тут, то там: до жары нужно переделать как можно больше дел, чтобы в полдень спрятаться в доме.
Дина прошла по внутреннему дворику и через открытое окно увидела в гостиной всех членов семьи. Сердце беспокойно затрепыхалось в груди.
Лейла заметила её первая, но ничего не сказала, только проследила взглядом за тем, как сестра не спеша входит в комнату. Отец вскочил с места, бабушка Аиша, наоборот, откинулась на спинку дивана, хватаясь за голову. Каспар пошевелил ртом, но не издал ни звука. Его ноздри расширились, что говорило о крайней степени волнения. Дина почувствовала, как задрожали коленки. Из руки отца на столешницу опустился шелковый шарфик зеленого цвета с красивыми разводами.
«О боги», — пронеслось в голове. — «Шарф Коварной Тишины, они его нашли…»
— Дина! Ты в порядке? — спросил он, не двигаясь с места. Во рту у Дины пересохло, ноги покачнулись, поэтому она кивнула и сцепила руки за спиной — так было легче держать спину ровно.
— Диночка, хвала богам! Где ты была? — бабушка Аиша театрально вскинула руки, вытирая тыльной стороной слезы на щеках. — Мы так переживали!
— Я знаю, простите…
— Хоть бы записочку оставила! Хоть бы словечко сказала, чтобы бабушкино сердце не болело!
Тогда, в конюшне, принимая решение молчать, Дина прекрасно осознавала последствия: обычно бабушкина утрированная манера страдать и причитать давила на нервы больше, чем на стыд. Но, несмотря ни на что, сейчас её уколола острая игла вины.
— И главное с кем! С каким-то полицеишкой!
Дина, уже было опустившая голову в порыве покаяния, опешила от удивления.
— Кто? Откуда вы знаете вообще?
— То есть это правда? — возмущенно вскрикнула бабушка.
— Это не я! — одновременно с ней бросила Лейла, но тут же закрыла рот рукой, осознавая, что вырыла себе могилу.
— Постой-ка! Это что значит? Ты знала, где скрывается твоя сестра и ничего не сказала? Ты же видела, как мы переживаем… Как я переживаю! — бабушка Аиша всхлипнула, прижала ладонь к груди в области сердца и запричитала еще надрывнее. — И как ты объяснишь свой внешний вид? Постыдилась бы!
Дина скосила глаза, будто надеясь на то, что брюки Алека превратятся в платье.
— Это не то, что ты подумала…
— Конечно, а что я могла подумать? Три дня дома не ночевала, пришла не пойми в чем… — Лейла хихикнула, неблагоразумно привлекая к себе внимание. Бабушка будто на шарнирах обернулась на неё и цыкнула. — А ты, предательница, и вовсе покрывала распутство своей сестры! Никому ничего не сказала! Что вы как дети малые, в самом деле? Не понимаете будто, о каких событиях нужно обязательно рассказывать взрослым?
— Ты нас отчитываешь так, будто мы и в самом деле дети, — Дина взяла себя в руки, вскинула подбородок. — Не нужно драмы, давайте спокойно поговорим. Мне есть что вам рассказать.
Лейла бросила в её сторону трогательный, сочувствующий взгляд, но это не принесло ощущения поддержки. Наоборот, суровое разгневанное лицо отца, не обещающее ничего хорошего, подталкивало Дину к честности и дарило уверенности куда больше, чем жалость.
«Пластырь лучше отрывать одним махом», — подумала она.
— В ограблении Центрального банка участвовал наш артефакт, украденный той ночью. А так как наше собственное расследование особо никуда не движется, я передала его в Бюро Магического Контроля. Всё это время я помогала следствию найти украденные артефакты. Кое-что мы уже нашли, как вы видите.
На гостиную рухнула жуткая тишина. Бабушка, все еще тихонько возмущавшаяся себе под нос, ошеломленно притихла и закрыла лицо руками — только округлившиеся глаза виднелись из-за пальцев. Отец сдержанно хмыкнул, и только члены семьи могли понять по сгустившимся в его глазах тучам, что уровень угрозы стал запредельным.
Шарф немым укором лежал на столе между ними.
— Значит, ты решила никому ни о чем не сообщать, связалась с полицией и пропала на несколько суток… — Каспар будто мгновенно постарел. Он устало понурился: облокотился на столешницу, уставившись на узорный краешек шарфа.
Молчание затягивалось. Дине стало казаться, что они перетягивают невидимый канат: кто первый заговорит, тот и проиграет. Она нервно потерла руки и, рвано вздохнув, поджала плечи:
— Извините, что ничего вам не рассказывала. Стоило сказать.
— Стоило, — веско процедил отец, не поднимая головы.
Дина притулилась на подоконнике напротив бабушки, отца и сестры — так, будто она совсем одна, и семья не сможет стать ей поддержкой. Она тяжело задышала, в груди защемило, будто плеснуло холодом по ребрам. Тревога колючим стеблем поднялась от пяток прямо к легким.
— Начнем с простого, — наконец произнес Каспар, поднимая голову. — Где ты была? Мы искали тебя по всему городу.
— Я колдовала и не хотела отвлекаться. Нужно было действовать быстро, — стараясь выглядеть не обиженной маленькой дочкой, а взрослой женщиной, с которой нужно считаться, Дина поднялась на ноги и сложила руки на груди. — Я была в безопасности, в нашей конюшне.
— Всё это время? Ты с ума сошла! Ты видела, какие забастовки идут по всему городу, особенно в промышленном районе? Бастующие уже били стекла в магазинах, стычки с полицией произошли буквально на соседних улицах! Это было частью расследования? Твой полицеишка хотя бы защищал тебя?
— Да ничего не могло с ней там случиться… Я об этом позаботилась, — буркнула Лейла и осеклась под пронизывающим взглядом отца.
— С тобой будет отдельный разговор, — он потер лицо руками. — Я не знаю, что сказать, вы с ума меня сводите. Сейчас такая сложная обстановка, в городе и в нашей семье, а вы устраиваете сущий бедлам… Дина, от тебя я вообще не ожидал такого. Ты такая рассудительная, надежная, ты же будущее дома Дайвари. Зачем эти секреты?
— Если бы я рассказала, ты бы прочитал мне воспитательную лекцию, и это ничем бы не помогло, — горло сжимали накатывающие слезы обиды, и Дина специально пыталась разозлиться сильнее, чтобы не расплакаться. — А если бы ты узнал про полицию — то и вовсе запретил бы мне вмешиваться. А ведь я продвинулась в расследовании дальше, чем твой бесполезный детектив, и даже одну вещь вернула! Проданную вещь, между прочим. Ты можешь отдать её покупателю, закрыть сделку. Я принесла пользу делу и заработала денег!
— Ты принесла бы пользу, если бы согласовала действия со мной! — отец посмотрел Дине в глаза из-под сведенных бровей, и от этого взгляда ей стало не по себе. — Пока я жив, это я веду здесь дела. Сделки, покупки, поставки. Я держу этот бизнес на плаву долгие годы. Благодаря моим ежедневным усилиям наш дом процветает. Твои секреты, твое самоуправство, то, как ты подвергаешь опасности себя и дело нашей семьи — это недопустимо.
