содержания мне, конечно, не дадут: у нас работать некому. Если только взять неделю в счёт отпуска?
— Возьми.
— А что случилось?
— Видишь ли… Этот бизнесмен-строитель решил премировать десять наших лучших воспитанников поездкой в Петербург. В сопровождении двух взрослых. Но поставили обязательное условие, чтобы с детьми ехал кто-то из воспитателей и медицинская сестра. Вот я тебе и предлагаю это место. Как?
Марина потеряла дар речи, потом бросилась целовать Ольгу Сергеевну.
— Оставь, оставь, — отмахивалась та, пытаясь освободиться от её цепких объятий. — Ну, согласна?
— Конечно! Вы даже представить не можете, как мне нужно в Петербург! Мне так нужно! Я просто боялась одна туда ехать, прошлой осенью первый раз за пределы нашего города выехала… Ну, Вы знаете. Я рассказывала. К Кольке Найдёнову в колонию. А он, паразит, даже разговаривать со мной не захотел.
— Я тоже ему писала, он и мне не ответил. Значит, решено. Едешь?
— А Лариса Фёдоровна не обидится?
— У Ларисы Фёдоровны по плану вакцинация детей от энцефалита. Да и вообще… Разве можно детский дом без медсестры оставить? Теперь давай всё спокойно обсудим. С детьми поедет Валентина Георгиевна. Не забыла своего старшего воспитателя?
— Ну, прямо — забыла! Я Валентине Георгиевне по гроб жизни обязана!
— Это точно. Ох, и шкодливая ты была в детстве! И сколько раз она тебя покрывала!
Марина засмеялась
— А голос у неё такой же громогласный?
— А куда он денется? Этим голосом она свою доброту прикрывает. Ну, а в качестве тяжёлой артиллерии сопровождать вас будет этот юрист, которого ты знаешь. Как его зовут, забыла…
— Константин Игоревич…
— Вот, вот. Оказывается, он Петербургский университет заканчивал, в Питере — как рыба в воде. У него на руках будут все договора: на размещение, на питание, на экскурсии, он будет заниматься всем на месте, чтобы нигде никакого прокола не было. Дети-то наши никогда и никуда не выезжали, за ними глаз да глаз нужен, вам с Валентиной Георгиевной и без организационных проблем хлопот хватит. — И тут Ольга Сергеевна лукаво посмотрела на Марину. — А парень-то симпатичный. Как ты считаешь? Или тебе рыжие не нравятся?
— От меня любого цвета мужики шарахаются, — засмеялась Марина. — Мне мой заведующий отделением нравится, хотя он скоро совсем лысым будет. Но то, что Константин Игоревич хороший специалист — это точно. На своём опыте проверила.
— Буду иметь в виду. У меня тут всё время проблемы с договорами возникают. Не знаю, с кем и посоветоваться. Ты только не вздумай с ним поссориться — запрещаю!
Ольга Сергеевна шутливо погрозила пальцем.
Они ещё долго обсуждали предстоящую поездку. У Марины даже голос срывался от возбуждения — она была просто счастлива.
— Я завтра же подам заявление. Только… — она вдруг остановилась на полуслове. — У меня будет возможность?.. Мне очень нужно полдня. Несколько часов. Я должна передать в Театральный музей архив Елены Ивановны, о которой я Вам так много рассказывала. Она завещала.
Ольга Сергеевна посмотрела в план поездки, который лежал перед ней.
— Будет у тебя полдня. Смотри: двенадцатого дети приглашены в Кронштадт в местный детский дом. Ты там будешь не нужна.
Марина поднялась, прощаясь.
— Я ещё к Галке загляну. Давно не видела, соскучилась.
— Так она в изоляторе.
— Что случилось?
— Ничего страшного. Сопли до колен, покашливать начала. Поскольку она у нас кандидат на поездку, то Лариса Федоровна её в изолятор забрала, чтобы в норму привести. Узнает, что ты с ними едешь, сразу выздоровеет.
Время было уже позднее, детский дом постепенно затихал. Гасился свет в игровых комнатах и зажигался в спальнях.
Марина поздоровалась с дежурной няней изолятора, и едва появилась на пороге спальни, как Галка выскочила из постели и повисла у неё на шее.
— Ложись, не бегай босиком. Лариса Федоровна говорит, что у тебя сопли.
— Ага, блин. Но уже лучше. У меня нос уже от платка красный, видишь?
— Не вижу. Здесь темно.
Галка забралась под одеяло и хлопнула по нему ладошкой.
— Посиди со мной.
Марина присела на краешек её постели.
Девочка притихла ненадолго, потом вздохнула.
— Я всё думаю, Марина…
— О чём?
— А ты могла бы быть моей сестрой?
У Марины что-то защекотало в носу, голос дрогнул.
— Наверно…
— Ведь у нас с тобой даже фамилии одинаковые. Мы обе — Найденовы. Давай придумаем, что ты моя сестра.
— Давай.
— И ты будешь забирать меня к себе по выходным?
— Буду. Если дежурить не поставят. Но при одном условии.
— Каком?
— Если ты не будешь говорить «чё» и «блин».
— Я постараюсь. У нас все так говорят.
— А ты не говори.
— Больше не буду.
Марина долго не могла заснуть. Мысли вертелись в голове, сменяя одна другую. Она то и дело включала и выключала свет. И, то ли вслух, то ли про себя разговаривала с Еленой Ивановной, всегда незримо присутствующей в этой квартире.
— Вот, Елена Ивановна… Я, наконец, сделаю всё, что обещала. Я поеду в Ваш город Ленинград, я разыщу этот Театральный музей, и помнить Вас будут не только в этом доме.
Она задремала только под утро и едва не опоздала на работу.
Только в середине дня у неё появилось время поговорить со своим начальником. Дверь в его кабинет, как всегда, была открыта, и Марина вошла с заявлением в руке.
Пётр Васильевич сидел на диване, вытянув вперёд усталые ноги в пляжных шлёпанцах. Он отдежурил сутки и следующий рабочий день подходил к концу. Дежурство было напряжённым. Он почти не покидал операционную. Ночью пришлось трижды давать наркоз на неотложных операциях, рано утром «Скорая» доставила больного прямо на операционный стол с ножом, торчащим в сердце. Операция закончилась, когда в больнице уже был в разгаре новый рабочий день. В самом отделении реанимации были заполнены все койки: четверо больных, прооперированных сегодня ночью, и двое гастарбайтеров, поступивших двумя днями раньше. Все они требовали внимания не только дежурной службы, но и заведующего отделением. Ноги гудели от долгого стояния возле операционного стола, и, вытянув их, Пётр Васильевич вертел стопами, чтобы снять напряжение.
— Ты чего хочешь?
— В отпуск хочу.
— А кто работать будет? Без содержания не отпущу.
— А в счёт очередного? Мне всего неделю надо.
Пётр Васильевич не сразу поднялся с дивана, прошёл, прихрамывая, к своему столу.
— Давай твою бумажку. — Бегло прочитал написанное. — Хитрая ты, Маринка. На майские праздники с выходными все десять дней набегают. Много.
— Зато я летом буду работать.
— Ладно. Бери свой отпуск. — Пётр Васильевич расписался в её заявлении и вернул ей листок. — Чего так вдруг? Замуж собралась, что
