Думаю, я знаю, что Райан имеет в виду. И мне это не нравится.
Стэн стоит в нескольких футах от меня, сжав руки в кулаки. Он все еще выглядит самим собой, хотя запах летнего дня я больше не ощущаю.
Я роняю каплю крови. Дверь послушно появляется, не успеваю я представиться. Хорошо. Я указываю дорогу Райану и Рокси, но, вместо того чтобы войти в Дверь, я приближаюсь к Стэну.
— Эй, — тихо говорю я и беру его за руку. Он теплый. Такой теплый. — Пойдем. Есть одна сплетня, которую я тебе не рассказывала…
Мы идем между деревьями, и я болтаю о Райане и себе, о закусочной, о Дверях, о том, как я огорчена. Я говорю об Аманде, о том, как мне жаль, что она не с нами, несмотря на то, что от нее никакого толку. Она все время жаловалась бы. Наверняка притащила бы с собой в Дверь что-нибудь запрещенное, вроде пачки сигарет и фляжки алкоголя — скорее всего, скотча, потому что от него она пьянеет быстрее всего. Даже после многих лет пьянства ей надо сделать лишь пару глотков скотча, чтобы упиться в хлам.
Но она всегда покупает хороший скотч, не дешевле ста долларов за бутылку. И ей плевать, если часть прольется, ведь она всегда может купить еще одну бутылку.
Я помню, как это — не думать о деньгах. И я помню, как сразу после побега мамы, когда все было словно во сне, будто происходило не со мной, Аманда напоила меня бутылкой водки, которая стоила сотни долларов, потому что ее фильтровали через раскрошенные бриллианты, а не через уголь.
Аманда знала о таких штуках все, но, пока она рассказывала, я могла думать только о том, что у меня больше нет денег — они уплыли с мамой в Рио с Рио, и я больше никогда не смогу купить ничего подобного, если только не выйду удачно замуж. И за кого мне выйти замуж?
«Ты можешь выйти замуж за Стэна!» — радостно предложила Аманда, — и я чуть не стукнула ее.
«С какой стати мне выходить за Стэна? — Я презрительно фыркнула. — Какого черта я буду с ним делать?»
Аманда даже не моргнула в ответ на мое возмущение. Она просто ответила:
«Тратить его деньги, разумеется». — И налила мне еще водки.
Позже, ночью, я рыдала, а она убаюкивала меня, пока я не уснула. На следующий день она принесла мне кофе. Она его не варила — это было бы слишком даже для человека, гордившегося склонностью к крайностям. Нет, приготовить кофе — это было бы чересчур. Но она принесла его мне, опустилась на колени у кровати в домике у бассейна и нежно разбудила меня.
Она всегда была рядом, когда я нуждалась в этом. Легче всего помогать, когда нужны лишь деньги и алкоголь. Она даже дала денег моему отцу, чтобы он уехал искать себя в коммуну в Аризоне. Он все еще там, насколько я знаю. Я получила от него пару открыток в первый месяц, и все.
Аманда и Стэн — единственные люди, никогда не бросавшие меня даже в худшие моменты.
Вот только сейчас… Почему Аманда не взяла трубку, когда я ей звонила? Я же звонила много раз и оставляла сообщения на автоответчике. И каждое следующее сообщение звучало тревожнее предыдущего. Дверь исчезла! Мы уходим охотиться за Дверями! Я прикоснулась к одной! Мы решили войти в Дверь! Стэна укусил оборотень! Сложности нарастали, а я не могла ни поймать Аманду по телефону, ни найти ее.
Мне не следовало оставлять ее в нашем измерении. Что, если с ней что-то случилось? Мы с Райаном предположили, что у нее грандиозная попойка. Может, так и было, верно? Может, она до сих пор там?
Мне не хватает клацанья Кристиана. Интересно, куда он ушел? Может, мои слова об арахнидах сильно обидели его или что-то в этом роде. Возможно, он окончательно превратился в демона, в конце концов. Может, это моя вина. Может, все — моя вина. Может быть, он ушел в мир Аида, к другим арахнидам. Или вернулся к Джэксону. Может быть…
Я повторяю все это Стэну. Он ничего не отвечает.
Стэн. Стэн. Стэн. Пожалуйста, где бы ты ни был, помни.
Худшее в этом адском измерении — это скука. Худшее в этом мире — это то, что здесь тихо, и только мертвые сосновые иголки и ветки хрустят под ногами.
Худшее в этом измерении случается, когда Стэн срывает свою повязку, скалит зубы и рычит, и я на автомате вонзаю Бетси в его грудь. Я держала ее наготове весь последний час. Просто ждала. И теперь он изумленно смотрит на гвоздь, торчащий в его сердце. Его глаза черные и фасетчатые.
— Элли — произносит Стэн, перед тем как упасть.
Райан и Рокси стоят рядом. Я падаю на колени.
— Я люблю тебя, — говорю я ему, пытаясь вложить все свои чувства в эти слова.
Я думаю, что надо вытащить Бетси из его груди, но не стоит; гвоздь весь покрыт его кровью, и оборотень сможет добраться до меня. Мне нет дела до умирающего оборотня. Мне доводилось убивать их. Я убила многих оборотней.
Стэн хватает воздух ртом.
Железо замедляет движения оборотня, но, чтобы убить его, нужно серебро. Серебро исцеляет. Оно исцеляет тело, некогда бывшее человеческим, и убивает оборотня. У меня нет с собой пистолета или паяльника. Я вынимаю серебряный анк, который повесила ему на грудь, перед тем как мы покинули наш мир, и изо всех сил ударяю концом по Бетси, вонзая ее глубоко в грудь.
Оборотень кричит. И умирает.
Я снимаю свою Печать Соломона, красивую подвеску, и оборачиваю шнурок вокруг запястья Стэна. Кладу подвеску ему в ладонь. Ему нужна защита в Аду. Надеюсь, он найдет дорогу обратно в египетский мир. Или в мир Асмодея — я рассказала ему, где он находится и как выглядит. Может, он найдет его и будет там счастлив.
Это все, что я могу ему дать. Все, что я могу дать, как ни печально.
Райан прикасается к моей руке очень легко; я едва чувствую его прикосновение через ненавистную кожу ламии.
— Элли… — начинает он…
— Не надо, — перебиваю я, отстраняюсь и встаю.
Иду к Двери.
Я умею убивать вампиров и оставаться невредимой. Это вовсе не сложно. Они просто рассыпаются. Я умею убивать оборотней. Я знаю, как убить лучшего друга.
Я не хотела, но сделала это; я оглядываюсь. И вижу оборотней, спускающихся с деревьев и собирающихся вокруг тела Стэна, они уносят его наверх, в листву. Райан был прав насчет банданы; оборотень в теле Стэна увидел Ад, и оборотни Ада нашли его.
Дверь в этом измерении зеленая, конечно же, и она вспыхивает ярче, когда я прикасаюсь к ней. Мне снова надо резать руки, устало думаю я; нож едва касается кожи, как Дверь внезапно теплеет, радуясь мне, стремясь дать мне все, что я хочу. Но она не может вернуть мне Стэна или родителей. На самом деле она не может дать мне ничего из того, что я хочу.
Зеленая Дверь покрыта листьями и ветками, которые нам приходится разгребать, проходя.
Я оглядываюсь и прихожу в ужас:
— Мы что, вернулись в пещеры?
