— А папа? — спросила Мириэль.
— Он тоже со мной, — засмеялась Феорена, — у нас не совсем так, как на земле. Придет время, и ты узнаешь. Он счастлив, тревоги больше не одолевают его. Ну вот, моя родная, я снова тебя оставляю. Будь осторожнее. Мы все заботимся о тебе, и все же, береги себя.
Мириэль ощутила прохладный поцелуй в лоб и попробовала удержать Феорену за руку. «Мама, приходи чаще, — попросила она, — хотя бы во сне». «Моя милая девочка», — прошептала Феорена и растаяла.
Мириэль долго сидела в каком-то сладостном оцепенении, припоминая свою прежнюю жизнь. Похоже, что ей еще предстоит что-то сделать на этой земле. Сколько раз была она на волосок от смерти, но ее все время кто-то вытаскивал. То удача подвернется, то колдовство. Теперь вот даже демиург.
Она подумала, что следовало спросить у Феорены, живы ли ее друзья и Олвик. Совсем не уютно, когда его нет рядом. Она решила, что вернется в Прибрежные горы и попробует поискать своих недавних спутников, вдруг кто-нибудь остался жив. К тому времени уже смеркалось. Горы при ее приближении стали суровее, сомкнулись и как будто нависли темными глыбами, предупреждая о чем-то. Она поежилась в их мрачной тени, оглянулась на маленький уютный островок, но не в ее характере было менять принятые решения.
Голова гудела нестерпимо, в кромешной тьме Дебори осторожно ощупал ее, словно опасаясь, что она превратилась в разбитый горшок. Бушующая волна нещадно била его о каменные своды. «Ты молодец, крепкий орешек, остался жив», — похвалил гном сам себя. Он, с трудом подчиняя себе ноющее тело, приподнялся на четвереньки. И больно ударился локтем. Было темно, и Дебори со страхом подумал, что теперь он лишился не только голоса, но и зрения. Он ощупал пространство вокруг себя и понял, что ударился о большой холодный предмет, похожий на гроб или сундук. Гном вспомнил о походном мешочке, пристегнутом к поясу, и вынул, к своей величайшей радости, неповрежденный фонарь из лунного камня, обладающего мягким голубоватым свечением. В слабом свете Дебори разглядел огромную пещеру и ахнул: «Вот оно где»! Всё было заставлено сундуками, завалено оружием, доспехами, драгоценной утварью. Дебори кинулся к ближайшему сундуку. Он не был заперт. Запустив в него дрожащие пальцы, Дебори сладострастно ощутил приятный холодок тяжелых монет. Легендарный клад Наргозронда, несомненно, это был он! Дебори бросался от одного сундука к другому, и почти все они были доверху полны! Его сердце ликовало, теперь он понимал, что имел в виду Тим, называя сокровища в доме Лавашки лишь малой толикой этого клада. Можно купить целый город! Можно купить несколько городов и стать их властелином, а можно все это перепрятать, чтобы никто больше не воспользовался сокровищами. Безумием было предполагать, что он один сумеет когда-либо потратить все это богатство, но его жадность превосходила все сокровища мира.
«Может быть, все утонули, — думал Дебори, — все погибли, и я один из отряда завладею кладом! О, баловень судьбы! За такое везение не жаль поплатиться голосом. Пусть я войду в историю как Хриплый Владыка!»
Дебори бродил от сундука к сундуку. Он забыл про голод и жажду, перебирая монеты и камни и уносясь фантазиями в блестящее будущее. Он не думал о том, как найдет дорогу наверх, как вынесет сокровища к свету, он подумает об этом позже, а пока он наслаждался кладом в полусумасшедшем забытьи.
Он не знал, сколько времени провел здесь, роясь в драгоценных кучах, когда слух его уловил приближающиеся голоса. Тень пробежала по лицу Дебори, он быстро отыскал подходящий топор и отступил вглубь одного из коридоров. За голосами появился и свет — тонкие лучики таких же, как у него, фонариков. Дебори определил, что голоса принадлежат Тиму, Лори и Кумбрику. Значит, не ему одному повезло. Вместо того, чтобы обрадоваться, Дебори весь сжался и потускнел. Он не бросился навстречу бывшим товарищам, напротив, отступил еще дальше вглубь прохода. Лиходейская мысль закралась в его душонку. Он решил, что проследит за ними, уточнит, кто из отряда уцелел, а когда все устанут и уснут, прикончит их. Он первый нашел этот клад, это его сокровище.
— Вот, как я и говорил! Он здесь. Я вспомнил приметы и узнал это место, — Лори вошел в пещеру по лестнице, спускающейся сверху, за ним последовали остальные. Темноту пронзили голубоватые лучики, направленные с нескольких сторон. Здесь были все, кроме Гупегури, Шумми и Лавашки. Гномы медленно бродили по пещере. Свершилось то, к чему они так стремились. Оружие, доспехи, сундуки с монетами, драгоценные вещицы — все это было священно для них, ибо когда-то принадлежало их легендарным предкам. Странно только, что ликования и чувства гордости никто, почему-то, не испытывал, напротив, усталость нахлынула на них. Когда клад Наргазронда был таинственной мечтой, жизнь сверкала и искрилась особым смыслом и вдохновением, теперь же она утратила свое очарование, как потухшая свеча с восходом солнца. А может, им просто требовалось время, чтобы почувствовать реальность происходящего? Тим подобрал мифриловый шлем, надел его и сразу стал казаться величественнее.
— Мы возродим город, город, подобный Нукуллудзину, в этих горах! Ворота нашего города будут распахнуты для друзей и неприступны для врагов. В нем никогда не будут приноситься жертвы!
— Солдатики! — раздался радостный возглас Кумбрика. Он извлек из сундука старинную детскую игру, неподвластную времени. Буги чувствовал себя паршиво. Он понял, что ненавидит подземелья. Хорошо жить в норе, когда в любой момент можно выбраться на солнышко, на свежий воздух. Ему казалось, что, получив свободу, все должны скорее бежать наверх, к свету, а не рыться в кучах какой-то проржавевшей дряни. Да еще его надежный попутчик Шумми куда-то исчез, волнуйся теперь за него и за себя тоже. О гномах у него были самые неприятные воспоминания. А вдруг они, пожираемые алчностью, накинутся на маленьких хоббитов, зачем им делиться своими богатствами? А еще Буги думал об их чудесном спасении и о том, что, возможно, не только им удалось выбраться из водоворота, но и оркам тоже. На душе у него, как говорится, кошки скребли.
— Вы тут разбирайтесь со своим кладом, — сказал Лори, — а я пойду, покличу дочь. Так хочется верить, что она жива.
— Я с тобой, — живо откликнулся Буги, — ведь и Шумми пропал!
— Вы правы, — согласился Тим, — прежде всего надо собрать весь отряд, может, кто-нибудь ранен и нуждается в нашей помощи.
Сразу стало понятно, что этот гном не теряет голову ни от золота, ни от усталости и страха. Они разбились на две группы и разошлись в разные стороны, надрывая глотки: «Лавашка…. Шумми….. Дебори …. Гупегури»! — Эхо раскатывалось под сводами пещер, повторяя имена помногу раз. Ходили они долго, сорвали голоса, но не встретили больше ни одной живой души. Выбившись из сил, вернулись в пещеру с кладом. Им удалось найти несколько шерстяных подстилок и одеял, но съестного не было ни крошки, и спать пришлось укладываться на голодный желудок. Буги снились сундуки, набитые пончиками, крендельками и колбасками. В других сундуках напряженно кудахтали курочки, несущие яйца. А сам Буги, невесомый, порхал вокруг яств с сачком для бабочек, пытаясь захватить что-нибудь съедобное в сачок, но, как назло, ничего не попадалось. От этого его желудок мрачно урчал, переживая садистский сон. Все остальные спали, как убитые.
Дебори тоже вздремнул, когда остальные были заняты поисками пропавших друзей. Но желание исполнить замысел не позволило расслабиться. Он пошевелил затекшими конечностями и сел, кряхтя. «Как они там расположились? — подумал он. — Хорошо бы все рядом, чтобы рубить было сподручнее». Он попытался поднять топор, но не обнаружил его поблизости. «Где же я его бросил? — недоумевал Дебори. — Неужели у ключа оставил, когда пить туда ходил?!» Было совсем несложно найти еще один топор в пещере, но гном боялся наделать шума, поэтому он предпочел поискать прежний.
Дебори стал осторожно передвигаться, освещая себе путь маленьким фонариком. Он спускался все ниже по узкой каменной тропе. Источник, который он искал, прежде был в небольшой округлой пещере, сразу после развилки. Луч фонаря, и, правда, высветил топорище на площадке у ключа, но еще раньше Дебори заметил черную приоткрытую дверь за выступом в стене. Он готов был поклясться, что этой двери здесь прежде не было. Движимый любопытством — вдруг там тоже что-то ценное — Дебори толкнул дверь, и та распахнулась без скрипа. Крутые ступеньки снова вели его вниз, и он оступился пару раз, проклиная строителей. Через некоторое время Дебори оказался в пещере, он пошарил фонариком по стенам, пытаясь найти что-нибудь полезное. На первый взгляд в ней не было ничего необычного, кроме огромного, даже для человеческого роста, стола посередине. Дебори подумал, что зря сюда спускался, но прежде чем уйти, все же решил взглянуть, что же там на столе? Снизу ничего не было видно. Дебори обошел вокруг сооружения и увидел приставленный к столу куб. Не совсем соображая к чему все эти усилия, Дебори с трудом взобрался на куб и встал, стараясь унять дрожь в коленях. На столе лежали книги, огромные книги в пыльных переплетах. Дебори не был заядлым книгочеем, но тут он не мог удержаться, и дотронулся до таинственного талмуда, которого уже много веков не касалась ничья рука. Он раскрыл книгу почти посередине и успел увидеть замысловатые письмена, начертанные густой черной тушью. Прочитать их Дебори не смог, но, следуя какому-то наитию, провел пальцем по ставшей вдруг выпуклой строке. Едва он сделал это, как книга ожила, а он сморщился и истлел над ней, а потом исчез даже его прах.
