- А в бурции эти кто угодно может пойти учиться? - спросил я.
- Насмешил, - ответил Марзаяц, не отрываясь от разглядывания наколки моего трофея, - Талант кодировщика - вещь крайне редкая, Хорошо, если в городе есть два кодировщика, селения, даже очень большие, таким похвастаться не могут. А бурция всего одна и находится она в столице при нашем правителе, сам подумай, убогий, сколько там обучение может стоить. Есть и у соседей бурции, но не в каждой стране, да и обучение там тоже не бесплатное.
- А ты в столичной учился? - спросил я.
- Нет, конечно, - уставился на меня Марзаяц, - меня мастер Зулур-Мацар учил, может, слышал? Хотя, откуда, тебе сыну пахаря такое слышать. В общем, уважаемый мастер, даже гранд-мастер.
- У него обучение дорого стоит? - уточнил я.
- Дорого, только не деньгами та цена измеряется, сын порока, а жесткостью обучения и требовательностью учителя, - лицо Марзайца почему-то нахмурилось, - учеников он берет очень мало, я у него - четырнадцатый, так вот после окончания обучения еще ни один не отказал себе в праве силового поединка.
- Ты тоже? - удивился я, - но за что?
- Я тоже, - еще больше нахмурился Марзаяц, - очень жесткая система подготовки, полное подчинение, зачастую унижение, экзамены на грани жизни и смерти. Много пота, крови и нервов татуировка специалиста от Зулур-Мацара стоит. Правда, по своей оценке многие ее выше бурции ставят. И хоть мастер ставит клеймо код-специалиста-один, фактически выпускает кодировщиков третьего уровня. Я, вот, через два года в бурции столицы повысил класс сразу до четвертого. А многие до такого уровня не один десяток лет распахивают.
- А что, обучение десять лет длится? - спросил я. - Есть смысл мастера попросить взять меня в обучение? Ты говорил, что у меня шансы есть.
- В бурции учатся десять, у Зулур-Мацара - двенадцать, - Марзаяц посмотрел на меня как-то отстраненно, - мне двенадцать лет было, когда я в обучение пошел. Обычно с десяти уже способности видны, ну максимум берут в пятнадцать, потом уже голова мирскими делами перегружена. Так что тебе, сын пахаря, туда дорога уже заказана, даже будь у тебя талант. Бояр, вообще-то, тоже не самое босяцкое занятие, знай себе воюй, да тренируйся. Хотя, тоже не всякий сможет, тут крепкие мышцы нужны и упорные тренировки, деньги, опять же на доспех и оружие. Да ты в курсе.
- И как твой поединок с учителем? - напомнил я.
- Никак, - плюнул в песок мой босс, - он ни одного ученика не убил, лупил, как доярка нерадивую шураву в свое удовольствие, потом лечил малость и выпирал из жилища.
Пока Марзаяц рассказывал мне свои воспоминания, пленник в забытьи дернул рукой. Марзаяц удивленно поглядел на него и спросил меня:
- Он что, живой?
- Да, - ответил я, - зачем его убивать? Так... Дал по голове и спутал.
- Не зачем, а за что, - пробурчал Марзаяц. - Это в честных поединках кодировщики друг другу жизнь оставляют по кодексу поединка, только если не вышло случайной смерти, а вот такие нападения - это верная смерть проигравшего. Добью-ка я его, раз у тебя ума не хватило.
- Давай расспросим, - предложил я, немного опешив, - вещи опять же искать не нужно, покажет. Может, там что интересное есть.
- А... Вижу подход бояра, - улыбнулся Марзаяц, - да и твое это дело, он на меня, в общем-то, не нападал, по крайней мере, я не видел. Вот и решай сам, сын порока.
Но допрос моего трофея отложился надолго, в сознание он приходить не спешил. Так что мы его хорошенько связали, спутав пальцы рук и ног, а так же завязав повязкой рот. Тащить его до кустов было откровенно лень, солнце уже клонилось к закату, так что пленник мог дотерпеть до прихода в сознание и на песочке. Лучше оказаться потным, чем мертвым.
Соперник Марзайца нашелся метрах в тридцати от места боя. К нему тянулась цепочка следов. Видно было, что сначала он ковылял, потом полз на четвереньках, а вот дальше наблюдалось что-то странное. След шел, как будто бандит полз лежа, но за телом оставался мокрый след и чем дальше, тем сильнее текло из бедняги. Само же тело представляло собой груду частично обожженных и оборванных лохмотьев, из которых сочились потоки желеобразной, местами пенящейся жижи. И жижа однозначно не являлась водой, так как на песке образовывались радужные лужицы. Очень все это походило на расплавившийся полиэтилен.
- Вот это видок, - удивился я, - он на солнце перегрелся что ли? Никогда такого не видел.
- Я тоже не видел, - присел над лохмотьями Марзаяц. - Но это не моих рук дело, похоже, унося с места стычки ноги, он попал в старую ловушку, на которые местные земли богаты. Я о таких результатах только читал. Вариантов воздействия тут два, а в прочем, тебе оно надо?
- Ты лучше не трогай, - предупредил я, - может, там зараза какая. Кстати, он человеком был или еще какой другой породы?
- Не знаю, - ответил Марзаяц, отодвигаясь от останков, - за этими висящими балахонами не разглядишь. Может, он так маскировался? Я бы вот хотел поглядеть, кто был учителем этого отребья, да теперь уже негде смотреть.
- А что за блажь татуировки кодировщикам наносить? - спросил я.
- Это - знак определенного статуса, сын пахаря, - ответил Марзаяц, - я слышал, у бояров тоже есть некоторые знаки принадлежности и за ратные подвиги татуировки. Не все, правда, этого придерживаются. Но тут все просто, сколько бояров, а сколько кодировщиков!
Закончив осмотр поверженного врага, мы вернулись к насущным делам. Прихватив за шиворот свой трофей, я двинулся за Марзайцем вглубь зарослей. Нужно сказать, что мы почти не петляли и всего один раз обошли большую воронку с серыми, будто покрытыми кружевом склонами и заполненную веселым желтым песком. Пройдя какую-то одному Марзайцу известную черту, он расслабился и пошел спокойно, кивнув мне. Как я потом выяснил, внутри определенного кольца защитные системы отсутствовали. Тут, конечно, имелась возможность погибнуть от какой-то свихнувшейся техники или служебных кодов, но для этого еще нужно было постараться. К расстройству кладоискателей внутри безопасной зоны практически не осталось каких-либо строений, годных для разграбления, больше всего внутреннее пространство напоминало парк. На довольно большом куске пространства раскинулась сеть небольших озер, которые питались от источников. Все эти озера соединялись речушками, а скорее большими ручьями с центральным озером, которое изобиловало большими и малыми островами. Вокруг же бушевала растительность.
- Давай, сын пахаря, излови нам кого-нибудь на ужин, - сказал Марзаяц, сбросив свою суму около небольшого озерца, - тут полно всякой небольшой дичи, а в озерах, кстати, и рыбы. Мне нужно отдохнуть, бой вышел славный.
- Странно, что при таком изобилии тут никто не поселился, - удивился я, разглядывая игру довольно крупной рыбы в каких-то пяти метрах от берега, - не думаю, что совсем уж невозможно просочиться за защитную полосу.
- Ты - невнимательный олух, - лениво отмахнулся Марзаяц, - я тебе уже говорил, что тут не все так радужно и красиво, бывают дни и даже месяцы, когда ни вода, ни местная дичь не может быть съедобна. Кроме того, место это подвержено беспричинным напастям, которые то выкинут неизвестно откуда взявшийся ветер, то солнце тут начинает вызывать сильнейшие ожоги, один раз случилось сильное землетрясение. Старые машины, видимо, барахлят.
- А ты не боишься тут останавливаться? - спросил я подозрительно.
- Нет, я чувствую приближение этих сюрпризов, - сонно повел головой Марзаяц, - всегда удавалось вовремя убраться. Как правило, все эти фокусы теряют силу при удалении к кольцу скал, а за ним вообще ничего не происходит. Так что иди, лентяй, я позову, если что наметится.
Сказав это, Марзаяц раскатал какой-то коврик из своей чудо-сумки и тут же увалился спать. Зверье ловить мне показалось муторным, да и жалко, я решил остановить свой выбор на рыбе. Из "струны" мне удалось "выдавить" небольшую пику. Имелись, конечно, сомнения, что с приблизительно двухметрового тонкого прута с зазубринами у наконечника будет толк, но рыба оказалась ленивой, беспечной и ужасно любопытной. Выбрав удобное место в кустах на берегу у довольно глубокой промоины, я начал бросать в воду мелкие кусочки листьев и мусор с берега. В основном на эту мишуру кидались мелкие рыбешки, мне удалось наколоть всего-то одну рыбу размером чуть больше ладони. Убрав "гарпун", я рассматривал свой улов. Рыба казалась похожа на леща: плоскую верхнюю часть тела покрывала мелкая чешуя, а зубы у трофея отсутствовали. Немного подумав, я нарезал из хвоста рыбы мелких кусочков. Дело пошло лучше, но рыбы, которые кидались на кусочки новой приманки, оказались очень шустрыми: минут за десять мне не удалось добыть ни одной. Что-то нужно было менять в тактике. Кроме того, хотелось крупной рыбы, а на мою нехитрую приманку кидалась в лучшем случае рыбы чуть больше ладони. Сильно не хватало лески с крючками, а лучше - мотка прочной синтетической нити. Я даже испробовал тактику погружения в воду. Это мало чем помогло, рыбы не боялись меня, но и сильно близко не подплывали, кроме того, под водой резкость движений терялась и добыча легко уворачивалась от моей пики. Устав, я решил попытать счастья в большом озере. Озеро оказалось красивым, не знаю, как для отдыха, но для рыболова это казалось настоящим раем.
