что она могла сделать, это напомнить ему о его семейном статусе, совести и чести. Туя же не могла предположить, что все эти охи и возгласы, поход в Далила Катс за пополнением её гардероба связан не с её природной способностью прилеплять к себе мужчин, как навозных мух, а с реакцией его жены. Она всячески отказывалась принимать подарки в виде одежды, аксессуаров и украшений, но Кирсанов вполне справедливо указал, что если она сейчас не возьмёт, то Калита войдёт в их подъезд и прямо у их двери начнёт строчить на машинке. Это очень похоже было на правду, поэтому Туяра в ближайшие дни распрощалась с костюмами и рубашками, которые носила по три-пять лет, так как босс сказал, что не может выносить, когда женщина так бережёт свои вещи. Особенно, такая красивая, которой сам Бог велел одеваться с шиком и блеском. Сам-то он, может, конечно, и сейчас напяливает кожаную куртку, в которой был на первом свидании со своей чудесной крошкой, да и Далила (чудесная крошка) не по этой части (как мы с Никитой не бились), но долгий волос обязан себя холить, лелеять и баловать. И что они всегда дают штату приодеться-приобуться за счёт компании, и почему она такая гордая отказывалась от того, что заведено. Однако, стать лицом ДК Ту вежливо, но отказалась.
— Пчему?
— Пчему-пчему. Откуда я знаю, что творится в женских головах. Пошутила, что она, как моя жена — не по этой части.
— Как так?
— Ну она же не манекенщица, дорогая. Она циферки любит подсчитывать, финансовый директор. Финдиректор в стареньких шмотках. Что я за магнат и филантроп?! И только ты смогла мне открыть глаза.
— О дьэ. Акаары быьылах (дурак). Ты сам себе лепишь какие-то теории из моего повседневного нытья. Я её чморила и перемывала косточки, а ты возвёл так, что я теперь где-то в аду под подмётками.
— Ноль где-то здесь (указывает в воздухе между их сердцами).
— Золотая середина?
— Да, неуловимая и недостижимая.
— Скажи, что любишь меня и что не пялился на её щедроты.
— Щедроты у ней, что надо. Но я тебя люблю.
— Ах ты, гадкий потаскун! Ты пялился, всё-таки!
— Но сама же сказала, что у меня отличное зрение. Вот эти пучешары и глазели.
— Агний!
Он — конъюгат. Выбрав его, я приняла, что он — активист и деятель. Он — создатель впечатлений, каждая секунда его жизни должна быть преисполнена событиями и движением вперёд.
Она — созерцатель. Моё наслаждение, растянутое в бесконечности, единственный смысл моего существования. Космос, в котором я живу. Любовь, которая наполняет счастьем каждый мой вдох, каждый шаг, каждое мгновение.
Глава 44
Туяра доливала себе горячей воды в чашку, чтобы размешать крепкий кофе этим ранним утром. Она стояла одна в коридоре, когда скрипнул боковой служебный вход и показался длинный кусок атласа и часть большого цветного веера: Далила встала спозаранку, раньше мужа, чтобы смотаться в этот дальний для неё офис. Он стоял почти в самом центре города и камуфлировался (хотя камуфлировался ли) под вывеску, ненавязчиво приглашающую стать дистрибьютором или клиентом замечательной косметической фирмы, где в самой начальной витрине представлена небольшая коллекция банок с кремами и маслами и вроде всё на этом и заканчивается. Кирсанов с Калитой производили и влаживали в аналогичную продукцию в гораздо внушительных масштабах, но здесь подобная обстановка лишь играла роль для отвода глаз, так как внутри просто-напросто находилась контора. Надо также сказать, что Хрисанф практически не сотрудничал с официальными сетями аптек и фармацевтики. Он считал, что закупщики слишком завышают цены на всё, что они выпускали для широкого потребления. Свою корпорацию в этом смысле было держать накладно, так как было связано с оборотом специфических веществ, что усиляло контакт с государством и определённый контроль. Поэтому тандем действовал, как и многие другие, через подрядчиков, третьи лица, чтобы поставка необходимого шла без закорючок и, можно сказать, по пустячной стоимости. Чтобы то не выглядело странно в любых глазах, "шарашек" у них было понаставлено на конвейер так идеально, что на ум приходила только здоровая конкуренция среди предпринимателей. Всеми этими мелочами, в суть которых Далила и кончиком носа влезать не желала, занимались, например, в этой высотке с милой надписью у входа "Миндаль ДК".
— Кхм!
— О! Здравствуйте, Далила! Не ожидала увидеть вас здесь в такую рань.
Кирсанова подумала, что разоденется в пух и прах, но еле влезла запотевшим липким телом в одно из тех прекрасных платьев, сшитых для неё, что чувствовала себя колбасой, сдавленной пеньковыми верёвками.
Блин, кажется, смеётся надо мной. Ведь она выглядит празднично даже в старье из дешевого рынка. Стопроцентна даже на картошке, даже за грибами.
— Короче. Не будем тянуть резину.
— В чём дело? Чем я могу помочь?
Беспечное невозмутимое лицо женщины ещё больше заставило Далилу затянуться шёлком в жирный отрез бекона.
Блин, я делаю из этой дорогой ткани просто сортир.
— Давай не притворяйся, что тебе ничего непонятно.
Туя отлично поняла, что жена босса в курсе, что он приходил сюда и что кто-то очень недоволен этим обстоятельством.
— О чём вы, Птеровна? Можете побыстрей, у меня ещё куча дел.
— Подождёт твоя куча. Восьми ещё нет, а у ней куча. Попридержи-ка лошадок (помедлила, но потом решилась: всё-таки, я его жена или как), сучка.
— Я не ослышалась? Как вы меня назвали?
Ту не без угрозы сделала шаг навстречу нахамившей. Что-что, а бочки со стороны сверстниц она не потерпит.
— Ты, блять, сучка, знай своё место. Так понятно? Кто тебе разрешил разевать роток на чужой пирожок?
Ах, что же я делаю? Я похожа на падичную тварь. Но я же и есть Сарданка из района. Но когда тебе не двадцать, это выглядит стрёмно.
Туя развернулась на каблуках и с вызовом подошла к кулеру: дабы проверить его рабочее состояние.
— Простите, но я не понимаю.
— Если ты ещё что-нибудь сообразишь там у себя, я тебя предупреждаю!
— О чём? Предупреждаете?
— Он — мой!!!
Туяра, будучи значительно выше Далилы, обошла её со своей горячей кружкой, как бы, нечаянно размахивая ею над плечами этой незваной гостьи, и готовая облить ту коричневой жидкостью.
— Во-первых, вы странно себя ведёте и я совершенно не нахожу ваши речи хоть сколь-нибудь адекватными. Во-вторых, вы обзываете меня словами, унижающими мою личность, и хотя вы состоите в известных отношениях с моим непосредственным начальством, это не является допущением, чтобы проявлять такое грубиянство. В-третьих, то, в чём вы меня возможно подозреваете, также вызвано уровнем вашей культуры и воспитания. И
