― Ты это почувствовал, верно? ― первым нарушил молчание Дэмиос, и Свэнс охотно кивнул.
― Да, ― все же произнес он в подтверждение, ― она наконец здесь. Полностью. Но скрыта от меня, должно быть, постаралась Архелия. Только это не проблема, раз она уже здесь.
― Хм… Славно, ― прошептал вершитель, постучав пальцами по столу, подался немного вперед, чтобы присмотреться к собеседнику. ― Я даже знаю, зачем она тебе. Думаешь, все получится?
Свэнс не стал медлить с ответом – он часто говорил одно и то же, и пока что оказывался прав:
― Я никогда не ошибаюсь, ― в который раз уверенно заявил маг, отчего нахмурился. Ему самому иногда хотелось совершить осечку. Однако провал в его деле означал слишком много проблем. И таких, что потом не разрешишь. ― Скоро будет реакция, ― произнес Свэнс, поднимаясь и подводя итог разговору. ― Так что еще увидимся. ― И покинул комнату, оставляя вершителя злобно сжимать кулаки.
Дэмиос ненавидел его всем сердцем. Так же сильно, как и убийцу своего отца. Но иногда, какого бы сильно не было чувство гнева или желание мести, человек не способен превзойти того, кого он хочет убить…
Со звериным рыком юноша смел со стола все бумаги, и те застлали пол неровным белым полотном. Еще долгое время Дэмиос смотрел на хаос в комнате, после чего тяжело вздохнул и, положив голову на стол, закрыл глаза, желая никогда не проснуться.
***
Зэндаар
От Пришвина
Сегодня мне повезло: отец нажрался вусмерть. Так что никаких чрезвычайных происшествий не случилось. Собрался, переступил через рухнувшее у дверей тело и ушел, слыша приглушенные маты родственника, просящего помочь.
Ага, щас прям, прошли те времена, когда я тягал его по дому или пер на себе через весь город.
Хотя настроение своим появлением он мне, конечно, подпортил. Да и бог с ним, пусть порог ему будет наждачной бумагой, и в следующий раз дойдет до кровати.
Выскочил на прямую улицу, которая вела как раз к школе и иногда разрывалась переулками.
Да-а, еще одно раннее апрельское утро, правда, немного прохладнее, чем обычно, но так даже лучше: в мозгах проясняется. Воротник повыше, руки в карманы – и уже теплее. Но все равно не так, как было бы в куртке. Называется: поспешил из дома смыться. Холодрыга блин.
Выпрямился назло кусачему холоду и, вздохнув полной грудью, посмотрел на тусклое неприветливое небо. Выдыхая облако пара, снова опустил голову. Ничего, к обеду прояснится.
Сквозь туман перед глазами бегло осмотрел разноцветные дома, стройным рядом стоящие по обе стороны от дороги, и одевшиеся в свои наряды деревья.
Скоро должны наступить майские праздники. Вот бы Женьку к этому времени из больницы выписали. Прогуляемся вместе по парку. Тогда, может, и решусь? Она ведь призналась мне два года назад. И почему отверг, спрашивается? А теперь вот сам по ней сохну. Она же от меня как от огня бежит. Даже видимся реже. ШОД – не главная причина. Я и сам боюсь остаться с ней наедине после уроков. Как бы ни усложнить наши отношения…
Жесть вообще. Уже просто думая об этом, свихнуться можно. Признаюсь ей в мае. Да! Решено! Ага, а сердце от одной только мысли об этом стучит дико быстро…
Попытался мысленно заткнуться, на автомате шагая вперед и рассматривая улицу, дома... Занятие совсем не веселое, но помогло не думать. Хотя где-то через минут двадцать начал ловить себя на том, что снова болтаю сам с собой.
О! Вот и начался серый квартал, значит, скоро появится школа. Интересно, люди, не сговариваясь, так учудили? Это ж надо было в течение недели все заборы под стать асфальту выкрасить…
Нет… Все же не в мыслях тут дело. Что ж так сердце-то щемит? Нехорошее предчувствие… Произойдет что-то. Фух, аж дышать тяжело.
А вот и грязно-бежевого цвета здание с черными дверьми. Прошмыгнул мимо вахтерши. Тихонечко прошел по пустому коридору.
Опять опоздал. Благо успеваемость спасает. В противном случае покатился бы отсюда колбаской.
Полюбовался табличкой «География» на двери в кабинет, где уже шел урок. Причем внимательно рассмотрел каждую черную буковку, осознавая, что просто тяну время.
Эх, ладно. Не в первой.
Быстро постучал в двери и вошел, не дожидаясь приглашения.
— Извините за опоздание, можно войти? — спросил я на одном дыхании, и географичка спустила очки на нос, пристально меня оглядела, словно впервые видит.
— Пришвин?! — не со злостью, просто немного сердито. — Сколько можно опаздывать на мои уроки?!
— Не только на ваши, Ксения Владимировна, — подал голос Дмитриенко. Убью собаку! — Он на все первые уроки опаздывает.
— Что на этот раз? — с издевкой поинтересовалась учительница, разглядывая меня поверх очков. — Бабушку через дорогу переводил? Или кошку с дерева снимал?
Одноклассники бурно поддержали избитые шутки преподавателя, должно быть, из уважения или стараясь выслужиться. Ладно, давайте посмеемся вместе. Дорогая Ксения Владимировна, ловите пас.
— Да нет, — пожал я плечами и честно ответил: — проснулся поздно, шёл медленно.
Не спрашивая разрешения, прошел к нашей с Женькой парте и грузно уселся на стул.
— А ну-ка встань! — хлопнула по своему столу Ксения Владимировна, и я нехотя выполнил ее просьбу.
— Ну зачем вы тратите на меня время? — с сочувствием спросил я у нее, понимая, что сам нарываюсь. Хоть настроение себе поднять, что ли? — Не обращайте вы на меня внимание, поберегите нервы.
Учительница молчала какое-то время, обдумывая свой ответ и, наконец, выдала:
— Быстро к доске.
Ожидаемо. И бесполезно.
Вышел, встал напротив карты мира.
Первый раунд… Это было даже забавно. Ксения Владимировна пыталась задать мне как можно более сложный вопрос, несильно отклоняясь от сегодняшней темы урока. И чуть с надменным видом я спокойно отвечал. К звонку этот нелепый бой завершился пятеркой в журнале и обремененным вздохом преподавателя.
Да мы, в общем-то, дружили с ней.
— Уже точно решил? — с легкой грустью спросила она, закрывая журнал. Я кивнул. — Почему в школе остаться не хочешь?
— Семейные обстоятельства, — тихо ответил я. — Доучусь девятый, и куда-нибудь подальше отсюда.
— С твоей головой надо одиннадцать кончать.
В который раз одна и та же фраза. Так все учителя говорили. Лишь на мозги мне капали. Женька вот тоже упрашивала остаться. Да я и не против, но мне б свалить от папаши хотя б в другой город. Надоел уже. А расстояние… Уверен, нашим отношениям с Женькой – не помеха!
Д-а-а… А точно ли уверен? Че-е-ерт…
Нехотя собрав портфель, немного нервно потопал к выходу, злясь на себя за свои же мысли.
— Что она?.. — Нинка на секунду остановилась в дверном проеме, и мне пришлось ее обогнать, не задумываясь, чего она там застряла.
— Сашка?! — Женькин голос буквально прибил меня к полу.
Поднял глаза, уставился на подругу, стоявшую по центру коридора. Что за?.. Что она тут делает?! Тряхнул головой, пытаясь прийти в себя от неожиданности, быстро подошел к Женьке, чувствуя, как внутри разрастается беспокойство, руками обхватил ее голову, вгляделся в раскрасневшееся лицо.
— Почему не в больнице? — с трудом прошептал ослабевшим голосом.
Какого черта вообще?!
— Сашка, — тихо произнесла она мое имя, — скажи всем, что я вернусь.
Сердце с глухим ударом стукнулось о грудь, еще сильнее срывая дыхание. Понимая, что ничего не понимаю, в немом ужасе смотрел на подругу, надеясь не свихнуться раньше времени. А у нее глаза на мокром месте. Разревется сейчас, пади. Ведь знал, что какая-то фигня произойдет! Надо было позвонить ей еще до школы!..
— Прости, — всхлипнув, гнусаво извинилась Женька. Небрежно скинула мои руки и, вытирая лицо рукавом, отвела печальный взгляд.
— Ты чего? — робко спросил я у нее, испугавшись еще больше. Да что за чертовщина здесь творится? — Все хорошо, слышишь?
Обнял Женьку с дрожью в руках, прижал к себе, ощущая телом ее ускоренное сердцебиение, слыша учащенное дыхание, вдыхая аромат ее волос… Как давно я хотел Женьку так обнять?.. Почему же она как деревянная?!
Подруга еще секунду стояла в нерешительности, позволяя нарастать напряжению между нами, после чего приникла к моей груди, обняла. Я с облегчением вздохнул, ощутив себя чуточку спокойнее. Так лучше, но все равно на душе как-то тревожно.
— Эй, народ?! — спуская меня с небес на землю, окликнул нас Пашка откуда-то из-за моей спины. — Ничё, что вы в школе?
Да какая мне разница?! Серьезно: отвали!
Но Женька, похоже, посчитала иначе. Дернулась от меня – пришлось отпустить, чтобы не сделать ненароком больно – и посмотрела с неподдельной грустью.
— Да что случилось? — Сохранять самообладание к этому моменту было уже неимоверно сложно.
