Чисто. Рано еще, наверное, чтоб людей было много.
Несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув, чтобы успокоиться, размеренной походкой, стараясь не обращать внимание на покалывания в боку, прошла мимо женщины в белом халате на вахте.
Все нормально, я вышла на обычную утреннюю прогулку.
С трудом открыла тяжелые двери, или сил во мне было с гулькин нос, ведь почти ничего не ела за последнюю неделю. Как ни в чем не бывало, преодолела массивные больничные ворота через открытую калитку и заметалась в поисках автобуса, максимально близко подъезжающего к школе.
Увидела: он как раз тронулся прочь от остановки. Чуть не бросилась ему под колеса. Двери с шумом открылись, и я, выслушав нервный ор водителя, сунула ему деньги, осторожно заняла сидение, удерживая руку на животе…
Ничего-ничего, в Гвадааре полегчает. В нетерпении дождалась, когда прибудем на место, от волнения к этому времени тряслись коленки.
Фух, надо бы хотя бы с Сашкой повидаться в последний раз.
Не любила я школу и раньше, сейчас так вообще зашла в здание, передвигаясь от страха как робот. Все хорошо. Все хорошо... Еще несколько минут ждала в нужном коридоре, пока не прозвенит звонок. Двери открылись. Большинство одноклассников меня и не заметили, они были слишком заняты собой и своими проблемами. Нинка удивленно вскинула брови, кажется, собралась подойти ко мне, однако следом за ней вышел тот, кого я ждала.
— Сашка?! — с трудом, но все же громко выдавила я из себя, чувствуя, как сердце ускоряет свой ритм.
Впервые мне было так тяжело на него смотреть: становилось мучительно больно в груди. Парень на мгновение замер, не понимая, почему я здесь, после чего подбежал ко мне, в глазах паника, руками обхватил мою голову.
— Почему не в больнице? — прошептал Пришвин срывающимся голосом. Я сильно напугала его своим неожиданным приходом.
— Сашка, — намного тише, вглядываясь в его лицо. Напряженный, растерянный. Так не хотелось его волновать, но я не могла уйти, не попрощавшись. — Скажи всем, что я вернусь, — произнесла на выдохе, давясь своими эмоциями, рвущимися наружу.
Я осознавала, что врала ему, ведь только надеялась, что смогу найти дорогу назад, однако была более чем уверена, что мы с ним больше не увидимся. От одной мысли об этом слезы наворачивались на глазах, и этим я пугала друга: он остолбенел рядом, не в силах вымолвить и слова.
Почему мне нужно уходить? Так ли важен для меня Гвадаар и Амакаши?.. Я не хотела лгать себе: я любила Сашку, действительно любила, но не считала себя достойной его любви. Он собирался бросить меня уже этим летом, уехать учиться в другой город. И в глубине души я была согласна с его решением. А если так, то и мне нет смысла здесь оставаться. Пусть я эгоистичная сволочь, бросающая своих родителей, но я чувствовала, что ради самой себя обязана сейчас покинуть этот мир.
— Прости, — всхлипнув, оттолкнула его руки, вытерла рукавом лицо.
Ты обязательно меня простишь, ведь правда? И дождешься моего возвращения. А я приложу все усилия, чтобы сдержать обещание.
— Ты чего? — с нервным смешком спросил друг. — Все хорошо, слышишь? — обнял, крепко, но бережно, с дрожью в ладонях.
Услышала его замедленное и громкое сердцебиение, вдохнула его пряный, обволакивающий, немного горьковатый запах, густые нотки которого приятно ударили в нос и сразу же опьянили, лишив воли и возможности думать. Мне хотелось лишь одного – уткнуться носом в его грудь. Я не сдержалась, поэтому позволила себе ответить на объятия и обхватила его сильную спину.
— Эй, народ?! — раздраженно окликнули за его спиной, разрушая хрупкие стенки моей эйфории. На такое способен только Пашка. — Ничё, что вы в школе?
Да… верно… школа… портал… надо идти. Отстранилась, резко выбравшись из объятий Сашки, и с грустью посмотрела на него.
— Да что случилось?! — прошептал он, пытаясь посмотреть мне в глаза ровным взглядом, но его зрачки лишь скорее забегали из стороны в сторону.
— Вернусь, — кивнула, убеждая саму себя. Я обязана вернуться ради него, а в ответ сердце защемило сильнее.
Сашка хотел что-то сказать, но я не позволила: любое его слово сделало бы мне только больней.
Немного грубо холодными пальцами обняла его горячую шею, притянула к себе, одновременно с этим вставая на носочки, поцеловала сухие теплые губы, с которых через миг сорвался слегка неудовлетворенный вздох.
Кажется, он хотел снова меня обнять, наклонился еще ниже, чтоб мне удобнее было, совсем наплевав на то, где мы и стоит ли меня целовать в ответ. Но я, не дожидаясь, когда опять попаду в его клетку, круто развернулась и, терпя мучительную боль не только в груди, но и в боку, помчалась прочь, вылетела на улицу...
Остановилась только на ступеньках, где метнулась к заграждению и взглянула вниз: мутное облако, что я видела совсем недавно во сне, было на своем месте, горело намного слабее. Значит, это или судьба, или галлюцинации.
Не зная, сработает ли, если не повторить тот же прыжок, пусть не из окна, но все же, на свой страх и риск, с замиранием сердца, перемахнула через бордюр. Теперь либо сломанная нога, либо здравствуй, Гвадаар. При мысли о другом мире, в голове всплыл образ пристани и чаек. Наверное, это место мне понравилось больше всего.
Яркий белый свет болезненной вспышкой ударил по глазам, меня закружило в воздухе или это мир перевернулся несколько раз, и с глухим стуком я шарахнулась спиной обо что-то твердое, с хрипом втянула воздух, чувствуя, как ноющая боль от раны на боку разливается по всему телу. Вот теперь точно я: Касс приземлилась бы на ноги.
Переждав неприятные покалывания где-то вдоль позвоночника и стягивающее вены онемение, поднялась на трясущиеся ноги, бегло осмотрелась, все еще ощущая песок в глазах.
Причал, корабли, вода совсем рядом (как я вообще в нее не плюхнулась) и обалдевшие люди, взирающие на меня, – должно быть, они в шоке, что я взялась из ниоткуда, еще и с таким грохотом.
Да и ладно, мне все равно. Надо найти площадь!
Бросилась вперед по пирсу, крутя головой и пытаясь узнать местность, и резко остановилась, увидев недалеко от себя задумчивого Рокка, стоящего около «Ангины». Похоже, я приземлилась почти у носа фрегата. Грузчики опять что-то заносили на корабль: вероятно, скоро эта скотина снова выйдет в море, чтобы разграблять чужие корабли. Только не мое это дело. Пусть творит, что хочет, я ему пока не противник.
И я действительно собиралась сбежать, пока он меня не заметил (вряд ли бы узнал, но все-таки), вот только:
— Иди давай, — услышала голос с «Ангины» и увидела на верхней палубе Гаррэта, подтолкнувшего закованного Калибра.
Неужели… его не продали? И что теперь? Куда его? Что с ним сделают?.. Зачем-то похлопала себя по карманам, ища деньги. Здесь же другая валюта! Да и не хватило бы, не смогла бы его выкупить. Тогда что?!
— Эй?! — насколько сумела громко окликнула я, привлекая внимание Рокка.
В ответ обернулся не только капитан, но и те двое на корабле, и даже несколько носильщиков. Калибр с недоумением взглянул на меня, будто узнавая. Да быть того не может!.. Гаррэт мотнул головой, мол, ерунда какая-то, орут тут всякие, и толкнул пленного, но, к его удивлению, тот даже не шелохнулся. Капитан же внимательно присмотрелся ко мне: голос-то у меня прежний.
— Калибр?! — в полный голос обратилась я к молодому человеку, отчего его глаза стали больше, однако сказать ему ничего не смогла. — Рокк, — с мольбой уставилась на капитана, прекрасно понимая, что взывать к его человечности просто бессмысленно. — Освободи моего друга.
— Друга? — переспросил мужик, сильнее выгнув брови, задумчиво почесал щетинистую щеку. — Значит, я не обманулся… Касс, не дури, с чего мне его отпускать? — всплеснул он руками. — И где вообще Берга носит? Почему ты здесь шлындаешь? — довольно мирно, и все же…
— Я не Касс, — зашипела в ответ, чувствуя, как нагревается позвоночник.
Не знаю почему, но теперь я не могла просто развернуться и уйти, снова оставить Калибра здесь. А времени препираться с капитаном или уговаривать его у меня не было: мне становилось так же плохо, как и Амакаши, будто не хватало кислорода.
Повинуясь моим эмоциям, огонь стремительно прокатился вверх к голове, после чего рухнул по рукам в ладони, заставляя задыхаться от этого ненормального жара, обжигающего изнутри. Это мое тело реагировало куда острее на подобные фокусы, чем тело Амакаши. Затем волна энергии осела в центре ладоней, где с ярым покалыванием и жжением начала образовывать огненные шары, или же их подобие: языки пламени все никак не могли сцепиться друг с другом, чтобы стать более плотными и принять эту форму. Скорее всего, ими я бы не причинила Рокку никакого вреда: если бы я их швырнула, они бы растворились в воздухе еще в полете, – но этого хватило, чтобы напугать отшатнувшегося от меня капитана.
