— Поэтому я и просил тебя привезти одежду. — Белов снял чужой пиджак и положил его на сиденье. — Погаси фары, оставь только габариты. Сейчас я сделаю последний звонок и буду готов.
Саша взял телефон и набрал знакомый номер.
— Алло? Князь? На рассвете мое правое плечо будет в тайге. Ты без труда найдешь это место. — Он склонился над картой. — Чертова балка, где Лебяжий ручей впадает в речку Комолу. Запомнил? Каждый из нас найдет там то, что ищет. Я — метеорит, а ты — убийц своего брата. Отбой. — Он положил телефон на пиджак.
— Зачем ты это сделал? — встревожился Шмидт. — Тебя же слушают, как пить дать!
— Вот и хорошо, — упрямо сказал Белов. — У них будет бессонная ночь. К утру в тайге соберутся только те, кто успеет туда добраться. То есть — лучшие. Пусть на доске останутся самые сильные фигуры, я хочу сыграть красивую партию.
Саша обошел машину и снял стеклоочиститель. Затем сел за руль, подключил передний мост и поставил раздаточную коробку на пониженную передачу. Потом он перевел селектор автоматической коробки передач в положение «Drive» и нажал на газ.
«Тойота» медленно поползла по полю, переваливаясь с кочки на кочку. Джип уверенно штурмовал бездорожье; проехав метров двадцать. Белов понял, что машина нигде не застрянет, пока не упрется во что-нибудь. Тогда он подвинул водительское сиденье вперед и вставил «дворник» — между подушкой и педалью акселератора.
Саша на ходу выпрыгнул из джипа и некоторое время стоял, провожая его глазами.
— Что ты делаешь? — спросил изумленный Шмидт.
— Автопилот, — пояснил Белов. — Неужели ты решил, что мы поедем по полю? Нет, дорогой, нам в другую сторону.
Прижимая к груди карту, он перебежал через дорогу и осторожно раздвинул ряды проволочной ограды. Помогая друг другу, они перелезли через колючку и оказались на взлетном поле.
— Хочу летать, как птица! — заявил Белов. — И, кстати, очень надеюсь на твою помощь.
Вдалеке, на фоне ночного неба, белела башенка авиадиспетчера. Слева от нее стоял огромный ангар.
— По моим прикидкам, у нас есть минут пятнадцать. За это время мы либо оторвемся от земли…
— Либо? — спросил Шмидт.
— Либо ляжем в нее — метра на два в глубину. Ты что выбираешь? — Саша перешел на легкий бег.
Шмидт, не особенно напрягаясь, держался рядом. Его бег был размашистым и мощным, дыхание — ровным и глубоким.
— Не хочу показаться банальным, но я больше люблю небо, — ответил Дмитрий.
— Я почему-то так и подумал, — кивнул Белов.
— Сигнал ровный, уверенный, — поднеся рацию к лицу, докладывал человек с военной выправкой. — Джип движется через Данилов луг, объезжая пост ГИБДД. Через несколько минут выйдет на Старокировскую дорогу. Думаю, оттуда они двинут на Кировское, а потом — на Мильково. Что? Не понял вас! — Человек поморщился от треска помех, выслушал собеседника и кивнул. — Да, к утру они вполне могут оказаться у Чертовой балки. Километров четыреста, не больше… Нет, до самой балки на машине не проехать, придется верст десять идти пешком… А то и — все двадцать… Так точно! Понял — «любыми средствами»! — Он убрал рацию в карман пиджака, сел в машину и бросил водителю: — На Старокировскую дорогу, быстро!
XXVI
Князь долго сидел, опершись локтями на столешницу. Перед ним лежал мобильный телефон.
Интуиция подсказывала ему, что все идет совсем не так, как надо. И матерый уголовник чувствовал, что в происходящем есть и доля его вины.
Конечно, все можно было оправдать эмоциями: поддался гневному порыву. Еще бы: на самом закате жизни обрести брата (пусть и черт знает в каком колене!) и через два дня потерять его. Как это могло случиться? Почему?
В самом деле, рассуждал Князь, ну не Белов же убил Виталия! Зачем? Чтобы завладеть картой? Но он бы и так ее получил. И разве не сам Князь успокаивал Кондрашова, говорил ему за обедом: «Витя, этому человеку можно верить!». Можно… И — вот тебе пожалуйста…
А может, надеялся Князь, это сделал не сам Белов? А тот, его охранник: здоровый такой парень с круглым лицом и бритым затылком? Кажется, его зовут Витек?
Ну да, говорил себе Князь, может, и он всадил своему тезке нож в сердце. Тот самый нож… Но опять-таки — зачем?
Как ни крути, ситуация выглядела абсурдно. Ни у Белова, ни у кого-либо из его окружения не было мотива убивать ни в чем не повинного профессора кафедры истории Петропавловского пединститута. Не было…
Тогда у кого он был? Этого Князь, при всей своей информированности, знать не мог. В последнее время структура власти на Камчатке стала меняться. Некий клан — медленно, но верно — подминал все под себя, и Князю вход в этот клан был заказан.
Ниточки тянулись далеко, в Москву.
Кто-то, до последнего момента оставаясь в тени, наладил бесперебойный канал, по которому с Камчатки в столицу утекали огромные деньги. Кто это? Уж не Зорин ли?
Князь усмехнулся. Этот полноватый улыбчивый дяденька с повадками прожженного царедворца не производил впечатления самостоятельной фигуры. Князь слишком хорошо знал, что у любой самостоятельной фигуры есть кукловод, который дергает за невидимые ниточки. В этом и заключается искусство политики: руководить процессом, не показываясь на глаза зрителям.
И уж конечно, законченного романтика Белова стоило только пожалеть — ведь за ним никто не стоял.
Быть марионеткой и плохо, и хорошо одновременно. С одной стороны — от тебя ничего не зависит. Но с другой — в случае опасности хозяин подхватит свою куклу и спрячет в сундук, пропахший нафталином. Темно, зато надежно.
«Витя угодил между жерновами… — подвел грустный итог Князь. — Быть может, в скором времени я и сам туда попаду…»
И все-таки одна вещь не давала ему покоя — нож и беловские отпечатки пальцев. Хотя… Не так уж трудно убить человека, не оставив своих «пальчиков». Для этого существуют перчатки.
Но… Все же Белов неправ. Надо было лучше следить за своим хозяйством. Ведь как-то этот нож попал в руки убийцы?
Князь вздохнул и тяжело поднялся из-за стола. Высокие политические материи — это, конечно, интересно. Но сейчас есть дела поважнее. Как там сказал Белов? Он найдет убийц Виталия у Чертовой балки? Хорошо.
В тайге часто пропадают люди. Обычное дело.
— Лева! — крикнул Князь.
На пороге мгновенно возник высокий крепкий парень. Он улыбался, как Чеширский кот. Все уже давно знали эту особенность, однако его улыбка никого не могла ввести в заблуждение. Улыбаясь, Лева порой творил такие вещи, что и подумать страшно.
— Собирай людей — всех, кто есть на месте, — приказал Князь. — Мы уезжаем.
— Понял. — Лева расцвел. — Скажете, куда, или…?
— В Чертову балку, — ответил Князь, — Кажется, это где-то за Мильково. Не знаю точно, посмотри по карте. На рассвете мы должны быть там. Предстоит охота.
— Сделаем. Что-нибудь еще?
— Нет. Иди. — Князь устало махнул рукой.
Лева исчез, будто растаял в воздухе.
Князь некоторое время стоял, опираясь на стол. Затем посмотрел куда-то в пустоту и пробормотал сквозь зубы:
— Ерофей, мать твою… Наделал же ты дел, прадедушка хренов…
Лунный свет серебрил мокрую от вечерней росы траву. От ангара падала густая темная тень.
Белов и Шмидт возились у ворот, пытаясь справиться с тяжелым навесным замком.
— У меня есть пистолет, — сказал Саша.
— Я уже догадался, — шепотом ответил Шмидт.
— Слабо сбить его выстрелом, или это только в кино получается легко и красиво?
Дмитрий задумался.
— Сбить-то, наверное, не слабо, но только шумно.
— Ты можешь предложить другой вариант?
— У спецназа всегда есть варианты! — Шмидт откуда-то извлек продолговатый предмет, напоминавший складной зонтик.
— Что это? Думаешь, будет дождь? — ехидно спросил Белов.
— Будет толк! — парировал Шмидт.
Он нажал кнопку и повернул рукоять на девяносто градусов. Вытащил из ножен совершенно черное лезвие, покрытое карбоном. На плоскости, противоположной режущей кромке, была сделана насечка из мелких зубчиков.
— Откуда это у тебя? — удивился Саша.
— Такая штука должна быть у каждого Зевса — если он, конечно, хочет украсть Европу, — загадочно отвечал Шмидт.
Он крепко сжал дужку замка и принялся пилить. Железные опилки тонкой струйкой посыпались на землю.
Дмитрий справился с задачей меньше чем за минуту. Он кинул уже ненужный замок на траву и приоткрыл ворота.
— Посмотрим, что там есть, в камчатских закромах. Это, конечно, не мой лондонский аэроклуб, но все же…
— Да уж, на «Шаттл» рассчитывать не стоит, — сказал Белов. — Ну что?
Они старались ступать осторожно, но звук шагов гулким шелестящим эхом разносился по всему ангару.
Ближе всего к воротам стоял спортивный Як, за ним — вертолет МИ-6 со снятыми лопастями, потом — фюзеляж от «кукурузника». На деревянном поддоне лежал наполовину разобранный двигатель от МИ-8. Словом, вряд ли что-нибудь здесь могло им пригодиться.
