– А вы кто?
– Освободили мы вас, – ответил ей я. – Мы бесстрашные спасатели, мы там, где творится несправедливость и люди терпят лишения.
Девица окончательно запуталась, и я понял, что, видимо, не время для шуток.
– Отец ваш попросил нас – меня и моего друга, доблестного рыцаря храма фон Рихтера, освободить вас из лап Торсфеля Кривого, что мы и сделали. Вы же Ульфрида, дочь кенига Харальда?
– Уф! – выдохнула девица. – Я-то уж испугалась, что после этого отродья тролля Кривого я попала в руки каких-то полудурков.
Гунтер поджал губы, но промолчал.
– Конечно я Ульфрида, неужто не видно? – Девица поднялась на ноги. – Папаша стало быть, озаботился? Чудно.
«Вами выполнено задание «Освобождение дочери кенига». Вы освободили дочь кенига Ульфриду из плена. Для получения награды обратитесь к кенигу Харальду».
– Чего чудного? – не понял я. – Все-таки дочь.
Ульфрида махнула рукой, давая понять, что в теплые отцовские чувства она не особо-то верит.
– Все ли с вами в порядке, леди Ульфрида? – соблюдая этикет, обратился к кенигессе Гунтер.
– Да какой, к йотунам свинячьим, порядок! – отозвалась Ульфрида. – Сначала этот Ингвар со своими странностями, затем волосатый дуболом и его кретины, потом в тряпках туда-сюда таскали и швыряли, в результате все ляжки в синяках и ребра болят.
– Я имел в виду, не случилось ли непоправимого? – немного покраснел Гунтер.
– Чего? А, ты об этом, – захохотала Ульфрида, с которой, похоже, все, что могло случиться, давно уже случилось. – Да нет, он меня не тронул, видать, запретил кто-то. Э, малый, а я тебя знаю. Ты у нас в чертоге нужники чистишь.
Ульфрида ткнула пальцем во Флоси.
– Есть такое, – потер нос туалетный. – Чистил.
– А тут ты как, с этими двумя?
– Кениг отдал меня ярлу Хейгену, я теперь ему служу, – произнес Флоси с достоинством, давая понять, что она, Ульфрида, теперь ему не указ. У него свой личный ярл теперь есть.
– А, так ты ярл, – с новым интересом уставилась на меня Ульфрида. – Другое дело. Я-то подумала, что ты обычный наемник. Прими мою искреннюю благодарность, ярл, за мое спасение. У тебя сколько драккаров?
В глазах кенигессы загорелся огонек, который меня совершенно не порадовал. Похоже, она находилась в активном поиске своего личного счастья, что мне было на фиг не нужно.
– Нет у меня драккаров, – быстро сообщил ей я. – И хирда нет. Вон один Флоси в наличии.
Где-то в мозгу Ульфриды на мой образ был поставлен штамп «профнепригоден», и дула ее темных зрачков перешли на блистающего своими свежевымытыми доспехами Гунтера.
– А я вообще просто рыцарь, – не менее поспешно, чем я, выпалил Гунтер, тоже смекнувший, откуда ветер дует. – Поди туда, поди сюда. На побегушках, в общем.
По гримаске, проскочившей по лицу кенигессы, было понятно, что мы ей больше неинтересны, Флоси же изначально не рассматривался в качестве потенциальной добычи.
– А этого паразита, Кривого, изловили? – поинтересовалась Ульфрида. – Или сбежал, отродье тролля?
– Да вон он, – показал я пальцем на все так же стоящего на коленях с клинками у горла Торсфеля.
– Ага, – обрадовалась Ульфрида. – Сами ему ребра выпрямлять будете или папаше моему его отдадите?
– Не, он хольмганга ждет, – влез в разговор Флоси.
– Кто ж с этим уродом на хольмганг согласился? – поразилась Ульфрида.
– Да вон, Олафссон, – кивнул Флоси на Гуннара. – У него там счеты поболе твоих будут.
Ульфрида вглядывалась в ярла и только поэтому, надо думать, пропустила мимо ушей определенную фамильярность.
– Кенигесса, – решил я ее отвлечь, поскольку у меня был к ней свой интерес. – А вот ты сказала, что Ингвар странноватый был. Ты что имела в виду?
– А? – повернула ко мне лицо Ульфрида. – Ингвар? Да он всегда такой строгий был, сосредоточенный, меня вообще не замечал. А тут последний месяц проходу не стал давать – пойдем погуляем вечером да пойдем погуляем вечером.
– А что тут странного? Бывает такое у мужчин, – не понял я.
– У мужчин – да, особенно если они от женщины чего хотят, – тряхнула головой Ульфрида. – Но не у Ингвара. Он на работе своей венчан был, она ему и жена, и подружка.
– А тут, стало быть, воспылал? – уточнил я.
– Ну да. Даже амулет подарил, а такого за ним сроду не водилось.
– Что за амулет?
– Ну круглый, кованый, с рунами выбитыми, – показала руками Ульфрида. – Вечером ко мне зашел и говорит: «На, держи, подарок тебе. Наследство от маменьки моей покойной, вещь цены немалой, хочу, чтобы ты его носила». Я еще подумала, откуда у его мамаши ценные вещи быть могут, откуда? Слыхала я про его мамашу…
– И? – подогнал я неторопливо вещающую девицу.
– И все, чтоб ему пусто было. Я его надела и как в яму провалилась, только голоса слышала – сначала Ингвара, потом старухи какой-то. А потом вон, у этого косматого оказалась. Кстати, о ямах – может, ну его, хольмганг, ко всем йотунам, а? Выкопаем яму, гадюк наловим и этого свинака туда без штанов бросим. И смешно, и приятно, и красавчик этот живой останется.
– Да нет, там дело принципа, – скривился я. – А так всем хороша идея!
– Да, мне еще папаша говорит постоянно: государственная у тебя голова, доча, – горделиво подбоченилась Ульфрида.
«Как бы кенигу раньше времени мир не покинуть с такой наследницей», – подумал я, а сам спросил:
– Стало быть, как медальон надела, так и все? Как отрубило, напрочь?
– Ну да, – возмутилась моей тупостью кенигесса. – Как бревно была. Даже и не поняла, кто меня нес и куда, и когда Ингвар исчез. А амулет пропал, между прочим. На острове очнулась – а его нету.
Ну вот и все, мне все ясно. Сдается мне, сегодня я два боковых квеста закрою и при удачном раскладе сделаю решающий шаг к выполнению главного. Если повезет, конечно.
– Что, голубчик, попался? – услышал я ласковый до ужаса голос Хрольфа.
И точно, ярл стоял вместе со своим неразговорчивым другом около Торсфеля и по-отечески нежно на него глядел. От его взгляда даже смелого, надо отдать ему должное, Кривого пробрала дрожь.
– Чего ежишься, холодно? – все так же проникновенно спросил Хрольф. – А вот мы сейчас костерок!
– Он мой, помнишь, – негромко сказал Гуннар. – Нас рассудит судьба в огненном круге, и все должно быть честно.
Хрольф повернулся к Гуннару:
– Да я и не против, хотя по мне – так это глупо. Мало ли хороших забав, чтобы и не скучно было, и интересно. Но дело твое. Мне бы только понять, где этот небритыш золотишко свое спрятал. Нет, на его кораблях мы взяли хорошую добычу, вон ее тащат для дележа, но у него куда больше было.
Фроки согласно кивнул.
– Вот мы его и расспросим маленько. А потом – как пожелаешь. Хочешь в огненном круге с ним встретиться – твое дело.
Торсфель захохотал.
– Смейся-смейся, – снова повернулся к нему Хрольф. – Думаешь, что ты самый смелый, самый терпеливый. А что, Фроки, не помнишь, как долго не хотел разговаривать с нами казначей из богатого и достославного города Ринды?
– А, это на Западном побережье, – степенно ответил Молот. – Да, быстро рассказал, куда сундук запрятал.
– У нас время есть, – обрадовал Торсфеля Хрольф. – Скальд, запевай песню, да погромче – у нас тут дамы, негоже им вопли да ругань слушать. Так, лентяи, где костер? Надо кинжалы калить – чай, уд ему куда сподручней горячим клинком резать будет, чем холодным.
– Гримнир с тобой, старый волк. Только трудненько тебе будет до моего золота добраться, – оскалился Кривой.
– Ничего, – обнадежил его морской король. – Я терпеливый. Я дойду. Так где золотишко-то?
– На Форсвике, в подвале моего дома, под левой стеной закопано.
– Вроде не врет, – обратился Хрольф к своему другу.
– Не врет, – сказал, как припечатал, Фроки. – Не хочет шансы на хольмганге терять.
Понятное дело, когда между ног кинжалом поковыряются, никто драться не сможет.
– Ну и славно, – потер ладоши Коротконогий. – Ну что, благородные ярлы Фроки и Хейген, пошли посчитаем, добычу поделим?
– В этом процессе Хейген участвовать не будет. Я за него, – вклинилась в беседу Элина.
Хрольф развел руками: мол, вам виднее, а мне все равно, с кем делиться, и удалился к куче добра, которую высыпали на тряпке, раньше служившей парусом на драккаре Торсфеля.
– Чего это? – негромко спросил я у кланлидера.
– Все по-честному, – улыбнулась она. – Мы проплатили наше участие, мы и забираем добычу. Ты выполнил квест – вот твоя награда, без нас ты этого бы не смог сделать. Ну и вообще – такова политика клана, все добытое в рейдах идет в казну, если потом совет решит поощрить особо отличившихся игроков, он наградит их специальной премией.
Ну что, вот мне сразу два урока. Первый – скупой платит дважды. Я променял кучу добра, которую можно было бы боднуть за хорошие деньги, на десять тысяч. Второй же – не имей дел со своим кланом, непременно объегорят.
