— В этом предлагается кричать о своей любви с крыш домов, — хихикнула она.
— И меня немедленно отправят в Бедлам, — заключила Аннабел.
— После подобных предложений этот вариант кажется вполне разумным, — объявила Элайза, просмотрев письмо. — Просто прокрасться в его спальню в полуночный час.
— И что потом? — поинтересовалась Аннабел.
— Аннабел, пожалуйста, — раздраженно попросила Джулиана. — Все это описывалось в читаемых тобою романах и обсуждалось в наших беседах. А если нет — я стыжусь наших бесед и твоего любимого чтива.
— Найтли либо овладеет тобой, либо немедленно отошлет домой, — пояснила Софи.
— Но когда же мне сказать ему? И что сказать? — разволновалась Аннабел. Настало время для размышлений. Если Найтли так и не угадает, что он и есть Болван, и ничего по этому поводу не сделает, значит, она все откроет, чтобы у него не оставалось иного выхода, кроме как объясниться. И все же она не была уверена, как лучше признаться в любви.
— Теперь я поняла! О, Найтли, добрый вечер! Я решила заглянуть в этот возмутительно неприличный час чтобы дать знать, что вы и есть тот самый Болван.
— Зато прямо и недвусмысленно. Никаких недоразумений, — заметила Джулиана.
— Так он все поймет, когда Аннабел свалится с подоконника на его ковер, — улыбнулась Софи. — Иначе зачем ей являться в его спальню в полуночный час?
— Нам придется переодеть тебя в мужские брюки, — неожиданно решила Элайза.
— Зачем? — нервно спросила Аннабел.
— Затем, что тебе придется карабкаться на дерево к окну второго этажа, — объяснила Элайза так деловито, что Аннабел на миг потеряла дар речи.
Ради всего святого… до последнего времени самые рискованные вещи, на которые она отваживалась — притворяться, будто теряет сознание, или увеличивать вырезы на платьях. Но это уж слишком!
— Яркий жест, Аннабел, — напомнила Джулиана. — Подумай, какая поразительная история из этого получится! Читатели проглотят ее, а Найтли просто обожает, когда продажи взлетают до небес!
Увы, она была права. И все же…
Аннабел хотелось отсрочки. Препятствия! Нужны логические и непреодолимые препятствия для осуществления этого безумного плана!
— Я не знаю адреса, — пробормотала она.
— Брайтон-стрит, десять. Красный кирпичный дом, — немедленно ответила Джулиана.
— И у меня нет брюк, — не сдавалась Аннабел.
— Зато есть у меня, — заверила Софи. — Когда-то они принадлежали Брэндону. Ты можешь их позаимствовать.
— Ты слишком добра. Но я не умею взбираться на деревья и стены, — с отчаянием отбивалась она.
— Это легко. Я могу показать, — лукаво улыбнулась Элайза.
Вот как Аннабел очутилась на дереве, у окна спальни Найтли, каждое мгновение рискуя упасть. В брюках. В полночный час.
Глава 35
Аннабел попадает в опасное положение
Дорогая Аннабел! От имени ваших читателей заявляю, что пора принимать крайние меры.
Пенелопа с Пиккадилли
«Лондон таймс»
Аннабел верила в необходимость сосредоточиться на светлых сторонах жизни. И теперь, болтаясь на дереве, росшем у дома Найтли, думала, что могло быть и хуже. По крайней мере она не находится в корзине воздушного шара! Следуя наставлениям Элайзы, она крепко держалась за толстую ветку и благодарила счастливую звезду и подругу, посоветовавшую ей надеть перчатки. Правда, подруга не упомянула, что указанные перчатки обязательно порвутся. Хотя всегда можно купить новую пару.
Слабое утешение…
Если она выживет, конечно.
По мере того как расстояние между ней и землей увеличивалось, росло и запоздалое сожаление. Неужели любовь непременно требует ярких жестов? И разве истинная любовь не сказывается в мелочах, вроде тех, когда мужчина держит твою руку и усаживает перед приветливым очагом? В комнате. На твердой почве.
Когда пришло время отпустить шершавую ветку и взобраться на каменный подоконник, Аннабел вспомнила, что ей предлагали идти по улицам в одних панталонах. Куда более безопасное предприятие!
Наконец Аннабел добралась до окна, которое вело, как она полагала, в спальню Найтли. И при этом от души надеялась, что вломится в пустую комнату, улизнет незамеченной и сделает вид, будто ничего не произошло.
Держась за ветку, она потянулась, чтобы открыть окно. И тут ей открылась ужасная правда.
Окно было заперто.
— О нет, — пробормотала она. — О нет, нет, нет…
Ветка подозрительно затрещала. Такой треск раздается, когда ветка вот-вот сломается и рухнет на землю вместе с Аннабел.
— Нет! — попросила она. — Держись!
Но ветка просела под ее тяжестью. Она неуклюже потянулась, чтобы опереться о подоконник, и в отчаянии снова попыталась открыть окно. Но окно оказалось большим, тяжелым и надежно запертым.
О, уж лучше бы она пробежала по улицам в одних панталонах.
— Ладно, Аннабел, у тебя три выхода, — вздохнула она. Да-да, теперь она говорила с собой вслух. — Если она выживет, непременно отправится в Бедлам и попросит запереть ее, ради ее же безопасности и сохранности деревьев.
Выход первый: попытаться спуститься вниз и сделать вид, будто ничего не случилось. И никогда больше не жаловаться на отсутствие романтики или ярких жестов. В этот момент и то и другое казалось сильно переоцененным, и ее благородным долгом будет предупредить каждую молодую романтичную особу, что ей следует отказаться от столь глупых идей.
Выход второй: позвать на помощь. Когда кто-то попадает в столь унизительное положение, особенно приятно привлечь внимание всей округи.
От второго выхода пришлось быстро отказаться.
Выход третий: постучать в окно. И молиться, чтобы вход и последующее бегство проходили в присутствии слепого, глухого и немого слуги.
Треск ветки разрезан ночную тишину. Сердце Аннабел едва не остановилось.
Выход четвертый: найти свою смерть в саду Найтли.
Ужасная история, которая очень ему повредит. Аннабел так не любила причинять людям неприятности…
Однако, если она умрет, никакие заботы ее не обременят.
Аннабел решительно постучала в стекло. Подождала и снова постучала.
Где-то поблизости замяукала кошка. Темное облако закрыло равнодушную, яркую луну. Прохладный ветерок шевелил ветки деревьев.
Это окно спальни или нет?
Аннабел делала расчеты, основываясь на визите Джулианы в такой же дом леди Петтигру, находившийся через две двери отсюда.
— О дьявол, — пробормотала Аннабел.
Зловещий треск. Еще…
— Проклятие! — выругалась она. — Черт бы все побрал!
