в сторону, к груди. Вижу, как она задерживается на ней — мнет. Небольшие округлости выпирают, я замечаю торчащий сосок, реагирующий на перепад температур. Иона слегка вздергивает голову, зачем-то закрывает глаза и поджимает губы. Ее белые волосы спадают на плечи. Второй рукой она касается себя за талию, сжимает так, что на нежной коже остаются следы от ноготков. Уводит ладонь в сторону, на живот. По сгибу локтя понимаю, что она скользит ниже и ниже...
Так, хватит подглядывать:
— Ты же говорила, что вода закончилась?
Иона замирает, резко выпрямляет голову. Напрягается, как под напряжением. Удивлен, что она решилась на такое передо мной. Неужели другого времени для мытья не нашла? Не может же быть, что она специально. Вон как щечки порозовели — даже со спины вижу. Вполне вероятно, что она и правда девственница.
— Не сомневалась, что ты будешь подглядывать.
Разминаю плечи, двигаю ногами. Поразительно, почти не чувствую усталости и последствий тренировок. Ухмыляюсь, внаглую разглядывая Иону:
— Разделась передо мной ты, но подглядываю я?
Костя «веселую» тему, конечно же, не пропустит:
— Мастер, вы худший соблазнитель из всех. Такую возможность прошляпили. Но пока она не кончила, вы еще успеете потереть ей спинку.
С безнадегой вздыхаю. Вот ведь дурак с тупыми намеками. Кошусь на Иону, но она, похоже, скользкий прикол не уловила:
— Обойдусь без помощи! Отвернись, Римус! Дай одеться!
Пожимаю плечами:
— В следующий раз дождись, когда я уйду, хорошо? А то и правда начну подозревать, что тебе просто нужна моя помощь.
Иона прикрываю грудь руками, хотя и так сидит ко мне спиной:
— Я чувствовала себя грязной! Откуда я знаю, когда ваше благородие решит оставить меня одну! Какого хрена вы оба на меня пялитесь?!
Я закатываю глаза, шмякаюсь на спину, заложив ладони на затылке:
— Отвернулся.
Костя хрюкает:
— Я тоже.
Минуту слышу только скоростное одевание. Почему-то очень хочется подглянуть. Прям аж свербит. Больно уж красивая девчонка. Но, блин, мне же не семнадцать лет. Или... всё же семнадцать?
Тень падает мне на лицо. Личико Ионы с поджатыми губками нависает надо мной:
— Ну? Подсматривал?
— Нет, — сухо отвечаю я, стараясь не улыбаться.
— Девка, ты как ребенок, правда.
Вот уж согласен.
— Костлявый говнюк... Ни одна тварь не выжила после того, как увидела меня голой... — шипит Иона, косясь то на меня, то на череп.
Да что же она нависает-то надо мной?
— Ого, девка, я вижу тут какую-то душевную травму.
Я не выдерживаю:
— Так, хватит! Оба!
Резко выпрямляюсь. Слишком резко. Организм после тренировок быстро восстановился и я не ожидал такой пружинистой отдачи от проснувшихся под жиром мускулов. Иона чуть проворнее, но я все же успеваю почувствовать мягкость ее губ на своем лбу. Блин, хорошо хоть лицо ей не разбил.
Девушка отскакивает, хватает за кинжалы, дышит как паровоз:
— Ты это специально! Специально!
Костя как-то приунывает:
— Скучно. Пошел я.
Пошел? Интересно куда?
Не торопясь, встаю на ноги, отряхиваюсь. Поднимаю голову на Иону. Мд-а, тяжело было чистюлей и с детства защищать себя от домогательств в банде разбойников.
Потираю лоб пальцами, на котором до сих пор чувствуется мягкость женских губ. Так, похоже мне и правда семнадцать. Неужели опять придется переживать гормональную перестройку? Если вспомнить свой опыт по молодости, то долго без секса было тяжеловато. Думалось хреновей, нервничал на пустом месте. Единственная надежда, что интенсивные тренировки притупят мое нездоровое либидо. Но если передо мной будет щеголять стервозная красотка с обтянутой кожаными штанами упругой задницей...
Блин, зачем я вообще думаю о какой-то херне в положении на грани жизни и смерти? Хм... может просто снять проститутку и избавиться с ее помощью от лишнего напряжения? Чего париться-то... Ага, конечно. Фэнтезийного сифилиса мне только не хватает.
Звук «дзиньк» выбивает меня из размышлений. Похоже, всё это время я пялился на Иону и думал о проститутках, сам того не замечая. Лениво перевожу взгляд на дымящийся кинжал в ногах, снова на Иону. Ее грудь вздымается от непонятного мне эмоционально возбуждения:
— Я знаю, о чем ты думаешь, гад! Даже не рассчитывай! Никогда!
Нет, я думал не об этом. Точнее, об этом, но... не об этом.
Развожу руками:
— У тебя отвратительный характер.
— Да стерва просто... — тихо бубнит череп.
Иона резко разворачивается в его сторону:
— Ты же ушел, говнюк!
— Я не смог. Вспомнил, что я просто череп.
— Свинья!
— Стерва...
— Свинья!
— Стерва...
— СВИНЬЯ!!!
Я уже просто стою и отреченно перевожу взгляд с одного на другого. Семитысячный какой-то там бог или демон пререкается с обиженной и ненавидящей весь свет девчонкой. Разве это норма?
Пауза. Ионы дышит, как загнанный мамонт. Бедолага аж вспотела. На лбу испарина.
— Мастер, — неожиданно серьезно обращается ко мне Костя. — Предлагаю сделку.
С пофигистическим лицом отзываюсь:
— Может, не надо?
— Вам понравится. Ставлю на кон бесплатную возможность уменьшать размер черепа-катализатора до размера ореха.
Мои глаза азартно загораются. Это очень хорошая плюшка. Габариты черепа довольно неудобные. Особо с ним не потаскаешься. А так можно сделать из него кольцо или кулон. Да хоть под кожу вшить.
— Что взамен?
— Десять лет жизни.
— Много.
— Пять.
— Много.
— Пять.
— Все равно много!
— Всё равно пять!
Понятно.
— Пока несогласен. Что за сделка?
— Девка.
Тишина.
Иона раздувает щеки, но пока не придумывает, что наорать.
— Поясни, — требую я.
— Кто первый ее соблазнит, тот и выиграл. Достаточно поцелуя в губы. Ну, или в зубы в моем случае.
У Ионы окончательно отказывает челюсть. Она открывает рот не в силах его закрыть.
Наверное, я и сам выгляжу не лучше...
Глава 16
Никогда не думал, что окажусь в компании такой женщины. Нет, не женщины. Разъяренной фурии. Адской бестии!
Костя ржет как ненормальный, я лишь обреченно стою в уголке и, скрестив руки, уворачиваюсь от летящих во все стороны книг, вонючих брызг формальдегида и самого черепа. Иона носится по пещере, как заведенная через одно место. Всё, что попадает в ее руки или под ноги — отправляется в полет. Чаще всего этим «что-то» оказывается Костя. Она матерится так, что я понимаю лишь малую часть всех этих слов и только удивляюсь богатому бандитскому лексикону.
— Мрази! Кто меня соблазнит,
