– А как я должен это объснять? – спросил Эдик, лихорадочно прикидывая, каким образом червонец попал к Коробейнику и почему он связывает его с убийством братьев Ван Хюэ.
– Следствие располагает данными, что у тебя еще много точно таких же золотых монет и что эти империалы появились у тебя сразу же после убийства вьетнамцев, – доверительно сообщил начальник ГУВД и, дружески потрепав собеседника по плечу, сладко заулыбался: – Эдичка, я ведь планировал тебя только через месяц закрыть. Интересно было узнать, как ты себя дальше поведешь. Да только небольшой доворот в конечной стадии получился: твое безграмотное покушение на Наташу все планы попутало. Вот и пришлось устроить образцово-показательное задержание… Да тут еще какой-то тихушник из Генпрокуратуры нарисовался, с широкомасштабной негласной проверкой. Сам понимаешь, надо законность изображать. Короче, шансов у тебя никаких: сто пятая статья по-любому ломится. Двойное убийство при отягчающих плюс покушение на убийство жены. А ты ведь у нас ранее судимый…
Подбив обвинительную базу, Юрий Васильевич взглянул на Голенкова ровно и доброжелательно – мол, может, вопросы есть?
Вопросов, естественно, не было. Коробейник вел соло – партия Эдика не требовала ответа. Да и в ответе Голенкова он явно не нуждался: ведь оба были профессионалами.
– Сейчас ты под конвоем отправишься в суд, который и определит тебе мерой пресечения взятие под стражу. В СИЗО обещаю тебе лучшую «хату» – с самыми беспредельными уголовниками, твоими когдатошними клиентами. То-то они обрадуются! «Вертухаи» заткнут уши ватой, а разрыв твоего анального отверстия спишут на неправильное питание и застарелый геморрой.
– Я бы на твоем месте воздержался от таких слов! – окрысился Голенков.
– Воздержания требуй от своей жены, когда вновь на зону поднимешься! – издевательски бросил Юрий Васильевич. Спрятав червонец в карман, он утер платком потное красное лицо и неожиданно выпрямился – насколько это позволяли живот, одышка и похмелье. – Впрочем, мы можем договориться…
– То есть? – несмело уточнил задержанный.
– Слушай меня очень внимательно… – прищурился Коробейник и закатил звонкую, как колокол, паузу. – Помнишь наш разговор в «Золотом драконе»? Ну, когда я тебя туда директором устраивал? Что я тогда тебе сказал? Что узкоглазые фраера куда богаче, чем хотят казаться, и что богатеют они не с одного ресторана. Правильно? Правильно. Ты мне еще подписку о добровольном сотрудничестве дал… Было такое? Было. Ты – бывший оперативник, практический работник, человек с большим жизненным опытом… и лагерным сроком. Пока что с одним. Как я понял, источник вьетнамского богатства ты вычислил. Но что-то у тебя с узкоглазыми не сложилось – вот ты их и вальнул.
– А ты сперва докажи, что я их вальнул!
– Докажу, докажу. И все будет по закону. Конечно, ты можешь купить еще дюжину свидетелей, которые подтвердят твое алиби. Но это ничего не изменит. Потому что посадить в наше время любого – раз плюнуть! Даже судью. В нашем городе почти все судьи взятки берут… А у меня на всех судей – сорок бочек компромата. Прижму такого судью доказательствами и предложу: или подследственный Голенков признается виновным по всем пунктам обвинения, или ты, господин судья, на зону идешь. Но тогда мы уже не договоримся… Так с чего Нгуен богател, а? Не червонцами же за бухло в ресторане расплачиваются! Видимо, все свои деньги Нгуен вкладывал в золото… Почем покупал? У кого именно? Почему именно царские червонцы? Колись, Эдичка, выхода у тебя никакого…
У Голенкова отлегло от сердца: последняя реплика свидетельствовала, что этот жирный боров не знал о существовании подпольного монетного двора.
– Что ты конкретно предлагаешь?
Взгляд начальника ГУВД преисполнился значимостью момента.
– Или ты сдаешь мне сокровища убиенных тобой вьетнамцев, а также где и у кого они червонцы покупали, и я постараюсь замять оба уголовных дела… Или не говоришь, и отправляешься на самую жуткую «хату» нашего СИЗО, а оттуда – этапом на зону, в «петушиный» отряд. И тогда никакие вьетнамские сокровища тебе уже не понадобятся. Минуту на размышление не даю. Ну?!
* * *
Вот уже битый час Жулик тщательно фиксировал на фотопленку интересующие его архивные документы. «Дело об изнасиловании гр. Ермошиной Л. М.» оказалось тоненьким – не более пятнадцати страниц: заява, протоколы допросов потерпевшей, справка медицинского освидетельствования из травмпункта (безусловно, фальшивая) и постановление о возбуждении уголовного дела. Внимание «сотрудника Генпрокуратуры» привлекла лишь фотография гр. Сазонова А. К., явно изъятая из старого уголовного дела. На обороте значилось: «Дорогой Лидусе Ермошиной от Леши Сазонова на память о наших незабываемых встречах».
– Ты смотри, и почерк почти что мой! – хмыкнул Леша Сазонов, пряча фотографию в карман.
А вот старое уголовное дело по «незаконному обороту драгоценных металлов» было куда более объемным. Видимо, следственная бригада Генпрокуратуры, работавшая тут в позапрошлом году, накопала немало. Оставалось лишь удивляться, что дело это было закрыто «из-за отсутствия состава преступления».
Решив ознакомиться с документами по фотографиям, Жулик продолжил работу. Едва слышно шелестели страницы, ритмично щелкал фотоаппаратный затвор. Блики света из окна скакали неяркими пятнами по казенной серой бумаге. В какой-то момент Сазонов почувствовал себя Зорге и Штирлицем одновременно…
Пересъемка заняла чуть более часа. Рассовав папки по стеллажам, Леха свинтил с «Практики» объектив и сложил фотопринадлежности в портфель. Двадцати фотопленок по тридцать шесть кадров вполне хватило, чтобы переснять все, что интересовало профессионального афериста.
Подойдя к окну, Жулик осторожно отдернул портьеру. Начальственного экстерьера «Волга» с минюстовскими номерами по-прежнему стояла на служебной парковке у парадного подъезда. Сазонов набрал номер мобильника Пили.
– Через пару минут буду. Считай, что день прожит не зря. У тебя все в порядке?
Получив утвердительный ответ, Леха спрятал мобильник и, придав взгляду начальственную холодность, вышел в коридор.
– Всего хорошего, – бросил он архивариусу, сиротливо дожидавшемуся под дверью.
– До свиданьица, – резиново заулыбался тот. – Не забывайте про нас! Всегда рады видеть вас в нашей прокуратуре!
Не удостоив старого подхалима ответом, аферист уверенной походкой человека, сделавшего важное и нужное дело, зашагал коридором, устланным малиновой ковровой дорожкой.
* * *
Даже в самых смелых мечтах Зацаренный не ожидал, что задуманное похищение воплотится с такой невероятной легкостью.
Когда ментовская дочь миновала проем между гаражами, Цаца осторожно выглянул наружу. Случайных прохожих не наблюдалось. Таня, не оборачиваясь, целеустремленно шла в сторону детсада. Самодельный кастет приятно тяжелил кулак. Подскочив к девушке сзади, Гена схватил ее за плечо и резким ударом врубил чуть левее темени. Послышался вполне деревянный стук, Голенкова обмякла и завалилась набок. Огромные Танины очки упали на асфальт, хрустнув под каблуком Цацы. Подхватив тело, похититель поволок его в темный проем между гаражами, к открытой дверце машины. Достав из «бардачка» шприц, быстро ввел в вену снотворное. Спустя минуту задрипанный «жигуль» въезжал во двор снятой халупы.
Втащив похищенную на кухню, Гена прислонил ее спиной к стене. Из разбитой головы на пол медленно сочилась кровь, и темная лужица, натекая на пол, постепенно увеличивалась в размерах. Задравшееся платье девушки обнажило аппетитные округлые колени. Взгляд Цаци моментально подернулся маслянистостью. Барышня была абсолютно беспомощной, а значит, не смогла бы сопротивляться насильнику… Да и насильника она никогда бы не опознала!
Однако внутренний голос подсказывал: лучше не заводиться. Времени оставалось в обрез – ведь Зондер и бляди на Бобровице в любой момент могли хватиться пропавшего купальщика.
– Потом оторвусь, когда с пляжа приеду! – усилием воли приказал себе Зацаренный и откинул ковровую дорожку, под которой оказался квадратный люк погреба.
Погреб, по задумке Зацаренного, должен был стать надежным местом заточения заложницы. Судорожно ухватив кольцо, он потянул на себя. Из влажной темноты подвала пахнуло плесенью, мышами и проросшей картошкой.
Неожиданно в окно, выходящее на улицу, кто-то постучал. У Цацы перехватило дыхание. Стараясь не скрипеть половицами, он осторожно подошел к окну.
Увиденное заставило его отшатнуться и оледенеть в параличе.
На пыльной улочке, у самого дома, стоял «Мерседес» Дяди Вани. Чуть поодаль возвышался раздолбанный «бригадный» джип «Ниссан Патрол». У открытой дверцы внедорожника топтались Жека, Мурза и Лысый – основная ударная сила «Находки», незаменимая для выколачивания долгов, вправления мозгов и других силовых акций.
