Работу над «Седьмой печатью» Бергман завершил 24 августа 1956 года. Большую и сложную картину удалось сделать быстро и дёшево (её примерный бюджет — 150 тыс. долларов).
На «Свенск фильминдустри» решили обставить премьеру «Седьмой печати» с помпезностью юбилея, на котором была бы представлена вся шведская кинематография. Фильм для подобных торжеств не предназначался, и на премьере 16 февраля 1957 года, по словам Бергмана, «скука и злорадство были почти осязаемы».
Потом картина демонстрировалась по всему миру. Она вызвала сильнейшую реакцию у людей, почувствовавших, что она отразила их собственную раздвоенность и боль.
«Седьмая печать» считается произведением для узкого круга, слишком мудрёным и трудным для проката. В зарубежной прессе высказывалось мнение, что Бергман создал очень актуальный, апокалипсический фильм, предрекающий ядерную катастрофу.
«ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА»
(Smultronstället)
Производство: Швеция, 1957 г. Автор сценария и режиссёр И. Бергман. Оператор Г. Фишер. Художник Г. Густафссон. Композитор Э. Нордгрен. В ролях: В. Шёстрём, Б. Андерссон, И. Тулин, Г. Бьёрнстранд, Ф. Сундквист, Г. Шёберг, Г. Фрид и др.
Сценарий «Земляничной поляны» Ингмар Бергман написал в Каролинской больнице, куда его поместили для общего обследования.
Фильм «Земляничная поляна» основан на впечатлениях режиссёра от поездки в Упсалу осенью 1956 года.
«В своё время я долго жил в Далекарлии, — рассказывал Бергман. — Я вырос там в небольшом селении у своей бабушки по материнской линии, зимой она почти всегда жила в Упсале в большой старомодной квартире.
Однажды ранним утром я отправился на машине в Далекарлию, где-то в четыре-пять утра, и заехал в Упсалу, очаровательный старинный город. Здесь я жил маленьким мальчиком, и мне навсегда запомнился этот мир.
Когда я приехал в Упсалу в то раннее утро, меня вдруг осенило — я поехал на Дворцовую, четырнадцать. Стояла осень, солнечные лучи начали слегка золотить купол собора, часы только что пробили пять. Я вошёл в мощённый булыжником маленький дворик. Потом поднялся по лестнице и взялся за ручку кухонной двери, на которой ещё сохранился цветной витраж; и тут меня вдруг пронзила мысль: а что если я открою дверь, а за ней стоит старая Лалла — наша старая кухарка, — повязавшись большим передником, и варит на завтрак кашу, как в ту пору, когда я был маленьким. Как будто я вдруг стал способен вернуться в своё детство. Теперь это чувство почти исчезло, но когда-то я сильно страдал такого рода ностальгией. Кажется, это Мария Вине сказала, что человек спит в башмачке своего детства, и это именно так.
И тогда мне пришло в голову: а что если сделать фильм, совершенно реалистический, в котором вдруг открываешь дверь и входишь в своё детство, потом открываешь другую дверь и выходишь из него в действительность, а после заворачиваешь за угол и входишь в какой-то другой период своего существования, и жизнь идёт своим чередом. Вот так и родилась идея „Земляничной поляны“».
Весной 1957 года Бергман начал писать сценарий фильма. Один из его лучших друзей — врач, и потому Ингмар решил, что главный герой, Исак Борг, будет врачом. Это старый, усталый, эгоцентричный человек, отрезавший себя от всего окружающего.
Написав сценарий, Бергман обратил внимание на случайное совпадение: у Исака Борга те же инициалы, что и у него самого. Это не было сделано намеренно. Имя Исак режиссёр выбрал потому, что он — ледяной. (Исак Борг можно перевести как «лёд» и «крепость»).
«Я смоделировал образ, внешне напоминавший отца, но, в сущности, то был от начала и до конца я сам. Я, в возрасте тридцати семи лет, отрезанный от человеческих взаимоотношений, отрезающий человеческие взаимоотношения, самоутверждающийся, замкнувшийся неудачник, и притом неудачник по большому счёту. Хотя и добившийся успеха. И талантливый. И основательный. И дисциплинированный.
Я отчаянно враждовал с родителями, с отцом не желал и не мог говорить. С матерью мы то и дело заключали временное перемирие, но слишком много было там спрятанных в гардеробах трупов, слишком много воспалившихся недоразумений. Мне представляется, что именно в этом крылось одно из сильнейших побуждений, вызвавших к жизни „Земляничную поляну“. Представив себя в образе собственного отца, я искал объяснения отчаянным схваткам с матерью».
Съёмки «Земляничной поляны» проходили с начала июля 1957 года и до конца августа. В фильме играли лучшие актёры шведского кино и театра — многие из них были постоянными сотрудниками Бергмана, его труппой. «Земляничную поляну» снимал лучший шведский оператор Гуннар Фишер.
На роль Исака Борга был приглашён актёр и режиссёр Виктор Шёстрём, не просто патриарх, а основоположник шведского кино. Роль Борга стала для него последней — он умер через два года в возрасте восьмидесяти лет.
Когда Бергман писал сценарий, он не думал о Шёстрёме, хотя сотрудничал с ним в картине «К радости» (1950). Его кандидатуру предложил Карл Андрес Дюмлинг. Патриарх чувствовал себя плохо. Андрес умолял его: «Тебе надо будет всего лишь лежать под деревом, есть землянику и думать о своём прошлом — никакого труда!»
Съёмки начались с конфликта. Шёстрём переигрывал, и Бергман обратил на это внимание, сказав, что мэтр играет для галёрки. В ответ Шёстрём посоветовал ему найти другого актёра.
Атмосфера несколько разрядилась, когда на съёмочной площадке появились девушки. Шёстрём, старый ловелас, наслаждался любезно-шутливым ухаживанием со стороны дам, напропалую флиртовал, покупал им цветы и подарки.
Он был в восторге от Биби Андерссон, исполнительницы роли Сары, юношеской любви героя фильма. Биби минуло всего двадцать один год. Бергман заснял момент, когда Андерссон в слегка декольтированном платье начала века сидит на пригорке и кормит Виктора земляникой. Он облизывает её пальцы, оба хохочут, молодая женщина явно польщена, старый лев совершенно очарован.
Как художник, Шёстрём с самого начала затмевал всех. Он был превосходным рассказчиком, остроумным, увлекательным. В перерывах между съёмками его просили вспомнить о давних временах, о своей работе, о других режиссёрах, о Стиллере, Магнуссоне, об актёрах, о прежнем Киногородке. Шёстрём рассказывал охотно и забавно.
Старому актёру, больному и измученному, требовались определённые условия для работы. Ему давали возможность возвращаться домой в четверть шестого и вовремя выпить порцию грога с виски. Он постоянно жаловался на недомогание, но врач сказал ему: «Господин Шёстрём, ваше здоровье значительно улучшилось». Мэтр пошутил, что ему гораздо лучше, хотя чувствует он себя хуже. По словам Бергмана, работать с ним было просто удивительно. Шёстрём поразил его удивительной искренностью.
В «Земляничной поляне» Бергман размышляет о смысле человеческой жизни. Доктор Борг тридцать лет тому назад овдовел. Профессор, талантливый врач, пользующийся доброй репутацией в округе. Человек безупречной честности, человек долга, гуманист (так его аттестуют газеты), «лучший доктор во всём мире» — говорят о нём благодарные пациенты. Однако сам он думает по-другому.
В прихотливых сплетениях яви и вымысла происходит переоценка прошлой жизни доктором Боргом. Перед уходом в небытие он вынужден признать, что прожил жизнь эгоистически, больше заботясь о сохранении собственного «я», нежели о близких людях, поэтому в старости приходит возмездие — одиночество.
В молодости он потерял свою невесту Сару (Биби Андерссон) и женился на нелюбимой Карин (Гертруда Фрид). В снах-воспоминаниях Карин называет его бездушным себялюбцем. Доктор Борг осуждает собственную человеческую чёрствость и, тоскуя по земляничной поляне и патриархальному «семейному братству», принимает и благословляет жизнь.
Единственный персонаж, близко стоящий к герою фильма, — жена сына профессора Марианна, которую прекрасно играет Ингрид Тулин. Именно невестке Борг признаётся: «Мне снятся тяжёлые, унизительные сны, мне кажется, что я мёртв, хотя я и живу». Эти слова станут «ключом» к фильму.
Марианна — человек оптимистичного склада, отзывчивый и современный. Бергман пригласил на эту роль актрису, по мнению многих, не обладающую такими качествами, ведь в других фильмах Ингрид Тулин воплощала некий интеллектуальный холод. Режиссёр так объяснял свой выбор: «Ингрид Тулин — великий инструмент. Здесь было важно показать личность сильную и решительную, а Ингрид как бы излучает эти качества. Это мне и было нужно. Далеко не каждая актриса могла бы играть в паре с такой сильной индивидуальностью, как Виктор Шёстрём».
Сын профессора Эвальд (Гуннар Бьёрнстранд) ненавидит Марианну за то, что она «в жизни», что она хочет создавать жизнь. «Я не хочу детей, выбирай между мною и ребёнком. Жизнь — это мерзость, ужас. Ещё большая мерзость — наполнять мир несчастными. Самая же большая мерзость — это думать, будто детям предстоит что-то лучшее, чем нам».
