Ее мир поплыл. Ее голова кружится.
— Подожди, — прохрипела она. — Что это значит?
— Это значит, что ты мне нравишься, Тесс. Это значит, что я... — Его лицо то омрачается, то проясняется. — Это значит, что если есть шанс, что у нас все получится, я считаю, что мы обязаны попытаться.
Тесси смотрит на него, на каждую черточку его сурового лица. Она хочет этого. Хочет так сильно, что болит. Но все же...
Она закрывает глаза, сомнение вытесняет надежду.
— Попробовать ради Мишки, да?
— Нет. — Его голос звучит громко и четко, улавливая ее колебания. — Не только ради Мишки. Мы стараемся ради нас. Потому что, Тесси, детка, я хочу тебя.
В одну секунду ее сердце исчезает, уносясь в облака. Она смотрит на Соломона, на этого человека, который за семь дней сделал для нее больше, чем кто-либо после ее матери. Защитил ее. Заставил ее смеяться. Заставил ее расслабиться. Показал ей, что такое партнер. Он делает ее лучше, чем когда она сама по себе, а она и сама по себе чертовски хороша.
— Поедем со мной. — Он выпрямился и взял ее лицо в свои руки. — Поедем со мной домой, в Чинук.
В животе у нее бушует Мишка, как будто ему нравится эта идея.
Слезы наполняют ее глаза.
Неужели это настоящая жизнь? Разве такой может быть любовь, такие могут быть отношения? Она не знает. У нее никогда не было ничего, что длилось бы долго. Оставалось. Но теперь перед ней этот мужчина, который просит ее рискнуть.
Рискнуть.
Она положила руку на плечо Соломона.
— Мне нужно…
Она облизывает пересохшие губы. Что ей нужно? Она не знает, но с этими словами она отстраняется от Соломона, встает из-за стола и отходит к краю террасы. Ее мозг кружится, пока она пытается осмыслить все, что он только что сказал. Вид на океан успокаивает ее дрожащее сердце. Она смотрит вверх. Небо черное, облака заслоняют звезды, но она знает, что они там. Они ярко мигают, словно небесная дорожная карта ее жизни.
И она клянется, что слышит голос своей мамы, ее мудрые слова.
Неровности на дороге - это просто неровности, Тесси, а не ямы. Мы можем преодолеть их.
А это... это неровность, которой она никак не ожидала.
Сейчас.
Сейчас самое время сдаться, отбросить свои страхи, бросить их в океан. В Лос-Анджелесе ее ничего не ждет. Так какая разница, если она рискнет еще раз?
Найдет еще одну звезду.
Она опускает руки к животу. Вздрогнула, потом покачнулась. Ее сын говорит ей, что нужно доверять своей интуиции.
— Тесс?
Сзади нее над шумом волн доносится обеспокоенный голос Соломона.
Она поворачивается к нему лицом, упираясь руками в перила. Он стоит во весь рост, его тело напряжено, словно ее следующие слова способны его сломить.
Она поднимает подбородок.
— Ты обещаешь, что никогда не попытаешься отнять у меня Мишку?
— Клянусь.
— Ты серьезно говорил, что останешься со мной?
Кивок.
— Да.
— Ну что ж. Тогда, — она делает шаг вперед, принюхивается, — может быть, нам стоит.
Он сглатывает, следит за ее движением.
— Что стоит?
— Попробовать это. Вместе. — Слезы текут по ее щекам. — Я не хочу делать это одна. Или с кем-то еще. Только с тобой. — Воздух покидает ее легкие, но она находит свой голос. В кои-то веки.
Наконец-то.
— Мой Торжественный мужчина.
Потому что он такой и есть. Таким он был всегда.
Ее.
На долгую секунду он застыл перед ней. Затем он издал рев и бросился вперед, практически отпихнув стол, чтобы добраться до нее. Прижав ее к своей груди, он впивается в ее губы поцелуем, от которого сводит ноги и который меняет жизнь. Его сотрясает неистовый вздох, когда он скользит руками по ее шее и запутывается в волосах.
— Я не могу тебя отпустить, — прохрипел он, отстраняясь, его глаза затуманились. — Я не могу уйти от тебя.
В ответ она снова целует его, теряясь в его лесном запахе. В своей собственной взрывной боли.
— Ты уверен, что готов? — шепчет она между поцелуями, затаив дыхание, и думает о Серене. Она не хочет давить на него.
Она не хочет его потерять.
— Я готов, — пробормотал он, его голос дрогнул. — Всю свою жизнь я был готов к тебе.
Ее глаза трепещут. Как и ее сердце.
— Ты моя, Тесси, — хрипло обещает Соломон ей на ухо.
Ее голова кружится, ноги слабеют, но он прижимает ее к себе, удерживая на ногах.
— Ты и этот ребенок - вы оба мои.
Из нее вырывается всхлип. Эти слова. Первобытные, защитные. О Боже. Она сейчас рассыплется. Она размораживается быстрее, чем верхний континентальный ледяной шельф.
Она важна. Она - чей-то человек.
Горячая слеза скатывается по ее щеке. Пульс учащается, проходя через нее, как саундтрек.
Любовь, любовь, любовь.
Это слово шепчется между ними.
Любовь.
Но она не хочет говорить его первой.
Слишком многое поставлено на карту.
Мишка.
Ее сердце.
Лучше посмотреть, что из этого выйдет, прежде чем делать необдуманные заявления.
— Ты обещаешь? — Слова торопливо слетают с ее губ. — Мы твои?
Сжав челюсти, Соломон выдохнул ровный вздох. Его плечи вздрагивают, когда волна эмоций прокатывается по его большому телу.
— Я покажу тебе. Я покажу тебе, кто мы такие.
И вот он уже сметает ее с ног, скользит широкими ладонями по ее попке и поднимает ее вверх, пока она не обхватывает его ногами за талию. И когда они добираются до спальни, она понимает, что пути назад уже нет.
***
Соломон несет Тесси на кровать, связанный и полный решимости показать ей, что она - его единственная.
Он видел это по ее лицу. Никто еще не выбирал ее.
Он услышал беспокойство в ее голосе. Что он не готов. Что она не та самая. Что ж, больше никаких сомнений. Сегодня вечером он уложит ее на кровать и докажет ей, как чертовски сильно он ее хочет. Как сильно она ему нужна.
Она - его единственная. И так будет всегда.
Навсегда.
— Без сомнения, Тесси. Ты меня понимаешь? — пробурчал он, поднимая ее на ноги. Затем он берет ее лицо в свои руки и смотрит ей в глаза. Ему нужно, чтобы она знала. Нужно, чтобы она ему поверила. — Вбей это в свою красивую белокурую головку. Ты моя. Ты и этот ребенок, вы оба мои.
В ответ она издала горловой хнык. Ее голова откидывается назад, обнажая изящную линию покрасневшего горла. Член Соломона болезненно запульсировал в штанах. Не в силах больше терпеть, он раскручивает ее и плавным движением руки срывает с нее платье так быстро, что на ее изгибах остаются следы ожогов.
— Соломон, — удивленно произносит она. Но на ее губах появляется восхищенная улыбка.
— О, Господи! — Он расплавляется при виде ее, его грудь сжимается от гордости. Это его девушка, великолепная и сияющая. Обнаженная и беременная его сыном.
Его.
Господи, помоги ему.
Он сгорает заживо.
— Ложись на кровать, — рычит он.
Задыхаясь, Тесси вскарабкалась на матрас. Опустившись на колени, она встает лицом к Соломону. Дрожащими руками он обхватывает ее лицо, подставляет его, а затем прижимается к ней ртом. Сердце Соломона сжимается, когда ее язык проносится над его языком. Он находится в точке кипения. Перегрет, раздет. Он просто охреневает от этой женщины. Это безумие - то, что она заставляет его чувствовать.
Он опускает руку к ее ногам, проводит ею по сладкой плоти между ее бедер. Затем он стонет.
Она вся мокрая, ее влага растекается по его пальцам. Сладость. Рай. Наклонившись, он подносит вкус Тесси к своим губам, затем проводит большим пальцем по ее набухшему клитору.
Ее пухлый розовый рот приоткрывается, взгляд затуманивается, и она смотрит на него из-под длинных ресниц. Ослабев, она прижимается к его груди, ее хрупкая фигурка подрагивает, когда он проводит пальцем по бутону.
— О, о, о. — Ее прерывистые, задыхающиеся хныканья, ее груди, прижимающиеся к его груди, ее ногти, впивающиеся в его плечи, заставляют его напрячься.
