Раздел XXXIII
Не один раз Элизабет, прохаживаясь по парку, внезапно встречала мистера Дарси. Сначала она, сетуя на каприз случая, который занес его в уголок, в котором раньше редко кто бывал, и, пытаясь в дальнейшем предотвратить такие встречи, не преминула указать мистеру Дарси, что это ее любимое место. Но когда такой случай произошел во второй раз, это уже было действительно удивительно! Однако они встретились. И даже в третий раз. Было ли это преднамеренным проявлением плохого характера, или добровольным искуплением, ибо на этот раз дело не ограничилось только формальными приветствиями, неловкой паузой и расставанием. Мистер Дарси счел нужным изменить направление своей прогулки и присоединиться к Элизабет. Он никогда не разговаривал много, она тоже не была озадачена тем, много говорить или много слушать; но во время их третьей встречи ее поразило, что иногда он задает неожиданные и не связанные друг с другом вопросы – нравится ли ей в Гансфорде, любит ли она гулять в одиночестве, что она думает по поводу семейного счастья мистера и миссис Коллинз. А еще Элизабет поразило, что, говоря о Розингсе и о ее недостаточной осведомленности о семье, которая там жила, Дарси, казалось, имел в виду, что каждый раз, когда она будет приезжать в Кент, не преминет погостить в этом имении. Это предположение слышалось в его словах. Может, он имел в виду полковника Фитцвильяма? Ей подумалось, что когда Дарси и действительно на что-то намекал, то намек непременно касался именно этого человека. Это немного расстроило ее, поэтому Элизабет обрадовалась, когда оказалась перед воротами в ограде напротив пастората.
Однажды во время прогулки она перечитывала письмо от Джейн, останавливаясь на некоторых предложениях, из которых было видно, что сестра ее писала это письмо не в лучшем настроении, как вдруг, подняв глаза, с удивлением увидела перед собой не мистера Дарси, а полковника Фитцвильяма, который шел ей навстречу. Быстро убрав письмо, Элизабет сказала с напряженной улыбкой:
– А я и не знала, что вы любите здесь гулять.
– Я обходил парк, – сказал полковник Фитцвильям, – это моя многолетняя привычка, а свою прогулку я намерен завершить визитом в пасторат. Вы пойдете дальше?
– Нет, я как раз собиралась повернуть назад.
Так она и сделала, и они пошли в пасторат вместе.
– Вы точно уезжаете из Кента в субботу? – спросила она.
– Да – если Дарси опять не отложит отъезд. Но я – в его распоряжении. Он все устраивает так, как ему нравится.
– А если что-то устраивается не так, как ему нравится, он находит утешение в том, что право выбора принадлежит именно ему. Никогда не встречала человека, который бы больше мистера Дарси утешался своей способностью поступать по собственному усмотрению.
– Да, он действительно любит поступать так, как хочет, – ответил полковник Фитцвильям. – Но эта черта присуща всем нам. Просто у него лучшие возможности поступать по собственному усмотрению, чем у многих других, потому что он богатый, а многие другие – бедные. Может, я высказываюсь слишком эмоционально, но, как вы знаете, младший брат даже чисто юридически обречен на самоотречение и подчиненность.
– По моему, у младшего сына графа может быть лишь приблизительное представление и о первом, и о втором. А если серьезно, то что вы действительно можете знать о самоотречении и подчиненности? У вас что – когда-то не было возможности поехать, куда вам захочется, из-за отсутствия денег? Или приобрести какую-то вещь, которая вам понравилась?
– Это – незначительные, чисто семейные вопросы. Тут я действительно не могу сказать, что в отношении них у меня были какие-то значительные ограничения. Но в вопросах более весомых я действительно могу страдать от недостатка денег. У младших детей нет возможности жениться в соответствии со своими предпочтениями.
– Нет возможности – пока не понравится женщина с немалым приданым, что, по моему, они довольно часто и делают.
– Наш стиль жизни слишком сильно делает нас зависимыми от возможности тратить деньги, поэтому среди людей моего круга мало кто может позволить себе жениться без учета приданого.
«Интересно – это обо мне?» – подумала Элиза и покраснела от такого предположения. Но она быстро пришла в себя и игриво спросила:
– А скажите, пожалуйста, сколько обычно стоит младший сын графа? Если старший брат в добром здравии, вам хватит пятидесяти тысяч фунтов?
Полковник Фитцвильям ответил ей в том же духе, и к этой теме больше не возвращались. Чтобы прервать молчание, из-за которого он мог подумать, что сказанное каким-то образом ее оскорбило, Элизабет сразу сказала:
– Кажется, ваш кузен привез вас с собой главным образом для того, чтобы иметь под рукой компаньона. А почему бы ему не жениться? Это же так удобно – всегда будет с кем общаться! Но, пожалуй, пока он довольствуется компанией своей сестры, а поскольку он занимается ею, то, значит, может всячески ею помыкать.
– Да нет, – сказал полковник Фитцвильям, – эту привилегию он должен делить со мной. Мы на равных правах заботимся о мисс Дарси.
– Неужели? И в чем же заключается ваше опекунство, скажите на милость? Вы не слишком устаете от ваших обязанностей? Девушки ее возраста иногда бывают непослушными, и если по натуре она – истинная представительница семьи Дарси, то, наверное, тоже любит поступать по собственному усмотрению.
Когда Элизабет говорила, то заметила, с какой серьезностью он к ней прислушивается, а та манера, с которой он сразу же спросил – почему она думает, будто мисс Дарси причиняет им немало хлопот, – убедила ее в том, что так или иначе, но ее догадка была недалека от истины. Она не заставила его долго ждать ответа:
– Ради Бога, не бойтесь. Ничего плохого я никогда о ней не слышала; мне кажется, что таких послушных девушек, как она, еще поискать надо. Мисс Дарси – любимица одних моих знакомых: миссис Херст и мисс Бингли. Кажется, вы как-то сказали, что знаете их.
– Да, немного знаю. Их брат – приятный, благородный человек, к тому же – большой друг Дарси.
– Ну как же! – сухо сказала Элизабет. – Мистер Дарси такой необычно хороший в своем отношении к мистеру Бингли, так много о нем заботится!
– Заботится? Впрочем, может, и действительно заботится. Особенно в тех вопросах, где он действительно в этом нуждается. Из сказанного им во время нашего путешествия сюда у меня есть основания думать, что Бингли действительно многим ему обязан. Но мне следует перед ним извиниться, я не могу утверждать наверняка, что речь шла именно о Бингли. Все это – лишь догадки.
– О чем вы говорите?
– Речь идет об обстоятельстве, которое Дарси не хотел делать известным широкой публике, потому что если о нем узнает семья одной девушки, это будет неприятно.
