- Скорее, в ветеринарку! – крикнул побелевший лицом Вася.
- Он мертв, зайчик, - сказала Алиса тихо.
Она опустилась перед телом Крысы на колени и подтянула мертвую собаку к себе. Обняв его и не переставая поглаживать, она стала баюкать его, как младенца, напевая старинную норвежскую песенку, которую она подслушала на севере у одной старой фру. У фру были такие белые-белые волосы, что в них не было заметно седины. Несмотря на возраст, она носила косу до пояса и все время улыбалась.
Улица была пустынна: Вася убежал то ли искать того, кто мог бы им помочь с транспортом, то ли выяснять, кто виноват в гибели Крысы. Алиса потеряла счет времени: все сидела и напевала, монотонно раскачиваясь. Вася вернулся, когда на Блэкхит опустились сумерки.
- Никто ничего не видел! – зло сказал он, опускаясь рядом. На его лице были черные разводы: похоже, Вася вытирал слезы грязными руками, - никто не хочет нам помогать!
Вдруг Крыса шевельнулся. Алиса не поверила своим глазам: пес открыл глаза и заскулил.
- Он жив! – Вася вскочил на ноги, не помня себя, но тут же взял себя в руки, - не отпускай его!
Алиса послушалась.
- Пой! – велел Вася. Алиса снова запела, хоть и не поняла зачем.
Они перенесли его в дом. Пока они перекладывали его на простынку с Анфисиной кровати – старшие Заваркины уехали по делам в Кардифф – Алисе пришлось отпустить бедолагу, отчего тот тут же отчаянно завыл.
- Тише-тише, я тут, - успокоила Алиса животное и, сама не понимая зачем, легла рядом с ним на пол и прижавшись к нему всем телом. Пес дрожал. Вася сбегал за миской с водой для Крысы, и одеялом для них обоих, после чего улегся рядом.
- Пой, пожалуйста, - попросил он, - пусть даже Крыса не выживет, но меня это успокоит.
Алиса гладила пса и пела. О бескрайних фьордах, о соколе, что нарезает над ними милю за милей, о зеленоглазой девушке с хрупкими запястьями, что ждет своего любимого. Под ее тоненький голосок они втроем заснули.
Наутро Крыса подполз к миске и как следует напился. Тут же проснувшийся Вася смотрел на удивительным образом исцелившегося питомца и, не стесняясь, плакал.
Они просидели с Крысой на полу весь день. По приказу Васи Алиса не отнимала от него рук. Он отпустил ее только один раз в туалет, на что пес отреагировал жалобным поскуливанием и попытался уйти за ней. Тут они и обнаружили, что у него передняя лапа выбита из сустава.
На следующее утро, когда Крыса попросил поесть, они вызвали такси и отвезли собаку к ветеринару.
- Повезло тебе, - сказал доктор Крысе, - попал под машину, а повредил всего лишь лапу.
Крыса лизнул доктора в руку.
Вася настоял на полном обследовании: псу сделали не только поверхностный осмотр, но и УЗИ, и рентген. Никаких повреждений и внутренних кровотечений обнаружено не было. Крыса был здоров, а Вася спустил все деньги, накопленные на велосипед.
Когда его родители вернулись из поездки, Вася рассказал им ту же версию, что и собачьему доктору. Вася-старший потрепал сына по белобрысой макушке и, видимо, растрогавшись, купил ему велосипед.
Чудесное исцеление так и осталось их с Алисой тайной.
- Я вижу, что ты помнишь Крысу и готовишься возражать, - усмехнулся он, по-заваркински хитро прищурившись, и снова черканул что-то в блокноте, - не трать слова, потому что третьим пунктом мы вспомним…
- Эликсир 26, - закончила за него Алиса.
Алисе пришлось показать брату видео, снятое 26 июля 2006 года, опустив, конечно, сцену своего изнасилования – статья Анфисы о «Новом веке» и присланные ею формулы неизвестного вещества его заинтриговали.
- Почему ты себя так странно ведешь? – недоумевал он, бесконечно рассматривая ту сцену, где Алиса странно вытягивала руки и сжимала пальцы.
- Не знаю, - пожимала она плечами, - может, эта дрянь обостряет какие-нибудь психозы? Может, я просто психопатка?
Василия не удовлетворял такой ответ: он лишь пристальнее вглядывался в запись кадр за кадром. После чего он принялся за расспросы о Смоленской, Пашке и Лавровиче. Заваркин-старший расспрашивал сестру об их характерах, что они любят, какой образ жизни ведут. Алиса честно отвечала. Чуть позже к их исследованию присоединилась любопытная Анфиса, которая принялась помогать сестре, и оказалась едва ли не двое полезнее: она обладала чудесной способностью подмечать детали.
Раскладывая эту «ошибку объединения» по полочкам, трое исследователей рискнули сделать совершенно неожиданное, невероятное предположение: неизвестное вещество, этот слегка модифицированный рогипнол, вытаскивал на свет истинную людскую сущность.
Непокорная, чрезмерно гордая, всегда стремящаяся отличаться от других Нина Смоленская переработала вещество не как наркотик, а как несвежий бутерброд с сыром. Ее рвало и крючило, но она осталась в сознании и не позволила себя сломить.
Лентяй Пашка Проценко, полноватый, конформный, трусоватый, живущий в тени своего могущественного отца, как какая-нибудь незабудка, отрубился от первой же дозы и проспал до утра, мирно похрапывая в углу. Именно он проснулся первым, и именно у него хватило сил вести машину до города.
Что касается Лавровича, то тут сестры запнулись и переглянулись: они не сказали Васе о том, почему Алиса прекратила общение с этим человеком. Тот заметил их перемигивания и усмехнулся, решив, что Алиска не хочет болтать о бывшем любовнике.
Тогда слово взяла Анфиса.
- Доминантный самец, ради власти готовый на все. Выпил и не поперхнулся. Друзей с легкостью променял на теплое место в напавшей на них стае. Лгун, социопат, предатель. Неудачник. Профукал бизнес. Не умеет держать удар. Психанул и ушел в цирк факиром работать.
Алиса уставилась на свои руки, пытаясь скрыть смятение: она никогда не рассматривала на Лавровича с этого ракурса. Кстати, ей даже показалось занятным и достойным восхищения, что Лаврович (теперь зовущий себя Валлийцем) так резко сменив область деятельность, достиг внушительных успехов в своем новом ремесле и даже дорос до гастролей по Европе.
Конечно, подобные наблюдения могли быть обычным совпадением, подтасовкой, выдаванием желаемого за действительного, но Вася-старший с энтузиазмом взялся за разработку. Он закрывался в своей мини-лаборатории, в подвале под гаражом, и что-то смешивал, выпаривал, фильтровал.
- Один старенький профессор с кафедры химии в Строительной Академии, сказал, что с этой разработкой могли справиться только двое в городе Б, - поведала Анфиса как-то за ужином, с улыбкой глядя на мужа, - ты и посаженный мною за решетку твой заклятый друг Артур Ибатуллин. Который оказался там исключительно потому, что завалил разработку. А ты справился…
Вася скромно кивнул, но Алиса видела, что Анфисин комплимент попал в точку. Она знала его, как свои пять пальцев.
Заваркин-старший действительно справился: часть синтезированного вещества он доработал и превратил в рогипнол с немного иным эффектом, тем самым, которого не смог добиться Ибатуллин – эффектом «камеры без пленки». Вася не стал патентовать его и продавал задорого, как наркотик. Алиса предпочитала об этом не думать.
Зато над оставшейся частью он продолжил трудиться и вскоре выудил из него то самое, что оказывало побочное действие и заставляла «добровольцев», вступающих в «Новый век» выкидывать коленца перед камерой на радость шантажистке Марине. Они дали ему название – эликсир 26, в честь ночи 26 июля, чтобы обозначить то, что ничего не происходит напрасно.
- Я попробую его на себе, - решила Анфиса, - давно хотела понять, какая именно черта характера так портит мне жизнь.
Вася улыбнулся и вколол ей в вену полкубика. Эффект превзошел все ожидания: Анфиса впала в безудержную, первобытную ярость, в сжигающее все вокруг неистовство. Она выкрикивала что-то бессвязное, ломала мебель с устрашающей силой, била вазы и стекла, давая ему выход. Алисе и Васе пришлось связать ее и запереть в подвале, получив попутно пару синяков, фингал под глазом и разбитый нос. К ее чести стоит сказать, что на свою семью она обратила свою злость, только когда ее члены попытались ее утихомирить радикальными средствами. Вася-старший наблюдал за ней несколько дней: у эликсира 26 был удивительно стойкий эффект. На третий день Анфиса жалобно попросилась выйти и отвезти ее в больницу. Она сломала руку и оборвала все ногти, пытаясь выбраться из подвала.
- Если захотите от меня избавиться, просто накачайте меня этой дрянью и сдайте властям, - мрачно пошутила она, поглаживая свой гипс.
Следующим подопытным кроликом выступил сам Заваркин. Учтя предыдущий опыт, он загодя заперся в подвале и вколол себе намного больше, чем Анфисе – он был почти на тридцать килограммов тяжелее.
И здесь эликсир 26 снова удивил их. Василий Заваркин-старший, человек-кремень, супермэн, который всегда все держал в себе, вдруг скис и стал до зубовного скрежета сентиментальным. Он вдруг принялся красочно признаваться Анфисе в любви и вспоминать такие интимные моменты, что той пришлось попросить Алису и маленького Васю выйти. Чем они занимались в подвале, они так и не узнали.
