Поэтому просто пожимаю плечами:
— Конечно, почему нет. Разберемся со Стилетами и отдохнем. Можем вечерком посидеть прямо тут — на берегу.
Лия отрывает ладони от красного личика, смотрит на меня заблестевшими глазами:
— Правда? Правда-правда? Господин Римус, я же просто... крестьянка... Дедушка сказал, чтобы я даже не думала об этом и... Что вы другого поля ягода, и... уи-и-и-и-и...
Это её «у-и-и-и-и» довольно милое, стоит признать. Да и что душой кривить. Она в целом-то мне нравится. Эдакий эталон невинности и скромной красоты. Противоположность грозной Ионы. Прямо напрашивается на то, чтобы ее взяли на ручки и оберегали, сдувая пылинки.
— Лия, это ты? — раздается за спиной недовольный бас. Оборачиваемся. — Что ты тут делаешь, а? Кто это с тобой?
Широкоплечий парень лет тридцати сверкает на меня недобрым взглядом. Опалённый фартук, руки кувалды и очень знакомое лицо... Он почти копия кузнеца, которого я встретил в Гнезде. Сын, что ли?
Лия вскакивает, мнет слишком уж чистое и милое платьице, не предназначенное для походов на речку и стирки грязного белья.
— Курц! Я... Мы... с господином Римусом отдыхаем. Ты что-то хотел?
Кустистые брови сына кузнеца угрожающе приподнимаются:
— Отдыхаете? С господином? И что же это значит?
Вздыхаю. Сижу, отворачиваясь к речке::
— Видимо, то, что ты услышал. Лия, может, я что-то не понимаю? Объясни, пожалуйста...
За спиной хрустят костяшки пальцев. Ух, этот мужик сломает меня пополам и даже не поморщится.
Слышу тяжелые шаги. Сын кузнеца обходит меня, нависает:
— Давай-ка лучше я тебе втолкую... господин.
Ух, огромный. Сидя, еле достаю до его колен. Ростом точно больше двух метров.
Лия встаёт между мной и верзилой, пытается придать голосу уверенности:
— Курц, хватит... Он твой господин Галлен... Я же говорила тебе, что между нами больше ничего нет! Чего ты пристаешь? Ты следил за мной? Опять? Вот поэтому у нас не получилось... Ты слишком... приставучий...
Курц вздувается, как бодибилдер со штангой. Его холщовая рубаха жалобно стонет, грозясь разойтись по швам. Желваки на скулах вздуваются. Быстро оглядываю округу. Кроме купающейся детворы — никого. Патруль проехал совсем недавно и следующий будет нескоро. Артефакторы в кустах тоже не прячутся. Сую руку в сумку, призываю перстень из анклава. Надеюсь, у этого Курца хватит мозгов не нагнетать. Нельзя, чтобы по Гнезду пошли слухи о моей слабости. Это очень помешает бизнесу.
Так, что-то я в какой-то неправильной позе. Сижу тут, пока меня Лия собой заслоняет. Не дело. Встаю, потуже затягиваю плащ. Курц хмыкает, поверх Лии разглядывая мои жировые висяки:
— «Мой господин», говоришь, а? А знаешь, Лия, я слышал другое... Слушок прошел, что эйр Галлен отказался от своего сынульки. Так что я могу первым сломать этому борову пару костей, и ничего мне за это не будет. Зачем ты заступаешься за него, а? Вся деревня будет мне благодарна. Все знают, как он с тобой обходился.
Лия удивленно оборачивается на меня, моргает, снова смотрит на Курца, немного повышает голосок:
— Ну и что? Ты думаешь, он мне нравится, потому что был аристократом?! Господин Римус изменился! Отстань от нас! Я его за всё простила...
Курц от этих слов раздувается еще больше:
— О, а это что такое? Ну-ка дай глянуть...
Хватает Лию за шею, грубо подтягивает к себе, слышу, как рвется платье. Плечи девушки оголяются, и я вижу свой подарок, который она так пыталась скрыть за длинным воротом. Да чтоб тебя, Лия!
— Курц, мне больно! Перестань!
— А-а, ну теперь понятно... Дорогая подвесочка-то. Широко за нее ноги пришлось расставить?
Левую руку с перстнем прячу за спиной. Правой перехватываю придурка за широкое запястье. Слегка сжимаю. Курц растягивает желтоватые зубы в ухмылке:
— Ты посмотри-ка на эту пузатую принцессу. Ты уверен, сопляк, а? Я ведь тебя поломаю, будешь скулить тут, позориться... Она тебе потом не даст.
— Курц, хватит! — Лия откровенно льет слезы, пытаясь прикрыть ручками обнаженную грудь. — Мы тебе ничего не сделали! Отпусти нас!
Гадство. Костя свидетель — не хотел я ссориться с местными смердами. Почему они вообще так быстро узнали о том, что меня отрекли от Дома? Хреново... Уровень моей безопасности снижается. Но я никогда не позволял таким мудакам делать всё, что им вздумается. Их нужно учить. А понимают они только один язык — язык силы.
Сжимаю сильнее, до легкого хруста. Глаза Курца округляются, он отпускает Лию и та падает на землю.
Ослабляю хватку. Курц вырывается, отступает на шаг, ошарашенно пялится на мою руку. Накидывает на лицо выражение гопника, но его голос теряет уверенность:
— Так-так... мамка тебя кашкой всё-таки кормила, а?
Лия хлюпает носом:
— Господин Римус, бегите... Он ничего мне не сделает...
Курц делает шаг на меня:
— Да-а, беги. Я — дядя взрослый. Могу и...
Всё. Достал трепаться.
Бам!
С хрустом мой кулак встречается с картофельным носом придурка. Удар такой сильный, что я отшатываюсь назад, а Курц пролетает не меньше метра и падает на спину, схватившись за нос. Кровища хлещет по его лицу, как из водопроводного крана.
Упс, похоже, я перестарался. Первый раз дерусь с кольцом, прибавляющим силу. А ведь хотел ударить вполсилы...
Быстро оглядываюсь. Отлично, никто не подсматривает. А, нет. Вон детки пялятся. Черт... Хотя... пофиг. Для них я просто сильный, а не «зачарованный». Вряд ли тут кто-то додумается сопоставить мою богатырскую мощь с проблемами принца в замке.
— Суче-е-е-еныф-ф-ф, а-а-а! Ноф фломал!!!
Лию парализует. Даже прикрываться забывает...
Курц встает, пошатывается, его глаза разбегаются во все стороны. Ну, это точно сотрясение.
Так... а почему это у меня так рука болит? Поднимаю кулак... Твою... мать... Как минимум три костяшки выбиты, кожа рассечена и кровь стекает на землю. Да и своей же собственной силой я чуть не сломал себе запястье!
— Я тебя урою, ф-фопляк! Все кости перелоф-фаю! — отплевывается. — Лия моя! Моя! Сучка будет лежать только подо мн...
Бью ногой в живот. Не особо целясь, как неуклюжий бегемот. Но этого достаточно. Курц хватает воздух ртом, сгибается, падает на колени и кашляет. Отлично, на этот раз я смог себе ничего не повредить. Зато теперь примерно понятно, какую силу можно заимствовать у перстня в драке. Такая практика полезна, если я собираюсь навестить Стилета.
Курц буквально и фигурально исходит желчью:
— О, мои кишки... мамкины... сиськи... Убью... Убью... Обоих...
Медленно подхожу к Курцу, хватаюсь рукой за его косматую бороду, тяну. Посвистывая,
