13
Чай доктор Уоллес подал в керамическом чайничке старинной работы. К чаю прилагалось песочное печенье, красиво уложенное на стеклянной тарелке бледно-зеленого оттенка. Он принимал гостей с изяществом старой дамы, поджидающей к чаю своих давних подруг. В маленькой гостиной красовались многочисленные фотографии в рамках и прочие безделушки, позволявшие ощутить прелесть домашнего уюта.
Если доктор хотел таким образом помочь Рис расслабиться, то он в этом вполне преуспел. К своему удивлению, она совсем не ощущала тревоги — только покой и умиротворенность. Немалую роль сыграли в этом тихое потрескивание огня в камине и аромат гардении, исходящий от мешочков с засушенными цветами.
Это было первое ее впечатление. Затем она подумала: доктор — настоящий специалист своего дела.
В комнате не было ни голов животных, ни толстых одеял в индейском стиле. Она знала, что доктор — заядлый рыбак, однако стену над камином украшало отнюдь не чучело форели, а изящное зеркало в овальной рамке.
Ее бабушке здесь бы наверняка понравилось.
— Это была любимая комната Сьюзан. — Доктор передал Рис чашку с чаем. — Она часто читала перед камином. Обожала книги. Я сохранил здесь все, как было.
Слегка улыбнувшись, он протянул вторую чашку Броуди.
— Решил, что в противном случае ее дух будет преследовать меня еще не один год. На самом деле… — он сделал небольшую паузу, — я часто усаживаюсь здесь под вечер и обсуждаю со Сьюзан все, что произошло со мной за день. Кое-кто мог бы сказать, что это не совсем нормально — беседовать со своей умершей женой. Но, на мой взгляд, это всего лишь по-человечески. Многое из того, что кажется не совсем нормальным, на самом деле является обычной человеческой слабостью.
— Человеку вообще свойственно быть слегка ненормальным, — заметил Броуди, надкусывая печенье.
— В таком случае я — типичный человек, — подхватила Рис. — Вообще-то я очень признательна вам за то, что вы стараетесь избавить меня от скованности. Надо сказать, у вас это неплохо получается. Но я-то знаю, что состою из сплошных неврозов, приправленных разного рода фобиями и кошмарами.
— Нет ничего лучше, чем знать самого себя. — Броуди продолжал смаковать печенье. — Многие даже не догадываются о своих проблемах, что самым печальным образом сказывается на окружающих.
Бросив на него взгляд, Рис вновь обратилась к доктору Уоллесу:
— Но я также знаю, что действительно видела то, что произошло у реки. Это не было ни сном, ни галлюцинацией, ни созданием моего больного воображения. Что бы там ни думал шериф, я действительно видела это.
— Не стоит слишком уж сердиться на Рика, — мягко заметил доктор. — Он делает все, что в его силах. И он очень неплохой шериф.
— Это я уже слышала, — со вздохом пробормотала Рис.
— Я думаю, мы могли бы помочь ему с этим расследованием.
— Так вы мне верите?
— Пока что у меня нет никаких причин не верить вам на слово. Насколько я мог заметить, вы с самого приезда в наш город делали все, чтобы остаться в тени.
Док щедро разбавил свой кофе молоком, после чего откинулся на спинку кресла, вытянув ноги в щегольских ботинках.
— Вынуждена признать, что эти попытки не увенчались успехом.
— Вы сообщили об убийстве, а это не могло не привлечь к вам внимания. Так какой смысл придумывать эту историю, после которой уже невозможно остаться незамеченной? — Он внимательно посмотрел на нее сквозь стекла очков. — К тому же Броуди вам верит, а он, насколько я знаю, большой скептик. Так что…
Доктор отставил чашку с кофе, взяв взамен блокнот и карандаш.
— Должен признать, меня это вдохновляет. Все равно что стать одним из героев фильма «Закон и порядок».
— Из какой версии?
— Мне нравится самая первая, — улыбнулся док. — Броуди вам уже сказал, что я делаю наброски углем и карандашом. Два моих эскиза даже украшают местную галерею.
— Я все собираюсь туда сходить.
— Хорошая идея. Там есть несколько очень неплохих работ, сделанных местными художниками. Как бы то ни было, но мне еще не приходилось рисовать людей по описаниям, поэтому я постарался заранее ознакомиться с процедурой. Для начала попрошу вас сосредоточиться на очертаниях. К примеру, форма ее лица. Квадратная, округлая, треугольная. Можете вспомнить?
— Думаю, да.
— Закройте глаза и представьте себе эту женщину. Перед мысленным взором Рис всплыло ее лицо.
— Овальное, мне кажется. Но сильно вытянутое и зауженное.
— Хорошо. Значит, узкое лицо.
— Да. Волосы у нее были длинные, а кепка натянута до самых бровей. Но у меня осталось впечатление длинного, узкого лица. Глаз ее я сначала не видела, — продолжила Рис. — На ней были темные очки.
— А как насчет носа?
— Нос? — Тут ее память решительно забастовала. — Господи, кажется, от меня будет мало толку.
— Просто рассказывайте все, что помните.
— Мне кажется… узкий и длинный, как ее лицо. Не слишком заметный. Прежде всего я обратила внимание на ее рот — уж очень быстро он двигался. Она почти все время говорила — я бы даже сказала, орала. И эта жесткая линия рта. Даже не знаю, как объяснить.
— Тонкие губы?
— Не знаю, может быть. Рот у нее был таким… подвижным. Судя по всему, ей было что сказать. Даже если она замолкала, то продолжала гримасничать, ухмыляться. Губы продолжали двигаться. Еще у нее были серьги — в виде колец. Я видела, как они блеснули на солнце. Волосы у нее спускались ниже плеч — такие темные, волнистые. Когда она упала, очки слетели с лица, но произошло это очень быстро. Мне показалось, что глаза у нее большие… но, может быть, это от переживаний — она была такой разъяренной. А потом…
— Как насчет отличительных черт? — поинтересовался док. — Шрамы, родинки, веснушки?
— Ничего такого я не заметила. Макияж, — внезапно добавила Рис. — Накрашена она была здорово. Красная помада. Точно! Очень яркая, а еще… может, это она от гнева так покраснела, но мне показалось, что она переборщила с румянами. В ней было столько яркости, броскости — не вполне естественной, я бы сказала. Переизбыток косметики. Беда лишь в том, что она была слишком далеко — даже с учетом бинокля.
— Ничего страшного. Сколько ей, по-вашему, было лет?
— Ох… полагаю, хорошо за тридцать. Плюс-минус десять лет, — добавила Рис, закрыв руками глаза. — Вот черт.
— Ну-ка, взгляните. Похоже на нее?
Рис наклонилась вперед, вглядываясь в рисунок.
Доктор оказался куда способнее, чем она предполагала. На рисунке была не та женщина, которую она видела у реки, однако определенный потенциал в ней все же просматривался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
