Когда сэр Кеннет ночью ушел из шатра Беренгарии и все дамы снова собрались вместе, королева довольно грубо посмеивалась над скромностью и степенностью Эдит, которую, конечно же, до глубины души оскорбляли подобные сцены. Наконец это наскучило королеве, и она принялась насмехаться над некрасивым покроем одежды шотландского рыцаря, над его скромностью, а особенно – над его бедностью. Эдит больше не выдержала и, огорченная, ушла в свою комнату.
Рано утром горничная леди Эдит прибежала ей сообщить, что знамя похищено и рыцарь, его охранявший, исчез в неизвестном направлении. Эдит сейчас же бросилась в спальню королевы, разбудила ее и стала просить немедленно отправиться к королю и постараться предотвратить все ужасные последствия своей необдуманной шутки.
Королева испугалась и тут же стала обвинять в совершенном поступке всех окружающих, принялась утешать Эдит, приводила массу каких-то бессмысленных доказательств, заверяла, что все окончится благополучно, так как знамя – это просто кусок шелковой материи, прибитой к палке. Королева была уверена, что пропажа знамени не вызовет никаких тяжелых последствий.
– Если даже, – добавила она, – рыцарь и сидит уже в темнице по приказанию короля, то я всегда могу настоять на том, чтобы его выпустили на свободу, пусть только гнев мужа несколько утихнет.
Долго еще ораторствовала королева со свойственным ей легкомыслием, тщетно стараясь успокоить Эдит. Она хотела разговором отвлечь и свое внимание от ужасных картин, которые рисовались в ее воображении, она теперь жестоко раскаивалась в своей необдуманной выходке. В это время в спальню быстро вошла одна из приближенных дам королевы. Смертельный ужас выражало ее бледное лицо. Взглянув на нее, Эдит чуть не упала без чувств, но громадным усилием воли заставила себя сохранить внешнее спокойствие.
– Государыня, я умоляю вас спасти ему жизнь, вы одна можете благотворно повлиять на короля, он простит его ради вас, если только не поздно, – умоляла Эдит прерывавшимся от волнения голосом.
– Да, да, если только еще возможно спасти его, – промолвила леди Калиста, заливаясь слезами. – Говорят, его повели в шатер короля. Ваше Величество, если вы будете медлить, все будет потеряно!
– Я обещаю, – произнесла совсем расстроенная королева, – принести в дар Гробу Господню золотой подсвечник, Энгаддийской Богоматери серебряную ризу и большой кусок золотой парчи святому Фоме Ортезскому.
– Встаньте, государыня, и поспешите, – умоляла Эдит. – Призовите на помощь всех святых, если вам угодно, но не отказывайтесь принять личное участие в этом деле.
– Совершенно верно, Ваше Величество, – подтвердила расстроенная Калиста, – леди Эдит говорит правду. Вы должны встать и идти в шатер короля Ричарда, чтобы молить его о помиловании несчастного рыцаря.
– Хорошо, я пойду к нему, – промолвила вконец смущенная королева. Все окружавшие ее были так расстроены, что ни одна из них не была в состоянии ни служить, ни одеть ее. Леди Эдит, смертельно бледная, но с виду совершенно спокойная и хладнокровная, стала помогать королеве совершать туалет, заменяя услуги приближенных дам.
– Как вы хорошо исполняете вашу обязанность, – язвительно сказала своим приближенным дамам королева, неспособная даже в такую тяжелую минуту забыть о ничтожных мелких приличиях. – Вы спокойно допускаете леди Эдит исполнять ваши обязанности. Вы сами видите, Эдит, что они не могут помочь вам. Очевидно, с вашей помощью я не успею одеться вовремя. Гораздо благоразумнее послать за Тирским архиепископом и поручить ему это дело.
– Нет, нет, государыня! – горячо воскликнула Эдит. – Вы виноваты в этом деле и вы же должны постараться исправить свою вину!
– Ну, я пойду, пойду, – нетерпеливо пообещала королева, – но если Ричард рассержен, то я не стану говорить с ним о рыцаре, он убьет меня.
– Полноте, государыня, – сказала леди Калиста, – вам нечего бояться, король вас так любит. Если бы на его месте был разъяренный лев, и то его раздражение прошло бы бесследно при взгляде на такую красавицу, как вы. Вы забываете, что Ричард Английский – истинный рыцарь, обожающий вас всей душой, для него ваше малейшее желание – закон.
– Ты так думаешь, Калиста? – проговорила в раздумье королева. – Ну, я пойду к нему. Боже, посмотри, что они делают. Что это значит? Вы даете мне зеленое платье, а король ненавидит этот цвет, подайте мне синий костюм и найдите лиловое ожерелье, то самое – часть выкупа Кипрского царя. Я точно не помню, где оно лежит, но вы поищите его в моей спальне, в стальном ларчике.
– Как вы можете в такую минуту, когда речь идет о жизни или смерти невинного человека, заботиться о таких мелочах? – с негодованием произнесла Эдит. – Я больше не могу ждать. Государыня, вы можете не беспокоиться, я сама пойду к королю Ричарду. Я сумею ему доказать, что грешно и нечестно было с вашей стороны играть моим именем. Вам хотелось развлечения, и вы не задумались над тем, чтобы отозвать от знамени храброго воина, не сумевшего отказать в вашей просьбе. Скажите, для чего вы это сделали? Неужели только для того, чтобы довести несчастного до позорной казни?
Беренгария не ожидала такого страстного монолога со стороны леди Эдит, она совсем растерялась от изумления и неожиданности. Видя, что Эдит выходит из шатра, она произнесла слабым голосом:
– Остановите, удержите ее!
– Подождите немного, благородная леди, – сказала Калиста, удерживая рукой Эдит. – Государыня, отправляйтесь немедленно к королю! Если леди Эдит придет к нему с этой просьбой без королевы, то это повлечет за собой не только казнь шотландского рыцаря!
– Ну, я пойду сейчас, – сказала королева, видя, что ей приходится уступать.
Эдит неохотно остановилась в ожидании королевы.
Беренгария поспешно накинула на плечи эффектный плащ, чтобы прикрыть недостатки незавершенного туалета, и в сопровождении Эдит и многочисленной свиты, трепещущая и взволнованная, направилась в шатер короля.
Глава XVII
Если бы каждый волос на его голове стоил его жизни и каждая из этих жизней представила из себя четверное число этих волос, то все-таки она должна угаснуть, как меркнут звезды пред восходом дня или как светильники, освещающие своим блеском ночные пиры, гаснут поочередно по уходе гостей.
Старинная комедияКогда королева Беренгария пришла к шатру Ричарда, королевские офицеры, дежурившие у входа, не пропустили ее. Они воздали ей все необходимые почести, требуемые придворным этикетом, но все-таки задержали, несмотря на ее настойчивое желание видеть своего супруга. Стоя у входа, она расслышала суровый голос Ричарда, приказывавшего ее не впускать.
