в Полтавской губернии я постоянно переписывалась с двоюродною сестрою моею, Анной Николаевною Вульф, жившею у матери своей в Тригорском, Псковской губернии, Опочецкого уезда, близ деревни Пушкина Михайловского".
Редактируя первоначальный текст, Анна Петровна вносит дополнения и изменения, используя данные своего эпистолярного архива. Так между фразами "...к моим родителям" и "Во время пребывания моего..." она помещает несколько строк о посещении Пушкиным Аркадия Родзянко. "В течение 6 лет, пишет она, - я не видела Пушкина, но от многих слышала про него как про славного поэта и с жадностью читала: Кавказский пленник, Бахчисарайский фонтан, Разбойники и первую главу Онегина, которые доставлял мне сосед наш Аркадий Гаврилович Родзянко..." Дальнейший текст о приезде Пушкина уже приводился выше.
Письма, послужившие источником для данного отрывка, могли быть написаны или Аркадием Родзянко, или Александром Пушкиным. Если бы в данном письме шла речь о приезде Пушкина к Родзянко в августе 1824 года, обязательно должно быть указано, что Пушкин приехал, направляясь в ссылку в имение своей матери село Михайловское, но в письме четко указывалось, что Пушкин возвращался с Кавказа, и Анна Петровна добросовестно внесла это сообщение в текст своих воспоминаний.
Указание на приезд с почтовой станции, верхом, без седла и, естественно, без вещей говорит в пользу принадлежности письма самому Пушкину.
Перечисление произведений Пушкина, которые доставлял Анне Петровне Аркадий Родзянко, свидетельствует в пользу того, что письмо может датироваться концом 20-х годов, ибо первые издания указанных произведений выходили в печати с 1822 по 1827 год.
Критики мои возразят: почему, мол, сам Александр Сергеевич Пушкин ни в своих письмах, ни в своих произведениях не упоминает о посещении в 1829 году Харькова и имения своего друга Михаила Щербинина?
Действительно, почему? Посещение имений Щербинина и Родзянко были полулегальными. Даже дерзкими, ибо в Петербурге Пушкина ожидал гнев императора за поездку в Закавказье в действующую армию без высочайшего разрешения. Потому распространяться о посещении ещё и своих друзей молодости - себе дороже. Но Пушкин был бы не Пушкин, если бы не черкнул пару строк на память об этом событии.
Ровно через шесть лет, в 1835 году, он пишет черновик стихотворения "Если ехать вам случится", вошедший в полное собрание его сочинений. Вот его текст:
Если ехать вам случится
От ............. на.............
Там, где Л. струится
Меж отлогих берегов,
От большой дороги справа,
Между полем и холмом,
Вам представится дубрава,
Слева сад и барский дом.
Летом, в час, как за холмами
Утопает солнца шар,
Дом облит его лучами,
Окна блещут как пожар,
И ездой скучая мимо
...............развлечен,
Путник смотрит невидимо
На семейство, на балкон.
Стихотворение напечатано в черновом виде, и никаких комментариев к нему нет. Вообще непонятно, зачем он его написал. Впечатление такое, будто Пушкин хотел и начал некую новую работу, но она быстро ему наскучила или её оттеснили иные творческие планы, и он забыл о ней. Сегодня есть уникальная возможность не только написать совместно с Пушкиным стихотворение, но и объяснить, зачем оно было написано.
Пушкин уверенно и с большой точностью описывает то, что увидел сам.
Даже сегодня кто угодно может не только повторить путь Пушкина, но и увидеть все то, что видел он.
Пушкин едет по большой дороге и справа видит дубраву. Это не какой-нибудь дубовый лесок, а мощный и чистый дубовый лес, украшенный тысячелетними гигантами, который тянулся почти до самого Харькова по правому берегу реки Лопань, обозначенной в тексте буквой Л., через владения Щербининых Ледное, Филипповка, Карачевка и Бабаи до Хорошева и дальше на юг.
Многие из этих деревень видели поход князя Игоря на половцев, описанный в "Слове о полку Игореве". Кстати, город Донец, куда из плена пришел князь Игорь, расположен неподалеку от Карачевки. Точнее, на окраине села. Историки называют остатки его Донецким или Кагановым городищем.
Возможно, не только желание повидаться со старыми друзьями, но и возможность пройти по землям, описанным в "Слове о полку Игореве", заставили поэта свернуть с прямой дороги на Москву и заехать в Харьков.
Из Харькова он ехал по Екатеринославской дороге, которая чуть западнее от имений братьев Щербининых разделялась на дорогу в Екатеринослав и правее на Полтаву. Очень может быть, что именно названия городов Харьков - в твердой форме с ударением на последнем слоге, - и Полтава пропущены Пушкиным в черновике стихотворения. Попробуем вписать их в текст стихотворения:
Если ехать вам случится
От Полтавы на Харков
Там, где Лопань струится
Меж отлогих берегов...
Очень похоже на правду! Рифма идеальна. Только маленькая шероховатость в третьем стихе осталась и требует более тщательной отделки.
Берега реки Лопань, впадающей на землях Щербининых в реку Уды, действительно "отлогие". В весеннее половодье Лопань заливала половину Харькова, образуя весьма значительные озера, протоки, а за городом заливные луга. Описание полностью соответствует исторической действительности.
Только Пушкин ехал не из Полтавы, а из Харькова, но законы стихосложения суровы. Рифма к слову "берега" потребовала переставить местами название Полтавы и Харькова.
Дальше! Дубрава располагалась "между полем и холмом". Холм - это часть возвышенности, по которой проходил древний Муравский шлях, именуемый Покотиловской горой. Имение Михаила Щербинина располагалось в самом начале её.
Долина рек Лопань и Уды - это идеально ровное поле. Если смотреть снизу, со стороны поля, то слева и чуть ниже дубравы был разбит великолепный сад, начинавшийся прямо от дома Михаила Щербинина.
Дом длинной боковой стороной развернут на юго-запад, где за дорогой пруды с ажурными мостами, паром, мраморные беседки.
Летом заходящее за вершину Покотиловской горы, солнце алым пламенем отражалось в многочисленных окнах, окрашивая и дом, и сад волшебным, волнующим светом.
Сад в имении Михаила Щербинина славился на всю округу. Первый биограф дворян Щербининых Юрий Николаевич Щербачев так описывал этот сад: "Под парк с фруктовым садом отведено 36 десятин; разбиты цветники (садом Михаил Андреевич особенно интересовался, славный крепостной его садовник Парфений Поликарпов стал впоследствии городским садовником Харькова); вырыты два пруда, по берегам его посажены плакучие ивы, серебристые и канадские тополи; через пруды перекинуты диковинные мосты; устроен паром, беседки, фонтаны; в некоторых местах под деревьями положены огромные камни, вероятно привезенные издалека чумаками; в перелеске, вдавшемся в парк, вырублены кресла в дубовых пнях на корню; изваян из дерева какой-то монах, о котором теперь сохранилось лишь смутное предание; в лесной глуши на дубе взгроможден "эрмитаж" - что-то вроде жилища Робинзона; по дороге в усадьбу, на протяжении версты слишком, насажена аллея пирамидальных тополей, которая позднее, уже после смерти Михаила Андреевича, могла смело соперничать со знаменитой кисловодской аллеей, - а при въезде в парк поставлена затейливая арка из часто сколоченных березовых стволов и сучьев в бересте. На одном из прудов плавали лебеди; по саду расхаживали павлины".
