И хотя художник ставит своего героя вне мирского света, тем не менее в нем нет той надмирности, что определяла не телесную, но духовную связь Спасителя с землей. Создавая его образ на своей личной сопричастности религиозной идее, но при этом сознательно отринув канон, живописец академической школы Николай Ге не смог найти средств для выражения божественной природы Христа, то есть зажечь «свет Христов». И потому его герой предстает гонимым не за свое предвечное слово, осветившее мир солнцем божественной благодати и истины, а за убежденное, не от мира сего инакомыслие. Примат рассудочности в религии Ге затмил в его Человекобоге свет животворящего Духа, что созидает свою обитель в людских сердцах.
Но разве данное обстоятельство не получило своего зеркального отражения в образе язычника Пилата, чей разум, просвещенный рациональным знанием, помешал и ему увидеть Бога?
Художественное наитие Николая Ге оказалось сильнее его гуманизма, чутье — проницательнее рассудочности. Собственно, здесь и возник тот разлад, о котором говорил В. В. Стасов. Еcли головой художник, так сказать, «проиграл» Христа, то сердцем безусловно выиграл.
Николай Ге в своем духовном прозрении оказался намного ближе к истине, чем многие из его современников. Именно в этой картине мастер, как никто до него, обнажил нерв нравственного недуга, поставил точный диагноз своему агонизирующему времени.
В свете разума Бога не видно. Его трудно найти на путях просвещенного разума, признающего только и исключительно рациональное, мирское знание. Сам того не ведая, Ге дал исчерпывающий ответ на вопрос-название картины. Ответ, раскрывающий ее тайну.
Книжный развал
Юрий Кириенко-Малюгин
Последний или предпоследний перебежчик-демагог?
О книге В. Б. Резуна (псевдоним Виктор Суворов) «Последняя республика: почему Советский Союз проиграл Вторую мировую войну?»
Давая хлёсткое название своему опусу, предатель Советского Союза и России В. Б. Резун решил одним шулерским ходом свою коммерческую и пропагандистскую русофобскую задачу, учитывая любознательность русского читателя и тягу определенного западного читателя к подтверждению своего интеллектуального превосходства над «медведями».
Посмотрим, как В. Резун обосновывает своё предательство (см. стр. 286): «Господа офицеры, на следующей конференции пусть же найдётся среди вас храбрец, пусть запустит булыжником в президиум!
Лично у меня храбрости на это не хватило. Потому бежал. Неужто никому из вас не хочется бежать из этой страны, где фашистские брехуны чувствуют себя вольготнее, чем в ведомстве доктора Геббельса? Неужто никому из вас не хочется бежать куда угодно, к чёртовой матери, и орать на весь свет, что вас обманывают?».
Во-первых, оказывается, В. Резун — трус, поскольку сам он не запустил булыжником в тех преподавателей и историков, которые излагали, по его мнению, неправду. Во-вторых, В. Резун — провокатор, так как предлагает русским офицерам бросать булыжником в президиум. В-третьих, В. Резун ещё раз провокатор, поскольку он предлагает офицерам бежать из страны, то есть предать Родину.
И, наконец, в-четвёртых. Не мог бы В. Резун объяснить, почему он взял псевдоним Суворов, фамилию нашего великого русского полководца? Фельдмаршал, а затем генералиссимус А. В. Суворов открыто громил противников русского народа и России. И известно, что он часто не был в милости у царей и их наполовину русофобского окружения. Однако из-за этого полководец А. В. Суворов не бежал ни во Францию, ни в Австрию, когда находился в, казалось бы, безвыходных ситуациях и во враждебной среде.
В. Резун был профессиональным разведчиком, который в 1978 году бежал в Великобританию. В СССР заочно приговорён к смертной казни. Учился в Военно-дипломатической академии. Очевидно, разведчик В. Резун в своё время вступил в Компартию Советского Союза. Интересно, из каких соображений вступал в партию? Для того, чтобы принципиально, как заявил бывший генеральный секретарь КПСС М. Горбачёв, развалить страну или из соображений обеспеченной жизни в СССР, а позже за рубежом?
Теперь по «фактам».
По танковой проблеме и в связи с этим поражением советских войск летом 1941 года. Надо рассматривать военный аспект в комплексе, а не только соотношение количества и качества советских и фашистских танков.
Во-первых, Германия имела подавляющее превосходство в авиации. И горели советские танки не от немецких танков, а от бомбёжек штурмовой авиации, от первых же налётов, особенно в первые дни вероломного нападения.
Во-вторых, у немцев были моторизованные (мотоциклетные) части, которые были нацелены на ускоренный захват территории.
В-третьих, у немцев машиностроение десятилетиями развивалось, а значит, и кадры были технически высоко подготовлены. В России развитие машиностроения началось в конце XIX века, замедлилось 1-й мировой и гражданской войнами, лишь затем с конца 20-х годов (после нэпа) фактически началось развитие оборонной промышленности и, соответственно, подготовка технических кадров. И Резун сквозь зубы признаёт, что многие советские танкисты летом 1941 года имели всего по несколько часов вождения (стр. 228). Но затем пишет, что было призвано в Красную Армию 200 000 водителей тракторов. Но это уже после крупнейших танковых потерь. Но кроме водителя в танк садится и стрелок, и механик. Но даже этих призванных в армию надо было подготовить ускоренно. И надо молиться на Сталина, который поставил задачу всестороннего развития страны и кадров, и в кратчайший строк.
Как пишет Резун, журнал «Вопросы истории» (1970, № 5, стр.25) сообщил: «В германской армии было 3712 танков, в Красной Армии — 1800 (тяжёлых и средних)». Далее Резун пишет, что «о большом количестве легких и устаревших — ни слова». И что на 21 июня 1941 года у Сталина было 24 000 танков. Цифры взяты с потолка. Были в СССР старые танки, но они были фактически как мишени для немецкой авиации и артиллерии. Только к лету 1943 года СССР сравнялся с Германией по количеству танков. И когда произошла танковая битва на Курской дуге, фашисты потерпели крупное поражение. Их «леопарды» и «тигры» были разбиты.
А как красиво В. Резун разыгрывает проблему отсутствия топографических карт в наших войсках! И очень ему хочется развенчать маршала Г. К. Жукова. По поводу отсутствия топографических карт в результате предательства или головотяпства. Как признаёт Резун, у немцев были свои головотяпы (по конструкциям танков), и у Британии были такие, которые конструировали танки, не учитывая их работу в снега и морозы.
И не надо Резуну ёрничать, что вся Европа смеялась над русскими в первый период войны. Черчилль в 1941 году не смеялся, и Рузвельт после разгрома американского флота в Пёрл-Харборе японцами в декабре 1941 года тоже не смеялся. Они с радостью поставляли в СССР джипы, студебеккеры, продовольствие и др., чтобы только не обескровить английскую нацию и сократить потери американских солдат. И до лета 1944 года не открывали второй фронт. Конечно, мы и без Англии и США выиграли бы войну с Германией, только, вероятно, на год позже, когда полностью развернули бы автомобильную военную промышленность. Тем более, мы переиграли Германию с её промышленной и конструкторской мощью всей Европы в области производства самолётов, новых танков, автоматов, артиллерии и т. д. Переиграли хвалёных немецких специалистов в техническом уровне вооружения. В освоении дизельных танков, на чём, оказывается, настоял Жуков, что вскользь признаёт В. Резун.
Сокращение сроков войны — это сокращение количества жертв. А Резун играет на домыслах, что Жуков не жалел русских солдат при наступлении. Факты свидетельствуют от обратном. Напомним Резуну о мощнейших артобстрелах сильно укреплённых немецких городов и при любом наступлении в целях резкого снижения потерь в Красной Армии.
И по поводу репрессий.
Вспомним историю СССР в эти трагические и героические годы. По всей стране в 30-е годы ХХ века шло небывалое в истории строительство энергетических и промышленных объектов, шла подготовка к ожидаемой с Запада агрессии. Интенсивно создавалась авиационная техника, производились новые танки и вооружение, шло строительство металлургических заводов на Урале и на юге Украины, широкой сети железных дорог, мощных гидростанций и сетей электропередач. Были созданы крупнейшие научно-исследовательские центры и подготовлены научные и инженерные кадры. А в области литературы и искусства осуществлялось идеологическое обеспечение этих мощных преобразований.
Однако после провокационного убийства 1 декабря 1934 года в Ленинграде С. М. Кирова началась эпоха выявления действительных и мнимых «врагов народа», сведения личных счётов, взаимных доносов, особенно со стороны партийных руководителей среднего звена. Журналисты местных и центральных газет выслуживались и «подогревали» руководство разных рангов. Выявленных «врагов народа» (зачастую просто лишнее сболтнувших граждан) сажали в тюрьмы, отправляли на строительство промышленных объектов или высылали в отдалённые края (автор этой статьи родился в Казахстане, куда из Ленинграда в декабре 1936 года были высланы его родители, выпускники знаменитого Ленинградского технологического института).
