– Понимаешь, Лешка, тебя так долго не было… Очень долго. Мне пришлось пережить несколько… трудных месяцев.
– Не заговаривай мне зубы, Оля.
– Я не заговариваю, – Ольга бросила быстрый взгляд в прихожую. – Я… понимаешь… подожди минутку, ладно?
И, вскочив с кресла, быстро прошла через коридор в спальню.
Алексей застыл соляным столбом прямо в кресле. Еле сдержал готовую сорваться с пальцев руну. Ну не мог он, не мог вести себя с этой взбалмошной красавицей как с врагом, которого следовало обездвижить и… по ситуации.
Он поднялся, усилием воли гася рунические знаки, и осторожно последовал за Ольгой.
Из-за закрытой двери раздался детский плач.
Стараясь ступать как можно тише и не задеть мебель, которая все еще меняла очертания, а порой и место в зыбком мареве, наполнявшем квартиру, подкрался к двери и приоткрыл ее. Чуть-чуть. На сантиметр, чтобы взглянуть.
Ольга стояла спиной к нему, склонившись над детской кроваткой с балдахином и противомоскитной сеткой.
– Сейчас, маленький мой, сейчас, – ворковала она.
В кроватке пищало и копошилось.
– Сейчас я тебя покормлю, маленький. Мамочка покормит своего принца. Да, – продолжала сюсюкать она. – Наш папочка вернулся, отвлек мамочку. Ох, этот папа…
– Какой на хрен, папа? – Алексей открыл дверь и шагнул в комнату.
– Его папа, – ответила Ольга не оборачиваясь. – Ты.
И, аккуратно достав младенца из кроватки, повернулась к Алексею.
„Так ангелов рисуют. Херувимчиков“, – подумал Алексей.
Сравнение было более чем удачным. На руках у Ольги улыбался маленький ангелочек. Все как положено: курчавые светлые волосики, голубые, как небо, глаза, щечки с ямочками. Не хватало крылышек для полноты картины. Малыш был упитанный, ладненький.
– Откуда он? Чей? Что за нафиг?
– Это твой сын, Алешка. Твой сын, – чуть не по слогам, как дебилу, сказала ему Ольга.
– Откуда?
– Что значит откуда? Из тех же ворот, что и весь народ. Родила вот, пока тебя не было. Но не сомневайся – он твой. Твой и мой. Я тебе хотела сказать… перед тем как раз, когда мы в этот дом поехали. Я того, что там было, не помню. Я помню, что очнулась в машине, твоей машине, в каком-то подземном гараже. Потом появился этот человек, который приходил к нам с заказом, и сказал, что ты пропал. Исчез. Зашел в дом и не вышел. Предложил мне скрыться, так как, мол, те силы, что сокрыты в доме, могут быть опасны для меня и будущего ребенка. Я спросила, откуда он знает про ребенка. Он ответил, что долго общался с женщинами в „интересном положении“. И все видит буквально по глазам. Он предложил мне… исчезнуть на время. Родить в спокойном месте. А потом вернуться. Все расходы обещал взять на себя. Он так и сделал, как обещал. Правда, повел меня пешком, потом мы взяли такси и поехали. Поехали куда-то за город. И попали в чудное место. Понимаешь, как будто санаторий для рожениц, но я там была одна. То есть там были люди, странные, правда, очень молчаливые. Но такие… радушные. За мной и малышом отменно ухаживали. Роды прошли без осложнений.
Потом снова появился Илья, когда Алешке – Алексею Алексеевичу – исполнилось ровно три месяца, и перевез нас обратно. Сюда, к нам домой.
– Илья? Ты сказала Илья?
– Да, а что?
– Ничего… ничего. Продолжай.
– Пойдем в гостиную. Сядем. Его покормить надо.
Женщина прошла мимо Алексея в коридор. Он уловил легкий запах каких-то духов, молока и еще незнакомый, но тревожный аромат.
В большой комнате Ольга опять заняла кресло, в котором сидела до этого, расстегнула блузку и стала кормить малыша.
– А я думал, что ты будешь кормить его из бутылочки. Ты всегда так переживала за свою грудь.
– Глупый, ребенка нужно кормить естественно. Не травить химией с первых дней. Успеет еще.
Алексей-младший тем временем, блаженно прикрыв глаза, сосал грудь.
– Я вот не пойму, как же так. Я не видел тебя три дня. На видео записана твоя смерть. А ты говоришь, что меня не было…
– Ровно девять месяцев. Я была уже на третьем, когда ты пропал.
– Да не пропадал я, Оля. Не пропадал, – теперь настал черед Алексея втолковывать непонятливой Ольге, как за несколько минут до этого она объясняла ему, что сын его. – Три дня – это не девять месяцев. Тут что-то не так. Крепко не так. Где тут мышь, не пойму. Оля, не может этого быть! Не может!
Он повысил голос. Сын (пока Алексей принял это, как данность) приоткрыл глазки, глянул на расшумевшегося папашку, и раздражение улеглось само собой. Как не было.
– Правда он прелесть? – невпопад спросила Ольга.
– Правда… – буркнул молодой отец. – Начнем с того, что ты не хотела ребенка. Пила эти проклятые таблетки, считала дни цикла…
– Я перестала их пить. Но не сказала тебе. Чтобы ты особо не воодушевлялся. Между приемами надо делать перерыв. Вот в это перерыв ты и успел. – Она лукаво улыбнулась. – Я сначала не хотела его оставлять. А потом, знаешь, как будто он меня в сердце толкнул: это наш сын. Но вот долго думала, говорить тебе или нет. Только решилась, и ты исчез.
– Да не исчезал я!!!
– Ладно, ладно… не исчезал. Но все равно. Тебя почему-то очень долго не было.
– Оля, я говорил, что не видел тебя три дня. И, леший меня возьми, не надеялся увидеть! ТЫ по-гиб-ла! Есть свидетели! Есть видеозапись. Ее и Олег видел. И вообще, я не пойму, как я тут у тебя оказался! Мы с Олегом были в том самом доме! Доделывали дело, которое начали с тобой! Я поднялся по лестнице, мне показалось, что ты зовешь на помощь, и вот я тут! И ты тут, и пытаешься доказать мне, что я стал счастливым папочкой, но, бляха-муха, пропустил момент рождения сына! И чуть было не пропустил момент зачатия! Бред! Как такое может быть?!
– Да, я звала тебя, – очень тихо, опустив глаза, сказала она. – Каждую ночь, ложась одна в холодную постель. Каждый день, ловя на себе взгляды мужиков в метро, на улице в магазине… Звала. Ты был нужен мне. Теперь я немного привыкла справляться одна, но все же мне тяжело без тебя. Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало все эти месяцы.
– Опять то же и потому же! – воскликнул Алексей. – Ладно, допустим, что меня не было где-то около года. Допустим? Примем за точку отсчета. Вопрос: где я был в этом случае? Я ответить не могу. Ты тоже. Кто может? Кто знает ответ? Едем дальше! Ты родила сына.
Алексей стал нервно расхаживать по комнате, рубя правой ладонью воздух.
– Допустим, что это мой ребенок. Тогда вопрос номер два: кто тебя нянчил на протяжении года, в какой пансионат возили? Ты прекрасно знаешь, что у меня нет таких друзей, которые могли бы вывезти тебя в рай для рожениц за пределы страны, да еще почти на год. Пусть на девять месяцев – хрен редьки не слаще! Вопрос третий: почему тебя не удивляет, что я тут? Спустя столько времени? Всякая нормальная баба махнула бы рукой, да и забыла. И я скажу, зная твой характер, что ты так и поступила бы.
– Оказывается, ты меня совсем не знаешь, – грустно пробормотала она и закусила губу.
– Может, и так. Но сейчас я немного взвинчен. Видишь ли, на протяжении последних трех суток меня только и делают, что пытаются убить! Вокруг меня гибли люди! Знакомые и не очень! Меня швыряет из мира в мир, из отражения в отражение, как пушинку ветром! А тут еще это! – Алексей указал подбородком на ребенка. – Ничего такого, чему стоило бы верить! И в свете случившегося твое поведение мне кажется немного странным… Хотя, по моему, малыш несколько похож на меня. Объясни мне, забодай меня комар, что тут происходит!
– Объяснить? А ты уверен, что хотел бы услышать правду? – раздался тихий голос из-за спины.
Алексей резко крутанулся на месте, приседая, одновременно чертя в воздухе руну защиты. По коже резво побежали мурашки, будто кто-то сыпанул за шиворот пригоршню снега.
В дверном проеме, привалившись спиной к косяку, стоял давешний знакомец из заштатной провинциальной гостиницы.
Широкие плечи, белый пиджак, расстегнутая на груди сорочка. Золотая цепь на широченной груди.
И спокойная улыбка, как будто приклеившаяся к физиономии с массивной нижней челюстью.
– Уверен, Охотник, что захочешь знать правду? Обо всем, что происходило? Приятно ли будет тебе узнать, что ты всего лишь марионетка? А я дергал тебя все это время за веревочки? Признаюсь, не сам. Некий Антиквар составил этот план, а меня выбрал исполнителем. За что мне, скромному, но амбициозному Коллекционеру, было обещано невиданное. Признаться, можно было заламывать цену выше, поскольку задуманное и вовсе невероятно. С твоего позволения, я присяду, в ногах правды нет.
– Ее нигде нет, – зло ответил Алексей. – Пешком постоишь.
– Хм, как невежливо с твоей стороны не предложить гостю присесть. Хотя ты прав, сидеть в присутствии женщины… Пусть даже мертвой.
Визитер плавно повел рукой, но Алексей не успел отреагировать на это движение, и кресло с Ольгой и ребенком, приподнявшись над полом, мягко подлетело к Коллекционеру. И так же мягко опустилось на пол.
