– Что ты опьянела, – помедлив, бесстрастно досказала за нее Джоанна.
– Да… Нет! Я себя не оправдываю. Просто я не могу этого объяснить, Джо. Я испугалась, и Гаррик меня защитил. Я испытывала такую благодарность и облегчение, что мы живы, и он… – Она замолчала.
Наступила долгая тишина.
– Очень щедрый способ показать свою благодарность, – сдержанно проговорила Джоанна.
Меррин издала судорожный всхлип, что-то среднее между смехом и плачем.
– Я хотела его, Джо, – призналась Меррин. Она закрыла глаза. – Я понятия не имела, что могу такое испытывать. Я так отчаянно желала его получить и испытала такое невероятное, восхитительное удовольствие. Мне такое и в голову не приходило! Но потом… – из-под закрытого века скатилась слеза, – потом я не могла поверить, что натворила. Я чувствовала себя больной и униженной и презирала себя за это. Я проявила такую слабость…
– Ты слишком строга к себе.
Меррин услышала шуршание шелка – Джоанна вернулась и села рядом. И обняла ее. Меррин просто не верилось, что Джоанна простила ее, ведь сама она себя простить не могла. Она испытала огромное облегчение, прислонилась к Джоанне и заплакала.
– Сильный страх, как и сильное облегчение иногда заставляют нас делать странные вещи, – продолжала Джоанна. Она гладила Меррин по волосам и укачивала ее как малышку. – Ты открыла для себя то, что понравилось тебе больше академических занятий. Не надо винить себя за это. – В ее голосе зазвучала веселая нотка. – Физическое наслаждение действительно может смести тебя с лица земли.
– Но для меня непереносима сама мысль, что я чувствую это к Гаррику Фарну, – горько проговорила Меррин. Она отстранилась от Джоанны и села прямо. – Это Фарн, Джоанна! – Меррин шмыгнула носом и вытерла воспаленные, заплаканные глаза. – Он разрушил нашу жизнь! Как я могла так поступить? И как мне с этим смириться? И все равно… – Она остановилась. – Мне он не безразличен, – с горечью сказала она. – Я не могу этого отрицать. Между нами есть что-то, чего я не понимаю… – Она задрожала. – Джо, я так растеряна.
– Да. Я понимаю, что ты чувствуешь. – Джоанна сделала паузу. – Полагаю, ты права, что не испытываешь к Фарну ненависти, Меррин. Можно ненавидеть то, что он сделал со Стивеном, но не обязательно при этом ненавидеть самого Гаррика. Совсем наоборот.
Меррин протерла горячий лоб. У нее болела голова, а глаза обжигали навернувшиеся слезы.
– Я не понимаю, в чем разница, – сказала она. – Я только знаю, что это неправильно. Это разрывает меня изнутри.
– Возможно, со временем ты сама все поймешь, – пояснила Джоанна.
– Ты наверняка меня за это ненавидишь, – горько проговорила Меррин.
Джоанна помотала головой.
– Дорогая Меррин. – У нее перехватило горло. – Все мы порой совершаем ошибки.
– Не настолько большие, – шмыгнула носом та.
– Ты снова слишком жестоко себя судишь, – поправила ее Джоанна. – Ты встретила мужчину, который пробудил в тебе страсть. То, что этот мужчина – Гаррик Фарн… – Она замолчала и пожала плечами. – Это все усложняет. Можно даже сказать, что это очень неудачно. Кажется, судьба сыграла с тобой злую шутку.
– Я не могу выйти за него, Джо, – горестно произнесла Меррин. – Иначе я предам то, во что верила целых двенадцать лет.
Джоанна немного помолчала.
– Я не стану тебя уговаривать, – сказала она потом. – Если ты не захочешь выходить за Гаррика, я все равно буду на твоей стороне.
– А вдруг я забеременела? – Меррин судорожно стиснула руки Джоанны, наконец озвучив свой самый ужасный страх, который преследовал ее всю прошлую ночь. Страх зарождался где-то внутри и постепенно превращался в панику, угрожая поглотить всю без остатка. – Джоанна, мне страшно, – выдохнула Меррин. – Когда я смогу узнать, беременна я или нет?
Девушка заметила, как затуманились глаза сестры, и обругала себя за нетактичность. В первом браке Джоанна долго и отчаянно пыталась забеременеть и думала, что бесплодна. Меррин видела – но в то время не понимала, – какие страдания ей причиняет эта мысль. И вот теперь она просила у сестры любви и поддержки, в то время, когда сама, возможно, зачала внебрачного ребенка по собственной небрежности и при таких ужасных обстоятельствах. Но сестра все равно готова была ее поддержать.
– Это зависит от того, когда у тебя были последние месячные, – тщательно подбирая слова, ответила Джоанна.
Меррин никогда не обращала на них внимания. И теперь изо всех сил старалась припомнить.
– Я думаю… мне кажется, недели полторы назад, – неуверенно сказала она и увидела, что Джоанна нахмурилась:
– Опасное время. Но точно пока сказать невозможно. Ты все узнаешь через две-три недели, может, чуть раньше.
Меррин почувствовала пугающую беспомощность, словно больше ни на что уже не могла положиться.
– Тогда, наверное, можно подождать и посмотреть… – начала она, но умолкла, снова заметив, как во взгляде Джоанны мелькнула боль. Меррин подумала о тех многих месяцах, когда сестра ждала, надеялась и в итоге разочаровывалась. Как это ужасно и жестоко: Джоанна каждый месяц отчаивалась, что опять не забеременела, а Меррин именно этого известия ждет не дождется. – Джо, прости меня, – упавшим голосом произнесла она. – Мне так жаль.
Джоанна покачала головой:
– Не стоит. У меня есть Шуна, и, если повезет, еще будут дети. А если нет… нам с Алексом хватит нашей любви. – Она ослабила объятия. – Я не могу сказать тебе, что делать. Ты должна сама принять решение. Но помни, что я буду рядом, что бы ни случилось.
– Я такая идиотка, Джо, – призналась Меррин. – Я думала, что я очень умная – много умнее тебя, но на самом деле ты гораздо мудрее, а еще добрее и великодушнее.
Джоанна улыбнулась, опять крепко обняла ее и потом встала.
– Если ты собираешься отказать Фарну, – сказала она, – то, по крайней мере, будь любезна, сообщи ему это лично. Он имеет на это право. Я пришлю тебе твою горничную, чтобы помочь одеться.
– Я не могу выйти за него замуж, – возразила Меррин. – Джо, ты же знаешь, что я не могу.
Джоанна ответила не сразу.
– Я знаю, какое значение имеет для тебя память о Стивене, – проговорила она. – Даже большее, чем для нас с Тэсс, поскольку ты была тогда совсем девочкой и считала его героем. – Она задумчиво разгладила юбки, тщательно подбирая слова. – Стивен очень хорошо к тебе относился, – добавила она после паузы. – Меня это удивляло, потому что, как правило, он ни к кому не проявлял доброты. О, конечно, иногда он бывал само очарование, ему ничего не стоило вскружить голову любой женщине. Но… – Джоанна остановилась.
– Я знаю, что Стивен иногда вел себя очень дурно, – сказала Меррин. – Но это не значит, что он заслуживал смерти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
