Волшебник стремительно пронесся по воздуху, и молот с треском врезался в стену рядом с моей головой, обдав меня фонтаном острых каменных осколков.
— А ведь это твой отец донес на того колдуна, — мастер Литургио отряхнул каменную пыль со своей куртки, и медленно поплыл к разрушенному алтарю. — Да, благородный Марий оказался таким же трусом и предателем, как и его сын…
Я почувствовал, как что-то острое вонзилось мне в грудь. Что-то бесплотное, отравленное, смертоносное. Страх вернулся, а вместе с ним и сомнения, и отчаянье.
— Ты лжешь! — зарычал я, пытаясь сопротивляться наползающему мороку. — Отец и мастер Ансгар были старыми друзьями!
— Тем слаще предательство, — закивал волшебник. — Да, предать того, кто считает тебя другом… Нет ничего более восхитительного и более омерзительного…
Моя нога зацепилась за что-то тяжелое, и я быстро опустился на колени. Бронзовое копье Орвада — охотника лежало поблескивая среди груды терракотовых обломков.
— Все почитали твоего отца как святого, но я-то знал, каков на самом деле этот мерзавец, — ноги волшебника коснулись алтаря. — Да, я знаю много отвратительных секретов!
Холодный гладкий металл заскользил в моей ладони. Шагнув вперед, я сделал быстрый выпад и ударил волшебника в затылок. Голова чародея дернулась вперед, бронзовое острие пробило череп и с хрустом вышло из лица.
— Оставь эти секреты при себе! — зашипел я, обеими руками проворачивая бронзовую рукоять.
Волшебник захрипел и задергался. Молот с грохотом ударился об алтарь, кувыркнулся в воздухе, и упал на пол у моих ног.
— Глупо, Маркус Гримм, — захрипел мастер Литургио. — Да, глупо и подло…
Копье задрожало у меня в руках, и я поспешно отступил назад, выдергивая наконечник из окровавленного затылка волшебника, ожидая нового подвоха.
— Подло? — я пятился, не спуская глаз с сутулой спины чародея. — А размозжить мне голову на алтаре, это, по-твоему, благородно?
Мастер Литургио обернулся. Острие копья пробило ему переносицу и вышло точно промеж глаз. На месте носа вздулся и лопнул кровавый пузырь, в горле у волшебника что-то заклокотало.
— Странно, — пробормотал он. — В этот раз я совсем не почувствовал угрозы…
Обмякшее тело грузно рухнуло на пол, подняв целое облако белесой пыли. Даан громко захлопал крыльями, но так и не покинул своего насеста, точно зритель, наблюдающий за разыгрывающимся перед ним представлением.
— Спасибо тебе, — я встретился с птицей взглядом. — Спасибо тому, кто тебя послал!
Желтый клюв широко раскрылся, перья встопорщились, и на пол шлепнулась кучка жидкого помета.
— Вот как? — я отбросил в сторону окровавленное копье, и оно с громким звоном покатилось по каменному полу.
Волшебник лежал среди обломков терракотовых изваяний, разбросав руки в стороны. Глаза Орвада — охотника следили за мертвецом с какой-то немой насмешкой.
Стараясь не поворачиваться к птице спиной, я подошел к неподвижному телу, выдернул кинжал, висящий у чародея на поясе, и осторожно потыкал в заросшую седой щетиной щеку. Волшебники не умирали так просто, в этом я уже успел убедился.
Острие кинжала проткнуло кожу, однако мастер Литургио никак не отреагировал. Его глаза закатились, обнажив желтоватые белки, а покрытый серым налетом язык вывалился изо рта. Похоже, что копье божества убивало волшебников, точно простых смертных!
Присев на корточки я осторожно откинул полу потертого камзола, и положил руку на забрызганную кровью рубашку. Волшебник не дышал, и сердце его не билось. Мастер Литургио был мертв.
Отложив кинжал в сторону, я запустил руку в оттопыренный карман камзола. В правом кармане оказалась маленькая книга в кожаном переплете с изящными медными застежками. В левом кармане обнаружился тяжелый кошелек из кожи ската. Я потянул за ремешки и высыпал содержимое на ладонь. Десять золотых сторхов, пять серебряных умбров. Целое состояние! Зачем волшебник возил с собой столько золота? Быть может, это плата за что-то? По спине вновь побежали мурашки.
Еще один кошелек я нашел в кармане жилета. На ладонь высыпались прозрачные стеклянные бусинки. Странно, хотя я и не ожидал найти в карманах у волшебника обычные вещи. Сушенный морской конек, лапка лягушки, горсть кузнечиков. Я брезгливо вытер ладони о жилетку чародея.
Что это? Из внутреннего кармана камзола появился сверток. Тяжелый, величиной с кулак, тщательно запечатанный в промасленную бумагу. Затаив дыхание, я развернул верхний слой упаковки. Внутри оказался небольшой кожаный шар, прошитый по центру вощеной ниткой, и с медным колечком, прикрепленным к цепочке, исчезающей в круглом отверстии под тисненой эмблемой зонтракийского оружейного двора.
Я осторожно положил шар на пол и уставился на мертвого волшебника. Неужели он был одним из зонтракийских шпионов? Тогда и Айс может оказаться… Я возмущенно тряхнул головой. Нет, это просто невозможно! Ведь он рисковал собственной жизнью, чтобы спасти нас всех! Сомнения запустили в меня свои холодные скользкие щупальца. Спасти нас всех, или себя самого?
Закусив губу я обшарил все карманы покойника, надеясь найти еще что-нибудь компрометирующее, однако обнаружил лишь баночку с пахучей липкой смолой, да коробочку с щипчиками и зажигалкой.
— А где же твоя трубка? — я качнулся взад-вперед на каблуках. — Ведь ты с ней никогда не расставался!
Я повернул покойника на бок, и провел рукой по спине. Ничего, только пальцы стали липкими от крови. Вздохнув, я поднялся на ноги, и тут заметил что-то блестящее, торчащее у волшебника из-за голенища сапога.
— Ну конечно! — я вновь опустился на колени, и потянул за почерневший от долгого употребления мундштук.
Трубка оказалась не из дешевых, сплошь покрытая инкрустацией и позолотой. Я повернул ее к свету и прочел дарственную надпись, окруженную изящной вязью и крошечными самоцветами.
— «Дорогому другу от гроссмейстера Эстевро», — солнечный свет на мгновение померк у меня перед глазами, и я встряхнул головой, чтобы придти в себя. Вот так не повезло! Если мастер Эстевро узнает, что я причастен к смерти чародея, против меня поднимутся все волшебники Авалора!
Тихонько звякнув, трубка выпала из моей руки, и закатилась под алтарь.
Машинально сунув в карман книжечку в кожаном переплете и зонтракийскую машину смерти, я медленно побрел к выходу. Громко, словно прощаясь, закричал даан.
— Прощай, господин, — пробормотал я. — Надеюсь, ты знаешь, что на этот раз у меня не было другого выбора…
Аш сидел верхом на каменных перилах, отковыривая от ножных протезов кусочки застывшего камня. Сиф и еще два скаута поднялись с земли, торопливо пряча игральные кости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
