– Ах! Вот ты где, – сказал подоспевший рабочий, с удивительной ловкостью накинув страусихе на шею лассо и потянув ее за собой.
Пока птица, печатая шаг, шла за рабочим, взгляд ее ни на миг, не отрывался от парнишки, спешившего поскорее убраться подальше, она говорила себе, что просто была уверена, всегда знала, что в один прекрасный день ей дважды доведется испытать прекрасное чувство любви.
Глава 4
Положение оставалось без изменений и в следующие дни. А реакция публики была такова, что Ксавье вполне мог уже открывать дело по продаже непарной обуви. Как только Страпитчакуда видела зрителей, она превращалась просто в пустое место. После трех вечерних концертов, закончившихся полным крахом, Ксавье получил конверт с вызовом в резиденцию Кальяри на следующий день.
Тот день приходился как раз на воскресенье. Причем дождливое воскресенье. Мелкий промозглый дождь заставил подручного поднять воротник, ветер дул с такой силой, что с него чуть не сорвало шляпу. Непонятные мучительные судороги терзали деревья. От аванса Кальяри в тысячу долларов у Ксавье оставалось ровно сто пятьдесят два доллара и тридцать три цента.
Каким, интересно, образом он сможет вернуть эти деньги, если Страпитчакуда не выйдет из своего летаргического состояния? Даже если предположить, что он найдет свою бригаду разрушителей и будет как прежде работать подручным, ему годы придется гнуть спину и во всем себе отказывать, чтобы накопить такую громадную сумму денег.
Так что боли под ложечкой и других удовольствий ему еще хватит надолго. И тем не менее он в обе ноги собрал всю свою храбрость и ровно в шесть утра отправился на них через весь город, потому что трамвай стоил дорого, а метро его очень утомляло. Все путешествие до места заняло у него добрых три часа. Даже дождь за это время прошел. И вот, наконец, перед ним убежище мультимиллионера, расположенное посреди огромного сада, окруженное восхитительными цветами – большими, красными, буйными цветами, не переносящими холода и так далее. Позвонив в звонок, Ксавье ждал у ворот. В конце концов откуда-то вышел юноша, который, как показалось Ксавье, оказался у ворот совсем не потому, что он позвонил в звонок, так как при виде подручного тот чрезвычайно удивился. Два паренька смотрели друг на друга с разных сторон ограды.
– Привет, – сказал Ксавье.
– Привет, – отозвался парнишка.
Обрадовавшись тому, что отношения начали так хорошо завязываться, подручный спросил, действительно ли здесь находится резиденция господина Кальяри.
– Кальяри… Кальяри… – повторял другой паренек как будто витая в облаках.
Он огляделся по сторонам, потом сказал:
– По правде говоря, я и в самом деле не знаю, почему и как я очутился здесь в данный момент, понимаешь? Тут и теперь, понимаешь? Дело в том, что я не очень себе представляю, где я…
– Дану?
– И действительно, что мне тут делать? Продолжая осматриваться, молодой человек бросал на все вокруг радостно-удивленные взгляды.
– Ты живешь в этом доме? – полюбопытствовал Ксавье.
– Нет, мне так не кажется. Я всегда жил в Оклахоме. В Киркланде, моем родном городе. Но я знаю, что это не Киркланд…
Взгляни, например, сюда… – Он делано рассмеялся. – Так что же со мной такое случилось? Может быть, я напился?
– Нет, я так не думаю. На такого ты не похож.
– Мне тоже так не кажется. Ты только посмотри…
Подручный не знал, смеяться ему или плакать. Он сказал, что его зовут Ксавье Мортанс, а паренек назвал свое имя: Джефф, рад с тобой познакомиться. Они пожали друг другу руки через решетку ворот.
– Мы с моей лягушкой… У меня, понимаешь, лягушка есть и, должен тебе сказать, она не совсем обычная, так вот, у нас с лягушкой назначена встреча с господином Кальяри. Он мой импресарио. Мне и адрес его дали.
– Ах, ты, должно быть, артист из балагана с ярмарки?.. Но, видишь ли, я не знаю, здесь ли он на самом деле. Хотя, все равно, заходи. Мы вместе, вдвоем найдем ответ на твой вопрос.
Он замешкался, не зная, как отпереть ворота, как будто впервые открывал замок, но справился с задачей и впустил Ксавье в сад.
Джефф неуверенно сделал несколько шагов по тропинке. Потом остановился перед чудесным цветком розовато-лилового цвета, который полностью захватил его внимание. I
– Ты садовник? – спросил Ксавье, и от этого простого вопроса Джефф даже вздрогнул.
– Господи, как же ты меня напугал! – произнес он улыбаясь. – Ну, ничего, все равно, здравствуй. Чем я могу быть тебеполезен?
Джефф радушно смотрел на Ксавье, но складывалось впечатление, что он видит его в первый раз.
– Я просто спросил тебя, не работаешь ли ты в этом прекрасном саду садовником. Садовник – чудесная профессия. Есть занятия гораздо хуже, можешь мне поверить.
– Я – садовник?.. Может быть… На самом деле, ты, наверное, будешь смеяться, но я понятия не имею, где нахожусь. Забавно, правда? А ты? Ты здесь живешь?
Ксавье почесал кончик носа и озадаченно подумал: «Ну и дела!» Джефф продолжал смотреть на цветы, временами на лице его отражалось восхищение, потом оно внезапно пропало, он больше не обращал на цветы никакого внимания, как будто весь погрузился в какие-то неожиданные заботы. После этого, уперев руки в бедра, долго смотрел на прояснявшееся небо.
– Мне кажется, у тебя проблемы с памятью.
– Ой, прости, я тебя не заметил. Не знаю, что со мной сегодня все утро творится, но… Скажи мне, сейчас же ведь утро – правда? Ты…
– Нет, я здесь не живу.
– Ты, кстати, действительно какой-то особенный – отвечаешь на вопрос до того, как я тебе его задал.
– Знаешь… Я просто подумал, может быть, в этом доме родственники твои живут? У тебя есть семья?
Джефф сказал, что, конечно, есть, и перечислил всех по именам – папу, маму и сестру, все они живут вместе, по одному адресу.
– В Киркланде, штат Оклахома, – проговорил Ксавье.
Джефф как-то странно на него посмотрел. Во взгляде его, выражавшем благоговейное изумление, застыл немой вопрос: кто ты такой, черт тебя побери? Это вызывало тревогу. Тревога была чревата ужасом.
– Послушай, – Ксавье взял его за руку, – почему бы нам не пойти и не посмотреть, кто живет в этом доме? Может быть, они нам что-нибудь скажут?
– Ты тоже не знаешь, где мы находимся?
– Я знаю и не знаю. Знаю, где нахожусь, но не знаю, является ли то место, где я нахожусь, владением Кальяри.
– Кальяри… Кальяри… Нет, это имя мне ничего не говорит.
– Я знаю, что нам делать.
Они повернули на тропинку, что вела к дому. Время от времени внимание Джеффа привлекал какой-нибудь цветок, и тогда ему надо было напомнить, что они идут к дому, и он, сбитый с толку, снова шел, пока опять не терял нить своей мысли.
– Ты здесь живешь? – вежливо поинтересовался Джефф.
Ксавье положил руку на плечо Джеффу и спросил его, что это у него за привычка такая все время до такой степени терять память.
– О чем ты говоришь? Напротив, у меня прекрасная память.
Хотя, правда, должен тебе признаться, я не очень понимаю…
И все пошло по новой, абсолютно все, вплоть до «здравствуй», «меня зовут Джефф».
– Но мы же встретились не больше пяти минут назад, – напомнил Ксавье, пожимая протянутую руку.- У ворот в сад.
– Да, действительно, у меня есть смутное чувство, что я встретил кого-то у ворот. Это что, у тех ворот, которые вон там виднеются?
– Ты мне действительно очень нравишься, – сказал Ксавье.
Страдающий потерей памяти юноша рассмеялся.
– Знаешь, ты мне тоже. Даже не пойму почему – я тебя совсем не знаю, но ты мне с самого начала понравился. Взгляду тебя какой-то удивительный.
– Спасибо.
Ксавье смахнул со стоявшего рядом пня пыль и взял друга за плечи, чтобы усадить его. Вынул из кармана салат и дал Джеффу самый сочный лист.
– Только не торопись, не ешь его быстро. Нет ничего лучше
для здоровья, чем салат, овощи надо есть, размышляя, созерца
