Мне очень нравится, что делает Сергей Жадан. Но не в литературе, а в сфере эпатажного пиара и рекламы. Хотя если честно, то о нем я узнал благодаря рекламе в метрополитене. Она, эта реклама, консервативна и недемократична, то есть лишает тебя права выбора. Когда стоишь в вагоне, хочешь не хочешь, будешь рассматривать то, что висит на стене перед тобой.
Наверное, Жадан хороший литератор. Но, конечно же, интерес к своим текстам надо стимулировать. Лучше всего для этого ездить с рекламными турами по стране. А чтобы те немногочисленные граждане, которые каким‑то образом пришли на творческий вечер к автору, не засыпали, писателю следует выйти на сцену голым и желательно с эрекцией. Тогда уж точно потенциальные читатели смогут оценить по «достоинству» его литературный талант. А при этом хорошо бы всех присутствующих послать на х… Для закрепления, так сказать, творческого образа. Тогда все экземпляры книги, которые с собой привез литератор, будут раскуплены. Эффективность такого подхода Сергей доказал на практике. Хотя до «обнаженки» дело пока не доходило. Но, как сказал один критик, «Жадан — это человек, который умеет «стебаться», но этого мало». Для литературы этого действительно мало. Я не был на его творческих вечерах, а реклама в подземке меня не убедила, поэтому книгу его не купил.
Наверное, зря. Он интересный пацан. Жадан в лихие дни «оранжевой революции» был комендантом палаточного городка в Харькове. Романтично. Но при этом ему не откажешь в остром чувстве реализма. На своем микромайдане находился, но реализма не утратил. Причем не только литературного. Для писателя это важно. Позволю себе его процитировать. Оно того стоит. Все‑таки — правда жизни.
«Патриотизм, приписываемый тебе уже в силу твоей украиноязычности, патриотизм, которого от тебя ждут, учитывая круг твоих знакомых, патриотизм, который многими воспринимается как самодовлеющее объяснение их личного аутсайдерства — пропагандистская «на… бка», что осталась от 90‑х, когда быть патриотом считалось опасно, но почетно, этот патриотизм постепенно превратился в детское размазывание соплей по рукавам пиджака, в старании отстоять свой эксклюзив на украинскую государственность как бренд и источник для дальнейшего выживания. Независимость, дойная корова профессиональных украинцев, которые в самом деле считают, что именно тринадцать лет их социально‑экономической непрухи сделали возможной эту самую независимость, наполнили ее энергетикой их маргинальности. Я не люблю патриотов, патриоты отталкивают своей корпоративностью и снобизмом, они требуют от тебя немедленного сочувствия, а от системы — регулярной доплаты молоком за вредность. Патриоты — это такие ликвидаторы от идеологии, которые требуют за собственный патриотизм бесплатного проезда в транспорте; можно сказать, что хуже, чем украинофилы могут быть разве что украинофобы, хотя особого различия между ними я и не вижу»[143].
Мне нравится Жадан. Как человек, способный открыто сказать сермяжную правду жизни! Современных украинских литераторов — несколько десятков, а Жадан — один! И этот эксклюзив — главное в нем!
Кто у нас еще остался из великих? Хотя… Что‑то я уже подустал их перечислять и комментировать. Наверное, давайте поставим точку на Жадане. Все равно эти перечисления и комментарии ничего не изменят, потому что современной украинской литературы не существует. Есть лишь несколько десятков людей, которые что‑то пишут. Некоторым из них благодаря успешным маркетинговым мероприятиям удается еще что‑то из написанного продавать. Для сорокашестимиллионной страны это смешно. Для нее такое количество и качество писателей и поэтов, которых никто не знает и практически не читает, это ничто. Это то же самое, если бы их вообще не было.
И не оправдывает отсутствие украинской литературы то, что ее якобы не поддерживает государство. Чушь все это! Любой талантливый, а уж тем более гениальный текст рано или поздно сам пробьет себе дорогу к читателю! Даже без маркетинга и рекламы. «Рукописи не горят»! Этих текстов просто нет.
Пока существует русская (или, если хотите, русскоязычная) литература, полноценная украинская (украиноязычная) литература будет невозможна. Пока существует русская литература, то, что мы называем «украинская литература», будет представлять собой некую малорусскую, региональную писательскую флуктуацию для ценителей экзотики. И не более того.
Россия сейчас входит в пятерку мировых книжных производителей. Ею выпускается огромное количество книжной продукции на любой вкус и выбор. Причем отменного качества. «Украина» никогда не сможет предложить своему населению некую «украинскую», соизмеримую с русской, книжную альтернативу. Нет ни писателей, ни производственных мощностей. Да и читателей тоже нет. И не будет. Такова реальность.
В качестве иллюстрации этого приведу такой пример. В прошлом году 8 мая в киевском издательстве «Смолоскип» прошел финал всеукраинского конкурса поэзии «Молодое вино». Отборочные туры конкурса проходили практически во всех регионах Украины, и в финальную часть попали 15 участников. Но… Киевский отборочный тур закончился полным фиаско: на него попросту никто не пришел. И это при том, что за 10 лет своего существования «Молодое вино» был исключительно столичным фестивалем! Это очень символично!
Так при чем здесь «плохая культурная политика государства»? Невозможно проводить политику по отношению к тому, что не существует.
Расскажу небольшой эпизод из личного опыта. В прошлом году 21 сентября (я даже записал для себя эту дату) прогуливаюсь я по парку Шевченко где‑то около двух часов дня. Лицезрю набычившегося бронзового Кобзаря. Солнышко припекает, люди гуляют. И вдруг вижу апокалипсическую, можно сказать, картину. В пустом пространстве перед памятником Шевченко одиноко маячит фигура барышни лет двадцати в национальном убранстве. Стоит девушка на солнцепеке, запакованная в эти одежки, и старательно читает в пустоту по бумажке что‑то трагическое о «засновныке новойи литературы» и «пророке украйинського народу». За нею стоит информационный щит, который сообщает, что в данный момент, в данном месте «територія свята», а за щитом на бордюре клумбы сидит ее соратница в таком же национальном убранстве, изнемогая под солнечными лучами.
Давненько я не видел ничего более абсурдного! Представьте, стоит разряженная, раскрашенная, напудренная девушка, медленно прея на солнце, и читает в никуда казенный текст о «пророке украйинського народу», от которого ее саму тошнит. Люди проходят мимо, не останавливаясь, а она читает. Необычайно нелепая ситуация, человек что‑то говорит, обращается к людям, а народ на нее не обращает внимания, как будто эти милые барышни — пустое место. Я тогда подумал, что все украинство, во всех его проявлениях, это некий постоянный, нудный, всем надоевший, монотонный монолог, традиционно игнорируемый народом. Украинство похоже на непрерывно говорящую в никуда радиоточку на кухне. Ты живешь своей жизнью, а она что‑то круглые сутки вещает. Но тебе на это наплевать…
Наши взгляды тогда с «украйиночкою» встретились, и я увидел, что ей очень неловко оттого, что она вынуждена принимать участие в таком абсурдном представлении. И еще в глазах была надежда, что я остановлюсь и послушаю. Но я лишь ободряюще ей улыбнулся и медленно побрел дальше, оставив за своей спиной безлюдную и безрадостную «територію свята».
Яркий финал украинства! Маразм плавно перешел в бред. А ведь, наверное, в этот день был какой‑то национальный праздник всей «украйинськойи нацийи», раз кто‑то решил устроить такое «феерическое» представление в центре города. Кстати о праздниках. Поспрашивайте ради интереса своих знакомых, могу гарантировать, что многие из них не смогут вспомнить дату Дня независимости Украины. Я уже это делал. Получилось очень забавно. И очень символично.
Знаете, здесь имеет смысл повторить сказанное в 1927 году князем Николаем Сергеевичем Трубецким в его статье «К украинской проблеме». Я до сих пор поражаюсь, насколько гениально он предсказал с точностью до деталей ситуацию с так называемой «украйинською культурою»!
Я приведу длинную цитату, но она того стоит!
«Представим себе теперь, что должно произойти, если всю эту общерусскую культуру на территории Украины заменить новосозданной специально украинской культурой, не имеющей ничего общего с прежней общерусской. Населению Украины придется «оптировать» за ту или за другую культуру. Если новой украинской культуре удастся приспособить свой нижний этаж к конкретному этнографическому фундаменту — то народные низы, разумеется, будут оптировать именно за эту новую украинскую культуру, ибо, как сказано выше, в прежней, общерусской культуре эта обращенная к народным корням сторона развита была очень плохо и к индивидуальным чертам народа совсем не была приспособлена. Но для того, чтобы за эту новую украинскую культуру оптировали не только народные низы, но и квалифицированные верхи (т. е. наиболее качественная интеллигенция), — нужно, чтобы и верхний этаж этой культуры соответствовал высшим духовным запросам квалифицированной интеллигенции Украины еще в большей мере, чем соответствующая сторона прежней, общерусской культуры. В противном случае интеллигенция (притом именно качественная, квалифицированная, наиболее ценная с точки зрения культурного творчества интеллигенция) Украины в своем подавляющем большинстве будет оптировать за общерусскую культуру, а самостоятельная украинская культура, лишенная сотрудничества этой наиболее ценной части украинского народа, будет обречена на вырождение и смерть.
