день от начала до конца, надеясь, что моя искренность больше сыграет мне на руку, чем любое хитроумное притворство. Когда вы даете другому человеку понять, что нуждаетесь в чем-либо так сильно, что готовы за это заплатить, он может подумать, что в этом ваша слабость, но в данном случае мое неподдельное восхищение сработало. Я закончил свой рассказ таким образом, что оставалось неясно, действительно ли я так сильно заинтересован в том, чтобы мой замысел воплотился в жизнь.
Стив сказал, что будет готов всерьез рассмотреть мое предложение лишь в том случае, если его поддержат Джон и Эд. После нашей беседы он связался с ними и сообщил, что готов начать переговоры насчет моего предложения, но не будет принимать окончательного решения, не получив их одобрения. Мы решили, что я встречусь с каждым из них еще раз, чтобы подробно рассказать о своей идее и ответить на их вопросы. А затем они решат, готовы ли продолжать переговоры.
Несколько дней спустя я прилетел в Залив (штат Калифорния), чтобы поужинать с Джоном и его женой Нэнси в их доме в Сономе. У нас состоялась долгая приятная беседа, и мы сразу прониклись симпатией друг к другу. Я вкратце рассказал им о своей карьере: о том, как трудился в Wide World of Sports, и об опыте, полученном в Capital Cities, о годах, когда я занимался планированием сетки прайм-тайм в ABC, в конце концов поглощенной корпорацией Disney, и о долгом пути к получению должности генерального директора. Джон рассказывал о своей работе в Disney Animation более 20 лет назад, еще до того, как генеральным директором стал Майкл. (Он ушел оттуда, когда руководство компании решило, что у компьютерной анимации нет будущего!)
«Я знаю, что значит для бизнеса быть поглощенным другим бизнесом, – сказал я ему. – Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств процесс слияния компаний требует особой деликатности. Практически невозможно принудительно запустить этот процесс. А в случае с вашей компанией – тем более». Я сказал, что часто, пусть и ненамеренно, компания-покупатель разрушает культуру купленной компании, таким образом уничтожая ее истинную ценность.
Многие компании покупают другие, не понимая, что именно они покупают. Они полагают, что приобретают физические и производственные активы или интеллектуальную собственность (это более или менее верно для отдельных отраслей). В действительности же в большинстве случаев они приобретают человеческие ресурсы. В творческой сфере именно это является истинной ценностью.
Я постарался убедить Джона в том, что для Disney имеет смысл покупать Pixar лишь при условии сохранения уникальной культуры этой компании. Присоединение Pixar к нам предполагало грандиозное взаимопроникновение методов руководства и кадров, поэтому мы должны были организовать этот процесс правильно. «Pixar должен сохранить свою идентичность, – сказал я. – Если нам не удастся спасти культуру, сложившуюся в вашей компании, мы разрушим то, что определяет ее ценность».
Джон сказал, что рад это слышать, и тогда я обрушился на него с рассказом о моем грандиозном плане. «Я бы хотел, чтобы вы с Эдом также участвовали и в управлении Disney Animation».
Джон сказал, что даже спустя столько лет воспоминания об увольнении из Disney причиняют ему боль, но его уважение к анимационному наследию компании было очень велико. Как я не смог скрыть от Стива своего восхищения, так и Джон не смог скрыть от меня своей восторженной реакции на предложение возглавить Disney Animation. «Это же настоящая мечта», – сказал он.
Несколько дней спустя Эд Кэттмэл прилетел в Бербанк, чтобы встретиться со мной. (Мы поужинали в мясном ресторане неподалеку от киностудии Disney, хотя ни один из нас не ел мясо). Я попытался объяснить Эду, как ранее – Джону, свою философию в вопросе приобретения бизнеса: я сказал, что культура компании является главным условием существования той магии, которую им удается создавать, и что я совершенно не заинтересован в том, чтобы что-то здесь менять. Я также завел разговор о другом вопросе, который планировал обсудить: о том, что мне хотелось бы, чтобы они с Джоном возродили Disney Animation.
Если Джон – это сплошные эмоции и экстраверсия, то Эд – его полная противоположность. Он спокойный, вдумчивый, интровертный доктор компьютерных наук, автор большинства технологических разработок, благодаря которым существует цифровая анимация Pixar. Мы сильно отставали от Pixar по части технологий, но другие подразделения Disney располагали такими технологическими ресурсами, которые могли бы заинтересовать Эда. В своей сдержанной манере он сказал: «Было бы интересно посмотреть, что мы можем сделать».
Стив позвонил на следующий день и сказал, что Джон и Эд дали ему добро на продолжение переговоров со мной, и вскоре после этого состоялось мое второе совещание с членами совета директоров Disney, на этот раз в Нью-Йорке.
Я рассказал им о своем визите в Pixar и встречах с Джоном и Эдом, а также о том, что Стив выразил готовность продолжать переговоры. Том Стэггс, у которого все еще были некоторые опасения относительно данного предприятия, выступил с докладом об ожидаемых экономических последствиях такого приобретения, включая вопрос о выпуске большего количества акций и потенциальном размывании капитала Disney, и предположил, что реакция инвестиционного сообщества будет неоднозначной и, скорее всего, негативной. Совет директоров внимательно его слушал, и, хотя к концу встречи члены совета по большей части были настроены скептически, мне позволили продолжить переговоры со Стивом и в следующий раз сообщить им нечто более определенное.
По завершении заседания совета директоров мы с Томом сразу же вылетели в Сан-Хосе и на следующий день встретились со Стивом в штаб-квартире Apple. Начиная переговоры, я уже понимал, что не хочу затягивать этот процесс. Стив по складу своего характера был неспособен вести затяжные сложные переговоры (еще свежи были в его памяти продолжительные беседы с Майклом, в ходе которых постоянно звучали язвительные комментарии). Подход Disney к заключению сделок априори вызывал у него отвращение, и я опасался, что он может просто отказаться и уйти, если в какой-то момент переговорный процесс застопорится.
Поэтому, как только мы сели за стол, я сказал: «Буду с тобой откровенен. Я чувствую, что мы должны это сделать». Стив согласился со мной в том, что обе стороны заинтересованы в этой сделке, но на этот раз не стал использовать свои рычаги влияния, чтобы обосновать
