направлении. Путин одновременно и укрощал старых олигархов, и создавал рядом с ними новых, из «своих», лично ему обязанных людей. И конечно, чтобы быть лидером этого класса, он должен был сам стать главным олигархом, что он и сделал, подчинив себе фактически «Газпром» и ряд других мощных государственных энергетических предприятий.
Структура «коллективной олигархии» – нового правящего класса при Путине – существенно усложнилась в сравнении с 1990-ми годами. Теперь в нее вошли: старые (укрощенные) олигархи; новые (свои) олигархи, которых еще называют «олигархи-лайт»; крупные чиновники, прежде всего высшие офицеры силовых ведомств, которые напрямую стали подчинять себе бизнес; множество анонимных советников (консильере), обслуживающих чиновничество; присягнувшая Путину часть элиты «воровского мира», значение которой в целом не только не упало, но и возросло в сравнении с пресловутыми 1990-ми годами.
Обновленный, избавленный от случайных противоречий, организованный как «бандитская аристократия» и имеющий своего лидера, олигархический класс должен был позаботиться об инструментах власти. На рубеже 2003–2004 годов Путин приступил к воссозданию советской номенклатуры, способной работать в новых исторических и социально-политических реалиях. Эта когорта особо преданной бюрократии получила название «путинских преторианцев».
Путинские преторианцы – это номенклатура эпохи рыночной экономики. Будучи по своей политической сущности тем же, чем была советская номенклатура, преторианцы XXI века существенно отличаются от нее по форме. В отличие от четко структурированной и формально организованной советско-партийной номенклатуры, преторианцы Путина – это скорее сетевая структура, не имеющая четко выраженных границ. «Своими» людьми буквально нашпиговано каждое ведомство, в котором чиновники поделены на «черную» и «белую» кость. «Белая кость» имеет множество неафишируемых привилегий, но на ней же и лежит вся тяжесть политической нагрузки. Лучше всего это разделение заметно в судебной и правоохранительной системах, где «специально уполномоченные» лица занимаются «знаковыми» для власти делами, однако в действительности аналогичная ситуация существует во всех властных структурах.
Естественно, что привилегии новоявленной номенклатуры также претерпели изменения. Тут тоже произошла своего рода «монетизация льгот», и в дополнение к ряду рудиментарных социальных «поблажек» в виде сохранившихся от старых времен спецбольниц, спецполиклиник, спецтранспорта и т. д. новые преторианцы стали получать денежный эквивалент бывших советских номенклатурных льгот. Но появились и новые атрибуты номенклатурности, которых раньше не было, – в первую очередь, «конвертация».
Термин «конвертация» в современной России является одним из самых двусмысленных. В одном из своих значений он указывает на глубоко укоренившуюся систему бонусов, выдаваемых избранным государственным служащим на постоянной основе (регулярно) наличными деньгами, т. е. «в конвертах». При этом конвертная составляющая может многократно превышать официальную заработную плату новых номенклатурщиков, являясь главным стимулом их нахождения на государственной службе. Другой специфической, хотя и неуникальной формой «премирования» является предоставление избранным чиновникам индульгенций, своего рода «лицензий на совершение преступлений». Этот «юридический иммунитет», помимо гарантий безопасности, имеет и чисто экономическое содержание, так как обладающий таким иммунитетом чиновник способен сам «прокормить» себя, добирая недостающее при помощи взяток и всякого рода злоупотреблений.
Советская номенклатура была орудием политического террора. В разные периоды времени она с разной степенью интенсивности проявляла эту свою сущность, но сама ее сущность при этом не менялась. Без этого террора ее существование выглядит бессмысленным и бесполезным, террор был ее modus operandi[88]. Восстановив на новом витке истории номенклатуру, Путин должен был вслед за этим обратиться и к свойственным ей методам осуществления власти. Для того чтобы обозначить методы управления государством при Путине, изобретено много эвфемизмов: ручное управление, суверенная демократия, мягкий авторитаризм. Все они имеют право на существование. Однако если мы ставим своей задачей прояснение ситуации, а не ее замутнение, то вещи лучше называть своими именами. Именно путем возрождения политического террора как универсального и систематического метода управления Россией Путину удалось достичь своей знаменитой стабилизации.
Ни одна мера, принятая Путиным как в отношении олигархов, так и в отношении других слоев населения, не имела бы никаких шансов на успех, если бы ему не удалось внушить своим оппонентам страх перед террором. Пусть этот террор и осуществлялся в весьма мягкой, «вегетарианской» по сравнению с советскими временами форме, сама по себе его природа от этого не изменилась. Он был и остается внесудебным, внеправовым насилием, применяемым по усмотрению государства произвольно и на систематической основе.
Очевидно, что громоздкая конструкция государственного террора не вписывалась в политическое пространство 1990-х. Нужно было расчистить площадку под этот имплантат. С этой целью Путиным были проведены три важнейшие контрреформы – судебная, политическая и конституционная. К ним я еще вернусь, а пока только обозначу главные вехи. Судебная контрреформа была проведена в 2000–2001 годах под флагом усовершенствования судебной системы. Ее главным итогом стало восстановление зависимости судов от исполнительной власти и восстановление жесткой вертикали управления внутри судебной системы. Политическая контрреформа была проведена в 2003–2004 годах под флагом «борьбы с терроризмом». Ее главным итогом стал фактический отказ от выборов и подчинение законодательной власти диктату власти исполнительной. И наконец, конституционная контрреформа была проведена в 2008 и в 2020 годах. Ее главным итогом стало создание дополнительных барьеров для смены политической власти в стране. Все вместе указанные контрреформы позволили «мягко» вписать политический террор в существующие политические реалии.
Наличие собственного бюджета – условие существования любого государства и тем более «государства в государстве». Без денег власти нет, поэтому победа Путина не могла быть окончательной до тех пор, пока он не изыскал самостоятельные источники финансирования своего детища. Теневое государство живет за счет теневого бюджета. Этот бюджет начал создаваться практически сразу после прихода Путина к власти, как своего рода неформальный резервный фонд, на бюрократическом сленге называемый «бассейн». К 2003–2004 году «бассейн» раздвинулся до нешуточных размеров, поглотив значимую часть государственных финансов. Как и у любого бюджета, у этого теневого бюджета была своя доходная и расходная часть.
По принципам своей организации бюджетный процесс создаваемого Путиным теневого государства копировал механизмы наполнения «воровского общака» – в него отдавали процент от различного рода доходных промыслов, так или иначе связанных с функционированием власти, таких, например, как плата за продажу государственных должностей, комиссии за получаемые государственные заказы, подряды и иные выгодные сделки с органами государственной власти, доходы от деятельности государственных корпораций, понуждаемых конфиденциально направлять часть прибыли на финансирование непрофильных проектов, отчисления от незаконных «промыслов», осуществляемых под надзором правоохранительных органов, в первую очередь от операций по «обналичиванию» денег, их отмыванию и выводу за рубеж, которые в принципе не могут быть реализованы без соучастия контролирующих ведомств, незаконный возврат налогов (НДС и налога на прибыль), поставленный в 2004–2010 годах «на поток», и др.
Обслуживанием этого теневого бюджета занята армия посредников, возможно сопоставимая по численности с официальной налоговой службой. Большинство операций передано в «концессию» представителям криминальных кругов. Все эти люди действуют небескорыстно, оставляя себе львиную долю от собираемых ими «черных налогов». В результате эффективность теневого бюджета оказывается крайне низкой. Тем не менее в нем аккумулируются значительные средства, позволяющие решать глобальные политические задачи.
Расходование средств теневого бюджета представляет еще бóльшую загадку, чем его консолидация. Можно лишь приблизительно обозначить статьи этих расходов. Их основными направлениями являются, например, финансирование новой номенклатуры, обеспечение бонусной системы для путинских преторианцев или «политического прикрытия» власти в рамках всевозможных избирательных кампаний; финансирование виртуального гражданского общества, фиктивных лояльных власти организаций и движений или секретных контрразведывательных и разведывательных операций как внутри России, так и за рубежом, финансирование разнообразных благотворительных инициатив, выплата поощрительных премий, покрытие представительских расходов, расходов на развлекательные мероприятия
