– Кит, помоги нам, пожалуйста. Они убьют нас.
Что-то было в её словах… нет, в самом её голосе, что заставило Кита развернуться.
Вместе с Аврил они кое-как подняли Сержанта (в основном, это заслуга Аврил, Кит без помощи костюма никогда бы не смог поднять подобную тяжесть) и потащили его к кузову грузовика.
Что в этот момент думала Атра, Кит даже представить боялся. Но, хвала Богам, она была в кабине, и как только все они забрались в кузов, машина резко рванула с места, поднимая за собой облако пыли, скрывающее их от летающей машины и её смертоносного оружия.
***
Аврил видела, как летун, зависший в воздухе, стремительно разворачивался в их сторону, а вдалеке уже виднелись огни других приближающихся машин. Всего четыре. Одного взгляда на грузовик, ставший их неожиданным спасением, девушке вполне хватило, чтобы понять – он не только не сможет ехать быстрее сорока километров в час, но и попросту выйдет из строя через несколько километров.
Но эти проблемы отходили на второй план. Сначала надо помочь Сержанту.
Его костюм вместе с костюмом Аврил заняли едва ли не всё свободное место в кузове грузовика, и Киту приходилось ютиться на одном из ящиков, занимавших остальную часть кузова. Что было в ящиках, Аврил не интересовало. Сейчас она пыталась хоть как-то преодолеть неуклюжесть своего костюма и развернуть Сержанта таким образом, чтобы можно было осмотреть места ранений.
Подумать об этом было куда легче, чем сделать. В условиях дикой тряски, постоянных резких поворотов и то и дело свистящих над головой пуль совершать хоть сколько-нибудь осмысленные движения, находясь в "Гефесте", оказалось невероятно сложно.
Кит, до сего момента сохранявший молчание, кое-как слез со своего места (ещё одна вещь, о которой Аврил старалась сейчас не думать. Бандиты. Они едут на одной машине с бандитами. О, господи).
– Подожди, – сказал он, подняв руку, – если ты будешь так дёргаться, то перевернёшь… – резкий поворот, который завернула женщина, сидящая за рулём, чуть было не отправил Кита за борт. Благо, борта были довольно высокими, и он отделался лишь парой ушибов.
– …перевернёшь машину, – выдохнул он, вновь принимая вертикальное положение.
– Мне нужно осмотреть костюм Сержанта, – сказала Аврил, точно не зная, как транслировался её голос – через внешние динамики, или же по радио. – Если он пробит, то… – договаривать она не стала вовсе не из-за того, что не знала о том, что случится в случае разгерметизации. Наоборот. Аврил знала об этом слишком хорошо.
Хоть на Марсе и сохранялась относительно плотная атмосфера, но обилие кислотных паров, находящихся в воздухе, гарантировало быструю и мучительную смерть любому человеку, оставшемуся без должной защиты.
Кит, не говоря ни слова, перелез в другую часть кузова и окинул взглядом грудь Сержанта.
Пять обгорелых пятен были всем, что он увидел. Дыры таинственным, если не сказать магическим образом затянулись, оставив после себя бугристую, неровную поверхность.
Кит сообщил об этом Аврил.
– Хорошо, – облегчённо выдохнула она, – "Гефест" защищён от повреждений. Материал, из которого он создан, способен регенерировать себя в доли секунды.
– Я видел кровь, – тихо напомнил пустынник (относительно тихо. На самом деле, чтобы перекричать шум ветра, грохот пулемётов и рёв двигателя грузовика, ему приходилось кричать).
– Я тоже, – сказала Аврил, – но сейчас мы ничего не можем сделать. Костюм будет поддерживать его жизнь пока… пока…
Аврил не знала, что должно следовать за этим "пока". Куда они едут? Что с ними будет дальше? Бандиты. Они едут вместе с бандитами, и за ними гонятся… она даже не знала, кто за ними гонится.
Нынешнее положение можно было очень метко охарактеризовать словами, впервые прозвучавшими тысячи лет назад.
Они оказались между молотом и наковальней.
– Тейг осмотрит твоего приятеля, – прозвучал по радио хрипловатый женский голос, – а потом вы, кем бы вы ни были, объясните мне, что за херня происходит и почему городские пытаются вас прикончить не меньше, чем нас.
– С-спасибо, – промямлила Аврил.
– Мне не нужны твои благодарности… ах ты, пидор! – с этими словами женщина заложила очередной невероятно резкий вираж, от которого уже не спасали высокие борта. Аврил удержалась на месте только благодаря магнитным ботинками, а её крепкая хватка позволила и Сержанту, всё ещё находящемуся без сознания, удержаться в кузове, а вместе с Сержантом она удержала и Кита. Последний разразился такой красочной речью, что Аврил на секунду показалось, что это какой-то дальний родственник Сержанта.
– А тебя, Кит, – вновь прозвучало по радио, – я самолично пристрелю, когда мы оторвёмся от этих хреновин!
Словно в ответ на её слова, впереди, будто из ниоткуда, возник ещё один летун. Дуло его пулемёта весьма явно нацелилось на грузовик. Аврил видела, сколько хорошим водителем ни была бы эта женщина, она не сможет уйти в сторону.
Вот и настал бесславный конец их бесславного путешествия.
Ругаться, как в прошлый раз, перед взрывом зарядов, Аврил уже не хотелось. Она просто бессильно опустила руки, глядя на то, как пулемётное дуло начинает медленно вращаться, набирая обороты.
Шрат уже весь обливался потом. Погоня выдалась куда яростнее, чем он ожидал. Бандиты на своём древнющем грузовике выписывали такие выкрутасы и так умело уворачивались из-под огня пулемётов, что он начал было уважать их. Точнее, начал бы, не будь они тупоумными тварями, только и способными, что нести хаос и разрушение.
Но теперь погоня окончена. Им некуда деваться. Он обогнал их и зашёл с фронта, остальные машины стремительно стягивали кольцо вокруг грузовика, и даже если он и промахнётся сейчас, другие обязательно добьют ублюдков. Люди, погибшие на том поезде, будут отмщены.
И вновь палец ложится на красную кнопку. Пулемёт готов извергнуть поток раскалённой смерти. Только нажми проклятую кнопку, и они будут мертвы. Нажми на кнопку и…
– Извините, но я не могу позволить вам сделать это, – прозвучал в наушниках сухой, равнодушный голос. – Прошу простить за дальнейшие неудобства, которые могут у вас возникнуть.
На секунду Шрат подумал, что к нему обращается кто-то из его сослуживцев, кто-то из другой птички. Но когда он увидел, что изображение грузовика исчезло с монитора, на котором теперь красовалась какая-то хреновина из нулей и единиц, складывающаяся в картину человеческого лица, пилот понял – дело дрянь.
Затем был резкий толчок перегрузки, от которых потемнело в глазах, вспышки… одна, вторая, третья.
Аврил, Кит и Атра в молчаливом удивлении и даже шоке наблюдали за тем, как летающие машины одна за другой озарялись вспышками света, а затем с грохотом, а иногда и взрывами, падали на землю.
– Они… они катапультировались? – пробормотала Аврил, не веря своим глазам.
Никто ей не ответил. Только Атра, пользуясь столь нежданной удачей, вновь погнала грузовик вперёд, мимо распростёртой на песке машины, пока Аврил и Кит наблюдали за тем, как четыре спасательных капсулы медленно опускались вниз на широких парашютах.
– Они катапультировались, – повторила Аврил, надеясь уловить хоть какой-то смысл в произошедшем, хоть крупицу логики.
2.10 Бандитка Аврил
Прошло ровно шесть дней
Просыпаться от головной боли, тошноты и прочих радостных признаков того, что ты вчера всю ночь бухал, как проклятый, для Сержанта было обычным делом. Двести лет назад.
Сейчас он с лёгкой долей первородного ужаса начал осознавать, что теперь нормой для него стало пробуждение на холодном металлическом столе, связанным по рукам и ногам и с дикой болью во всём теле.
– Твою мать, – только и выдохнул он, осознав, что вновь оказался в этом крайне дерьмовом положении.
Над головой болтается одинокая лампа, за которой высится потрескавшийся бетонный потолок, жопу морозит сталь, руки сжимают кожаные ремни. Срань. Для полного комплекта не хватает только морды Ботана с его вечной дебильной улыбочкой.
Но нет – Ботан, как бы ни ожидал Сержант его появления, не пришёл. Вместо этого до него донёсся хрипловатый мужской голос:
– Моя мать была прекрасной женщиной, господин Корн, не поминайте её попусту.
А вот это уже интересно. Последним, что Сержант помнил, были пулемётная очередь и тупая боль в груди. Затем тьма, забытие и пробуждение на сраном хирургическом столе. Его подстрелили. Для того, чтобы это понять, много ума не надо. Но вопрос был в том, почему он до сих пор жив, а точнее, благодаря кому он жив.
