— Так. Хорошо, — пробормотала она с заметным облегчением. — Мне кажется, подбородок у нее был более заостренным. Совсем чуть-чуть. И глаза… Не такие круглые, более вытянутые. Кажется, так.
Взяв чашку с чаем, она сделала пару глотков.
— Цвет глаз я точно не помню. По-моему, они были темными. Рот был не таким широким. А брови — бог ты мой, надеюсь, я не сочиняю, — брови были тоньше. Совсем как две ниточки. Такое чувство, будто она выщипала их до невозможности. Когда он ударил ее о землю, кепка слетела у нее с головы. Не помню, говорила я об этом раньше? Кепка слетела, открыв лоб. Лоб у нее был широкий…
— Ну-ка, сделай вдох, — перебил ее Броуди.
— Что?
— Вдохни поглубже.
— Хорошо, — только сейчас она поняла, как сильно стучит у нее сердце. Руки дрожали — еще немного, и она расплескала бы свой чай. — Ногти у нее были накрашены. Кажется, в красный цвет. Я так и вижу, как они вонзаются в землю — все то время, что он душил ее.
— Может, ей удалось его оцарапать? — спросил Броуди.
— Нет, не думаю. Коленями он прижимал ее руки к земле, так что у нее не было ни малейшего шанса дотянуться до него.
— Как вам это?
Рис внимательно изучала набросок. Отсутствовали очень важные детали — из тех, что просто невозможно было описать словами. Гнев, ярость, страх. Тем не менее это уже больше походило на оригинал.
— Да, теперь хорошо. Я уже могу разглядеть ее в вашем наброске. Собственно говоря, только это и имеет значение, не так ли?
— Пожалуй что да. Попробуем немного улучшить нашу работу. Скушайте одно из этих печений, Рис, пока Броуди не заглотнул их все. Это Дик испек. Он мастер на такие штучки.
Рис послушно взяла печенье, а доктор тем временем засыпал ее новыми вопросами. Наблюдая за тем, как он трудится над портретом женщины, она выпила еще чашку чая. Вот брови становятся тоньше, меняется рот…
— Стоп, — она со стуком поставила чашку на стол. — Теперь действительно хорошо. Очень похоже. По крайней мере, такой я ее запомнила. Не исключено, правда…
— Довольно, — оборвал ее Броуди. — Хватит сомневаться в своих же впечатлениях. Если ты сама узнала ее, значит, рисунок удался.
— Она не местная, — задумчиво сказал доктор. — Не похожа ни на кого из моих знакомых.
— Это так. Но если она заезжала в город, кто-нибудь наверняка ее видел. На заправке, в магазине. Нужно показать людям этот рисунок.
— Рик может разослать копии другим городским властям, — сжав губы, док изучал свой набросок. — Нет, я ее определенно не видел. А ведь я долгие годы лечил всех, кто живет в городе и ближайших окрестностях. Да и туристов, когда им случалось занемочь. Эта женщина не из наших.
— Но если они не заезжали в город, — тихо заметила Рис, — мы можем так и не узнать, кто она такая.
— За что я тебя люблю, Худышка, так это за способность мыслить позитивно, — вставил Броуди. — А как насчет того парня? Не хочешь описать его доктору?
— Но я же не видела его лица. Чуть-чуть профиль. А так — только со спины. Еще руки… но он все равно был в перчатках. Мне показалось, что руки у него большие, но я не уверена, так ли это на самом деле. Шляпа, куртка, темные очки.
— А волосы? — поинтересовался доктор.
— Я не заметила. Все время смотрела на нее. Она была там главным действующим лицом. А потом, когда он ударил ее, я была слишком напугана, чтобы что-то разглядывать.
— Линия челюсти? Как он выглядел сбоку?
— Единственное определение, которое приходит мне на ум, — это жесткий, твердый. Но я ведь уже говорила что-то похожее про нее, правда? — Рис потерла глаза, пытаясь сосредоточиться. — Большую часть времени он стоял очень спокойно. Такое чувство, что он прекрасно контролировал себя. Держался так… расчетливо? Она жестикулировала, двигалась, была вне себя. Потом он толкнул ее, но тоже без гнева. Все равно что от мухи отмахнулся. Это я уже додумываю.
— Может, да, а может, и нет, — доктор продолжал рисовать. — Как насчет фигуры?
— Мне он показался большим, но это все очень неопределенно. Во всяком случае, выше, чем она. Да и в плечах пошире. В конце, когда он уже душил ее, мне показалось, что он отдает себе отчет во всех своих поступках. Он так умело прижал ее руки. Ничего не стоило продержать ее так, пока она не выдохнется. Потом они могли договориться, уйти оттуда. Но вместо этого он… словом, все было сделано очень холодно и расчетливо.
Док перевернул блокнот, поднял его, и Рис замерла.
Мужчина был изображен в полный рост, спиной к зрителю. Виден был лишь кусочек профиля. Рис буквально похолодела от страха, когда осознала, что за этим образом может скрываться огромное множество мужчин.
— Неизвестный, — прокомментировала она.
— Это так, но кое-кого мы все-таки можем исключить, — заметил док. — Возьмем, к примеру, Пита. Щуплый парнишка, явно нам не подходит. Или Малыш Джо — коротышка с гипертонией и избыточным весом.
— Или Карл с его пивным животиком. Явно не та фигура. — Она снова почувствовала себя лучше. — Вы правы. И я не думаю, чтобы он был молод. Наверняка больше двадцати — двадцати пяти. Судя по тому, как он держался, это уже зрелый мужчина. Спасибо вам. Теперь в моей голове хоть немного прояснилось.
— Это не я, — вмешался в разговор Броуди. — Разве что я освоил искусство перелетать через реку.
— Нет, — впервые с начала беседы Рис улыбнулась. — Это точно не ты.
— Я сделаю копии и одну из них помещу у себя в кабинете. Народ постоянно идет ко мне на прием, — доктор снова всмотрелся в изображение женщины. — Другие копии я передам шерифу.
— Спасибо вам. Огромное спасибо.
— Как я уже сказал, это все равно что поиграть в детектива. Броуди, будь другом, отнеси этот поднос на кухню.
Судя по взгляду, каким они обменялись с Броуди, доктор снова стал доктором, а Рис теперь была его пациентом. Она постаралась сдержать раздражение — в конце концов, ей действительно здорово помогли. И все же она невольно сжалась, когда Броуди вышел из комнаты.
— Я пришла сюда не за медицинской консультацией, — начала она.
— Может, и так. Но факт остается фактом: я — старый сельский доктор, и вы сидите в моей гостиной. Взгляд у вас утомленный. Как у вас сейчас со сном?
— Да как сказать. Иногда лучше, иногда хуже.
— Аппетит?
— То есть, то нет. Но сейчас я ем охотнее, чем раньше. Я знаю, что мое физическое здоровье зависит от душевного. И я не пренебрегаю ни тем, ни другим.
— Головные боли?
— Бывают, — сказала она со вздохом. — Не так часто, как раньше, да и боль стала слабее. То же самое касается панических приступов. Повторяются, но гораздо реже, чем прежде. Порой меня донимают ночные кошмары, да и фантомные боли повторяются время от времени. Но мне уже лучше. На днях я сидела с Линдой-Гейл у Клэнси. Я не способна была заглянуть в бар на протяжении последней пары лет. Более того, я настроена на секс с Броуди. А ведь я не спала с мужчиной уже два года. Я так и не уехала из города, хотя порой мне хотелось сбежать. Прошлым вечером я даже распаковала рюкзак, вернула вещи на место.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
