Час перед очередной кормежкой всегда был посвящен предвкушению еды, причем совсем не той, которая их ожидала. Навязчивые фантазии о вкусной и здоровой пище стали настолько сильны, что некоторые начали делать рисунки чего-нибудь вкусного, которые прятали в пачках сигарет. Боб Чикка, один из двух морских пехотинцев в экипаже, оказался неплохим художником, и Рассел сумел уговорить его нарисовать гигантский сэндвич на длинной полоске бумаги, который он нашел. Рассел мечтал о таком целыми часами. В конце концов «Док» Белдридж заявил, что подобные глупости приведут к нервному срыву, и запретил гастрономические мечтания — по крайней мере, их обсуждение вслух.
После ланча следовало приготовиться к занятиям спортом. Это был час неорганизованного беспорядка. После разминки моряки могли на выбор участвовать в трех видах спортивных игр — футбол, баскетбол и волейбол. После нескольких недель свирепой эксплуатации мяч лопнул. Другого корейцы не дали. Тогда Джимми Лейтон сумел сшить из обрывков кожи некоторое подобие дряблого шара. Самая популярная в экипаже игра не нравилась корейцам, которые никак не могли понять смысл толкучки в американском футболе. К тому же они опасались, что пленники, сбившись в неконтролируемую кучу-малу, смогут договориться о какой-нибудь пакости вроде побега или бунта. Поэтому футбол вскоре запретили. Затем запретили баскетбол. Под тем предлогом, что в игре присутствовали элементы насилия и уже имелось нескольких сломанных конечностей. Американцам оставили только волейбол. Не так уж плохо, но в социалистическом обществе во все игры играют все сразу. По 41 игроку на каждой стороне площадки — это впечатляло сильно! После часа игры всех снова рассаживали в камерах по своим табуреткам — ожидать ужин. Как всегда, это был суп из репы с сухарями.
За столом трижды в день каждый из восьмерых придвигал к себе миску — и начиналось «траление». Иногда попадался кусок свиной кожи со щетиной. Иногда — свиной глаз. Или гвоздь, винт, шайба и другие метизы. Но в какой-то из восьми мисок за столом муха плавала всегда! И вот однажды, через полгода заключения, мухи вдруг не нашел никто. Это было как кончина верного старого друга, все равно что выиграть джек-пот и не получить денег! Горе, однако, длилось всего несколько минут, пока Шидлтон не обнаружил муху, запеченную в хлебе. На следующий день муха снова плавала в супе, но забава приелась, ели теперь молча, про себя «благодаря» коммунистов за приварок.
После ужина их разводили по камерам, и наступало «свободное» время. Разрешалось снять верхнюю одежду и садиться на койки. Можно было разговаривать, а не шептаться, как днем. Смельчаки рисковали высовываться в двери (если поблизости не было охранника), чтобы перекинуться парой фраз с кем-нибудь из камеры напротив. Кое-кто пытался развлечь себя пропагандистской корейской «культурой» на английском языке. Им объявили, что товарищ Ким Ир Сен самолично следил за кругом чтения особых заключенных и содержанием их досуга. Каждая камера была укомплектована одной колодой карт и шахматами. Хейс и Эллис оказались единственными шахматистами. В половине десятого вечера каждый весьма дисциплинированно и аккуратно начинал укладывать свою одежду, желающие просились у охраны «до ветра», и все укладывались под пологи накомарников. Выключение света означало окончание еще одного дня. Рассел стремился уснуть побыстрее. Если это не удавалось, ему единственному из восьмерых, кто не храпел, предстояла ужасная ночь…
Изредка вечера разнообразили фильмы или лекции, о которых никогда не предупреждали заранее. Кино было хоть каким-то развлечением. Что же касается лекций, они скорее напоминали «диспуты» самобичевания всего экипажа или небольшой его части на единственную тему — какими идиотами были моряки, клюнувшие на удочку грязных шпионов, или какими идиотами были их начальники в Вашингтоне. Кодекс Поведения персонала военно-морского флота США запрещал подобные обсуждения. Моряки оправдывали себя тем, что за это должен ответить тот, кто отправил их в море с такой низкой степенью риска!
СЕКРЕТНО: СРОЧНО; NODIS; CACTUS.
ТЕЛЕГРАММА
Госдепартамент — посольству CШA в СССР.
Вашингтон, 24 февраля 1968 года, 1901Z.
Для Посла. Мы считаем, что устный демарш Советам в данный момент более предпочтителен, чем формальные контакты. Прошу вас встретиться с министром Громыко как можно быстрее и обсудить ситуацию по следующим позициям:
1. Прошел месяц, как северокорейские патрульные корабли насильственно захватили USS РuеЫо в международных водах. Несмотря на очевидное беззаконие этого действия и сильные эмоции, которые это вызвало в Соединенных Штатах, мы приложили все усилия, чтобы достигнуть мирного решения. Как вы знаете, мы действовали по вашему совету, в надежде облегчения быстрого урегулирования.
2. Мы провели восемь неофициальных встреч на прямых переговорах в Панмунчжоме. Копии дословных расшифровок стенограммы встреч переданы послу Добрынину, чтобы выбыли полностью информированы относительно того, что происходило на переговорах.
3. Наша позиция на этих переговорах была умеренной и разумной. Мы предложили провести полное и беспристрастное расследование после того, как корабль и персонал будут возвращены. Мы предложили выразить наши сожаления, если расследование вскроет факты нарушения границы. Северные корейцы реагировали на эти предложения отрицательно…
4. Мы невидим, куда мы можем идти далее… Существующие острые напряженные отношения в регионе не уменьшились. Я полагаю, вы согласитесь, что в ваших интересах, как и в наших, чтобы эта досадная проблема нашла свое решение без дальнейшей задержки.
5. Северные корейцы недавно высказали безответственные угрозы, которые могут воспламенить ситуацию. На открытой встрече Военной Комиссии по перемирию старший представитель Северной Кореи заявил, что они ответят «наказанием на наказание, возмездием на возмездие, всеми средствами войны на все средства войны».
6. Незадолго до этого, 17 февраля, северокорейский вице-премьер Пак Сон Чол допустил несдержанное заявление: «Если империалисты США и клика Пак Чжон Хи посмеют сделать попытку любого карательного действия, это будет немедленно означать начало войны… Если они желают получить что-либо, это могут быть только трупы и смерть».
7. Северокорейские представители публично угрожали, что команда «Пуэбло» может быть подвергнута физическому насилию. Это открыто заявлено в Москве поверенным в делах Северной Кореи. Такое откровенно безответственное заявление, а тем более любое подобное действие серьезно ухудшит и без того напряженную ситуацию.
Мы хотели бы, чтобы вы узнали данные факты относительно развития ситуации прежде, чем северные корейцы дадут любой ответ на наши предложения.
СЕКРЕТНЫЙ САММИТ БРЕЖНЕВА И КИМ ИР СЕНА
В январе 1999 года министерство иностранных дел и торговли Республики Корея сняло гриф секретности со всех дипломатических документов относительно важнейших событий 1968 года — атаки на Голубой дворец и инцидента «Пуэбло». Это было сделано в соответствии с законом, который обязывает правительство публиковать все дипломатические документы по истечении 30 лет. Переписка между США и Южной Кореей раскрывает серьезные противоречия между двумя странами. Южная Корея, настроенная очень решительно, требовала от Америки немедленного полномасштабного удара по Пхеньяну. Соединенные Штаты, стремясь сохранить жизни захваченных в плен моряков, предпочли более мягкий подход. В дальнейшем это повлекло серьезные затраты на дополнительные военные поставки, чтобы смягчить резкое недовольство режима Пак Чжон Хи. Советскому Союзу тоже пришлось раскошелиться.
27 января авианосцы «Энтерпрайз» и «Китти Хок» с кораблями эскорта отошли от корейских берегов, причем «Китти Хок» даже покинул пределы Японского моря. Однако, несмотря на отказ американцев от силового освобождения захваченного разведывательного корабля, обстановка вокруг Северной Кореи продолжала накаляться. Из северокорейской столицы началась частичная эвакуация населения в сельские местности. По несколько раз в день объявлялась воздушная тревога. Ночами север полуострова погружался во тьму: установили строгий режим светомаскировки. Предприятия и организации работали с перебоями. Населению столицы раздавали противогазы, но избирательно — в основном партийному активу, средств индивидуальной защиты на всех ощутимо не хватало. Власти вспомнили опыт Корейской войны и приказал интенсивно зарываться под землю. МИД КНДР несколько раз предлагал посольству СССР в Пхеньяне соорудить бомбоубежище прямо во дворе советской дипломатической миссии. Временный поверенный предложения решительно отклонил. Согласие означало бы, что Москва тоже рассматривает вооруженный конфликт с США как вероятный.
