class="p1">У каждого явления есть причины, его порождающие, и есть последствия, порождаемые им. Причины и последствия могут иметь различное масштабирование. Тридцатилетие, прошедшее после гибели СССР, определяет масштаб дискурса на уровне историософии, то есть определения общих трендов мирового исторического развития.
Гибель СССР являлась в историософском смысле не просто демонтажем советской системы, но ликвидацией русского катехона. В череде понятий, раскрываемых в качестве постсистем, свое место должно быть отведено понятию посткатехоническому времени. Это время, когда удерживающая зло сила в лице СССР была устранена. С его устранением несдерживаемые более ничем силы зла получают свободу действия. За тридцать лет после СССР происходит форсированная нравственная деградация человечества. Выстраивается мировая система, программирующая деградационный процесс.
Вошла в широкий обиход фраза о распаде СССР как геополитической катастрофе. Речь идет о катастрофе по отношению к России и другим бывшим республикам Советского Союза. Но гибель СССР имела системные последствия не только для них, и эти последствия не сводятся к геополитике (дробление Хартленд и торжество Мирового Острова). Прошедшее тридцатилетие позволяет зафиксировать то, каким образом устранение Советского Союза оказало влияние на человечество в целом. Анализ истекших тридцати лет в фокусе последствий гибели СССР позволяет заявить, что это время являлось транзитом к той системе, которая устанавливается сегодня. Эта система могла бы быть установлена и раньше по итогам Первой и особенно Второй мировых войн, не будь тогда в мире фактора советской большевистской альтернативы.
Гибель СССР
В проводимых исследованиях причин гибели СССР, актуализировавшихся в связи с юбилеем трагических событий, указываются многие факторы постигшей страну катастрофы. Не указывается среди них только один – важнейший: отказ от эсхатологической перспективы. Дело даже не в том, что произошел отказ от советской, основанной на марксистском учении, идеологии. Она могла быть заменена и другой идеологией, как это происходило при прежних исторических инверсиях. Причина более глубокая: отказ от эсхатологии, на которой выстраивались все прежние идеологические модели, переход к жизни настоящим. Духовное бытие общества возможно только тогда, когда оно живет либо в прошлом, либо в будущем, либо в прошлом и будущем одновременно. Жить же исключительно в настоящем означает по факту не только отказ от исторического времени, но и перечеркивание сферы духа в его ретроспективе – традиция и перспективе – эсхатология.
Коммунистический проект являлся, прежде всего, проектом антропологическим. Советская антропология вытекала из эсхатологии и была сопряжена с задачей формирования человека будущего – гармонически развитой личности. Построение государства социальной справедливости в СССР было сопряжено с проектом человекостроительства. Новый преображенный духовно человек сможет преодолеть рецидивы буржуазной несправедливости. Человекостроительство являлось главной задачей, по отношению к которой все остальное, включая и экономику, производное. Идея коммунистического преображения человека соотносилась с идеей преображения христианского и брала из нее истоки.
Пока в центре советской идеологии находился проект создания нового человека, СССР с очевидностью побеждал своих идеологических противников. Он побеждал их, прежде всего, в мегаэволюционном плане, представляя собой более высокую ступень социальной эволюции. И новый человек действительно формировался. И этот новый человек действительно побеждал, побеждал по всем направлениям. Популярность коммунистической идеи в первые четыре послеоктябрьские десятилетия была огромной. На этот период приходилась восходящая фаза советского проекта.
Нисходящая началась после того, когда на XXII съезде КПСС была принята новая Программа партии, взявшая ориентир – максимальное удовлетворение потребностей человека[356]. Коммунизм мыслился теперь не столько как общество справедливости, сколько как общество неограниченного потребления. Антропология советского человека была переакцентирована с духовной природы на природу биологическую. В этом виде советский человек уже не отличался от человека буржуазного. Это был эволюционный откат. И вместе с ним коммунистическая идеология в глобальной борьбе за умы и сердца начинает сдавать свои позиции.
Однако апелляция к грядущему коммунизму при Н. С. Хрущеве еще сохранялась. Первый секретарь даже называл конкретные сроки построения коммунистического общества. Сохранению духа эсхатологической инверсии способствовали и космические успехи СССР. Однако процесс энтропии уже начался.
В брежневские годы установка жизни настоящим еще более усиливается. Разлагается элита. Потребительские настроения охватывают комсомол. Впоследствии именно из «комсомольских тусовок» выйдут циники периода первоначального накопления капитала. За фасадом идеократического государства выстраиваются анклавы, культивирующие в повседневной жизни прямо противоположные принципы.
Идеологическое обновление, возвращение к исходным идеалам человекостроительства было возможно. Вместо этого государство в период перестройки двинулось в прямо противоположную сторону, легитимизировав консюмеризм и делегитимизировав идеологию коммунистического будущего. Советский проект был свернут, СССР ликвидирован.
Итог был неутешительный. Человек – консюмерист и конформист не счел необходимым выступить в критический момент в защиту государства.
Советское государство выстраивалось на ценностно-смысловой платформе русской эсхатологии. Утверждаемые им ценности, восходившие к соборным идеалам православной Руси, жизни в проекции грядущего будущего, противопоставлялись ценностям буржуазного мира, жизни настоящим[357]. Обнаруживаются девятнадцать такого рода пар ценностных противопоставлений:
– коллективизм – индивидуализм;
– солидаризация – конкуренция;
– идеократия – деиделогизация;
– мессианство (спасение мира) – интеграция в мировое сообщество;
– трудовая собственность – частная собственность;
– человек – социальная личность – человек-индивидуум;
– альтруизм – прагматизм;
– минимальность потребностей – потребительская культура;
– герой-жертва – герой-супермен;
– психологическая культура – культура развлечений;
– воспитательная школа – школа образовательных услуг;
– социальное равенство – социальная селекция успешных;
– свобода во имя – свобода от;
– государство как большая семья – договорное (контрактное) государство;
– братское единение народов – толерантность;
– надэтническая цивилизационная идентичность – неэтническая идентичность гражданской нации;
– государственно-общественная мобилизация – приоритетность частного;
– нестяжательство – прибыль – мерило успешности;
– нелегитимность ростовщического капитала – приоритетность банковского сектора экономики.
Отрицательные исторические уроки советского проекта могут быть сведены к следующему. Для реализации идеи построения жизнеспособного государства, потенциально готового противостоять внутренним и внешним вызовам, необходимо предусмотреть:
– во-первых, наличие высшего идеала будущего, эсхатологического проекта;
– во-вторых, принятие антропологической модели преображенного нравственного человека, субъекта построения грядущего мира, формирование его посредством инструментов образования, воспитания;
– в-третьих, наличие образа метафизического зла и противостояние ему в актуальной политике;
– в-четвертых, поддержание высокого уровня духовности членов общества в преддверии наступления решающей исторической битвы;
– в-пятых, поддержание сущностных характеристик идеократической системы, запрет на ее встраивание в идеологически иные системы, или смешение с другими социальными системами;
– в-шестых, обеспечение рекрутинга национальной элиты в соответствии с критериями эсхатологического характера государственной идеологии, недопущение ее перерождения.
* * *
Проведенное рассмотрение исторической развертки советского проекта позволяет констатировать его эсхатологический характер. Безусловно, советская эсхатология коммунизма отличалась от православной эсхатологии. Но вместе с тем можно говорить, что большевикам удалось аккумулировать в рамках новой идеологии традиции русского хилиазма. Выхолащивание же эсхатологических ориентиров в позднем СССР стало одним из важнейших факторов эрозии советской государственности.
Глава 6
Апокалипсис сегодня: эсхатологическая рефлексия в современной России
